могла снять обувь, надеть ее я бы точно не смогла. К тому же трудно представить, чтобы я сидела с задранными ногами в таком элегантном месте. Все сияло, как на Пасху. Апартаменты были огромные. Холл даже больше, чем конференц-зал в клубе для пенсионеров. Гостиная была настолько просторной, что в ее дальнем конце стояли диваны, чтобы люди могли отдохнуть перед обратной дорогой. Все было такое красивое, яркое, новое и чистое.

– Впечатляет, правда? – спросила Пулька. – Кому-то должно быть лучше, если остальным хуже… или как-то так…

– Было бы хорошо, если бы всем стало лучше, – ответила я.

– Как же ты хочешь этого добиться? – спросила она немного раздраженно. – Будешь делать свою работу в сто раз лучше, чем другие, в сто раз быстрее? Или, может быть, в двести раз? Тысячу? Нет! Ты должна кого-то использовать. Сто, двести, тысяча человек должны работать из последних сил, за гроши, сверхурочно, чтобы ты могла получить прибыль. Вот как это работает. Не волнуйся, все в порядке. Мы уже догоняем весь мир. Радуйся!

– Извините, – произнесла я, потому что очередная отрыжка вышла уж очень неприличной.

– С кем, блин, мне приходится работать… – вздохнула Пулька.

– Вы одна здесь живете? – спросила я, потому что на такой площади можно разместить среднего размера начальную школу.

– Хороший вопрос, – ответила она. – Понимаешь, вся эта чертовски дорогая мебель, современная техника и модные вещи совсем не приносят счастья. Они бесполезны, если мне не с кем ими поделиться. Мне нужен кто-то близкий. Понимаешь?

– Конечно, я понимаю, – сказала я. – Если бы у меня было такое замечательное богатство и жилищные условия, я забрала бы к себе людей из своего дома. Не всех, конечно. Я бы сама решала, кого пригласить, а кого нет. Того, что с собакой, к примеру, и не подумала бы…

– Нет, блин! – прорычала Пулька сквозь стиснутые зубы. – Так только говорят! Слушай, а не болтай!

Она посмотрела на меня серьезно и укоризненно.

– Я хочу делиться радостью, – продолжила она нормальным голосом, – но не могу никому доверять. Только тебе. Ты особенная, лучшая, я на тебя рассчитываю. Потому что больше у меня никого нет…

– Вы правда не можете никого себе найти? – спросила я. – Разумеется, вы не Мэрилин Монро, но мужчины глупы, а вы очень хорошо умеете манипулировать людьми. Я уверена, что вы сможете какого-нибудь захомутать.

– Блин, заткнись! – прорычала Пулька. – Кем ты себя возомнила! Я могу заполучить любого! Блин, зачем я вообще с тобой об этом говорю!

В этот момент она странно погрустнела и, казалось, забыла о дидактических наставлениях, которыми так щедро меня угощала. В последний раз я слышала нечто подобное, когда новая директриса нашей школы открывала спортзал после ремонта. Давно пора было это сделать, потому что после каждого урока физкультуры мальчикам приходилось вставлять дощечки, которые выскакивали из паркета во время игры в баскетбол.

Пулька села на диван, закрыв лицо руками.

– Что случилось? – спросила я, присаживаясь рядом с ней.

– Отвали!

Она так сильно расплакалась, что из носа у нее потекли сопли.

Хорошо было немного отдохнуть, потому что меня немного мутило, и время от времени отрыжка сопровождалась неприятным серным запахом. Диван был удобный. Кожаный. Я немного подвинулась, чтобы сесть на середину мягкой подушки, и Пулька, очевидно, подумала, что я хочу ее обнять, потому что прижалась ко мне и вытерла нос о мою чистую блузку.

– Он бросил меня! – завыла она сквозь слезы. – Была небольшая ссора… Я даже не помню из-за чего! И я отдала ему все! Контракт на работу в баре, со всеми социальными выплатами!

– Да ну, бросил. Почему сразу бросил. Может, он напился с друзьями и скоро вернется.

– Нет, он никогда так не исчезал.

– Вы давно вместе?

– Очень давно. Две недели.

– Столько с вами выдержал, и все же бросил?

– Да, по телефону.

– Вот козел!

– Сначала не брал трубку, а потом ответил таким странным голосом…

Она все плакала, и сопли, свисавшие из ее носа, уже дотянулись до пола.

– Что он сказал? Не подумайте, что я такая любопытная, просто расскажите мне. Вам полегчает!

– Было плохо слышно, связь прерывалась, но он сказал: «Отцепись от меня, глупая баба! У меня дела поважней тебя!»

Черт возьми!

– Как такое может быть? Вот козел так козел. – Я старалась звучать убедительно. – Что за человек? Кто так разговаривает с женщиной?

– Я должна его, блин, убить! – сказала Пулька.

– Нет, в этом нет необходимости. – Я махнула рукой.

– Думаешь?

– Да, в этом нет необходимости, он уже достаточно мертв.

– Ты права. Козел… Его больше не существует.

Пулька громко высморкалась в носовой платок и вытерла лицо.

– Ты, блин, права, – добавила она. – Мне нужно взять себя в руки.

Не похоже было, что это она его убила. Но если и так, то она не должна угодить в тюрьму, ведь тогда пропадет один из величайших актерских талантов в истории послевоенного кино. Думаю, только Кристина Янда[9] могла бы так плакать из-за расставания, но это, по крайней мере, должно быть связано с Густавом Холубеком или Леоном Немчиком[10], а не с таким жирным уродом, как тот убитый в доме моего сына.

– Ладно, блин, слушай, – снова начала Пулька. – Забудь об этом. На это нет времени. На чем мы остановились? Вспомнила. Я с самого начала знала, что нас что-то объединяет. Ты не такая, как все. Ты молодая, красивая, амбициозная, хочешь учиться, умная и способная. У тебя вся жизнь впереди. Ты всего можешь достичь! Достаточно просто захотеть.

– Да, я чувствую то же самое. Я умная, способная, молодая, красивая, и я еще покажу миру, на что способна! – ответила я взволнованно.

В Пульке снова щелкнул какой-то выключатель. Она встала с дивана.

– Кончай чушь молоть, ты не Коко Шанель! Приступай к работе! Выполняй свою норму и зарабатывай деньги для компании!

Она принялась ходить по комнате, восстанавливая силы.

– Пойди в гардеробную и принеси темно-синий костюм, – сказала она, указывая в направлении, откуда мы пришли.

Я подошла к тому месту, где было несколько одинаковых дверей. Какие-то из них, вероятно, были дверями лифта, другие, возможно, в ванную, третьи, как легко догадаться, в гардеробную.

Пулька указала на ту, которую я должна была открыть. Это был не шкаф или каморка, а огромный склад с полками, вешалками и еще кучей всего.

Внезапно я подскочила.

– Здесь кто-то есть! – закричала я. – Страшная уродина без лица! И без рук!

Пулька подбежала, встревоженная.

– Это манекен, дура! – отругала она меня.

– Я вижу, – ответила я через минуту. – Он меня удивил. Я не ожидала. Как настоящий. Раньше таких не было.

Пулька