– Нет, я его не узнаю, – сказала Шейла. – Простите.

Райли, Билл и Джейк посмотрели друг на друга. Райли была разочарована и видела разочарование в глазах друзей. Неужели квитанцию подделали, как и имя?

«Рано оставлять надежду», – решила Райли.

Прежде, чем они успели спросить ещё что-либо, вышел мужчина, который вёл маленького шетлендского пони. Он был возраста Шейлы и выглядел таким же добродушным и здоровым, как она. Как и у Шейлы и у мальчика, у него были веснушки и рыжие волосы.

– Кто-нибудь хочет прокатиться на пони? – спросил он. – Я просто решил спросить, прежде чем отвести Джимбо обратно в стойло.

Женщина сказала агентам:

– Это Франк Шаффер, мой муж. Он жил здесь дольше, чем я – всю свою жизнь, – тут она обратилась к Франку: – Дорогой, эти люди из ФБР. Они говорят, что ищут кого-то, кто мог жить здесь двадцать пять лет назад.

Повернувшись к Райли, Шейла переспросила:

– Как его имя, вы сказали?

Райли показала фоторобот Франку. Она сказала:

– Он мог называть себя Ридом Дж. Тиллерманом.

– В то время я был ещё мальчишкой, – сказал Франк. – Мне не знакомы фамилия Тиллерман, но имя Рид…

Тут он замолчал.

Потом он снова заговорил:

– Папа мог бы вам рассказать, если бы не умер много лет назад. Давайте поговорим с тётушкой Мэдди, она сестра моего отца. Она единственная, кто здесь остался из тех, кто может что-то вспомнить.

Райли, Билл и Джейк последовали за Франком и Шейлой в обнесённый забором дворик, по которому разгуливали цыплята. Там кормила цыплят зерном пожилая женщина в простеньком хлопковом платье. Райли была поражена.

«Неужели кто-то ещё делает это вручную?»

Фрэнк сказал:

– Тётушка Мэдди, это агенты ФБР, они ищут человека по имени Рид Дж. Тиллерман, который мог жить здесь двадцать пять лет назад.

Всё ещё раскидывая еду цыплятам, женщина рассмеялась:

– Двадцать пять лет – долгий срок, – сказала она. – Если он и жил здесь, то теперь уже давно не живёт.

Фрэнк сказал:

– Но мне кажется, что я помню какого-то человека, которого звали Рид. Не сдавал ли папа как-то раз наш коттедж какому-то незнакомцу?

Женщина перестала кормить кур и подняла глаза.

– Боже, – воскликнула она. – Я уже и думать о нём забыла. Мой брат Лютер явно не был доволен этим персонажем.

Она махнула рукой через пастбище.

– Старый, первый дом моей семьи стоит вон там, он совсем небольшой. Там много лет никто не живёт. Одно время Лютер считал, что будет неплохо сдавать его кому-нибудь для жилья. Но сдал он его только однажды одному человеку. И да, его звали Рид какой-то-там.

– Да, теперь я вспомнил, – сказал Фрэнк. – Папе он совсем не нравился.

Тётушка Мэдди покачала головой.

– Нет, точно нет. Он был странным соседом, всегда держался особняком всё время, что он провёл здесь. Я видела его только издалека и то лишь после того, как стемнеет. Ты его когда-нибудь видел, Фрэнк?

Фрэнк пожал плечами:

– Не припомню такого, – ответил он.

– Что-то в его взгляде нагоняло на Лютера страху, – сказала тётушка Мэдди. – Лютер не говорил, что в нём не так, кроме того, что ему не нравятся его глаза. Однажды ночью Рид, как там его по фамилии, просто встал и ушёл не говоря ни слова, и мы никогда его больше не видели. «Скатертью дорожка», – сказал тогда Лютер и больше никому не сдавал дом.

Райли заволновалась.

Она спросила тётушку Мэдди:

– Как вы считаете, могли ли у вашего брата остаться записи об этой аренде? Квитанции или что-то в этом духе?

– О, я сомневаюсь, – сказала тётушка Мэдди. – Он хотел забыть об этом. Даже если что-то и сохранилось, я даже представить не могу, где это искать.

– Вы не могли бы показать мне тот дом? – спросила Райли.

– Конечно, – сказала тётушка Мэдди.

Пожилая женщина повела всех через пастбище, и когда они поднялись на холм, в поле зрения показался небольшой коттедж. Он был в безнадёжном состоянии, весь зарос лозой. На высокой траве перед домом лежало несколько коров.

Фрэнк объяснил:

– Какое-то время мы использовали его в качестве склада для еды, но теперь он стал слишком для этого стар и даже опасен. Мы собираемся снести его и построить нормальный ангар.

Дом вовсе не выглядел многообещающе, и Райли сомневалась, что убийца оставил внутри какие-то вещи. И всё же, дом заинтриговал её.

– Могу я посмотреть на него изнутри? – спросила она.

Фрэнк сказал:

– Конечно, только осторожно. Пол в плохом состоянии, да и крыша вот-вот может обрушиться, если только мы раньше не снесём его.

Фрэнк провёл Райли мимо коров и на крыльцо по прогибающимся ступеням. Дверь была сломана и висела на петлях. Фрэнк распахнул её и пригласил Райли войти.

Внутри царил полумрак, но Райли видела, что гостиная заставлена тюками сена. В поле зрения не было никаких предметов мебели.

Фрэнк объяснил:

– Из скота мы в основном содержим дойных коров, которые питаются подножным кормом. Зимой нужно, чтобы под рукой было высококачественное сено. Вот мы и храним его здесь.

Он показал Райли дверь, которая открылась в другую комнату, которая была набита соляными плитками и большими металлическими контейнерами.

– Контейнеры набиты зерном, – сказал Фрэнк. – Оно способствует произведению молока.

Райли медленно огляделась, впитывая атмосферу места. Потом она заглянула в пару дверей, где оказались ванная и кухня, обе комнаты были пусты.

– Смотреть не на что, – подвёл итог Фрэнк.

Это была правда, но Райли всё-таки удалось почувствовать таинственную энергетику этого места. Было нетрудно представить комнату с оригинальной старинной мебелью.

– Не могли бы вы оставить меня одну на пару минут? – попросила Райли Фрэнка.

Фрэнк неуверенно наклонил голову.

– Здесь небезопасно, – сказал он.

Райли уже потянулась к пистолету, чтобы показать, что никакая опасность ей не грозит, когда вдруг поняла, что он имеет в виду.

– Я буду в порядке, – с улыбкой сказала Райли.

Фрэнк кивнул.

– Хорошо, но будьте осторожны.

Фрэнк вышел на крыльцо, и Райли услышала, как он заговорил с остальными.

Энергетика усиливалась. Она уже начинала чувствовать присутствие убийцы.

Медленно дыша, Райли позволила призраку убийцы вырасти в ней.

Теперь это было знакомое присутствие – после комнаты в мотеле в Бринкли и леса, где она совсем недавно нашла лопату. Она снова почувствовала, что он беспомощен, напуган, пристыжен и чувствует себя виноватым.