– Хорошо. Я не врун и не стану обманывать. Я знаю, что это важно и для тебя, и для брата Даффы, и потому обещаю. Поэтому! А не потому, что мне надобно и хочется помочь тебе. Не хочется.

Зэуран улыбался ему, и Даффа, которая, может, и не понимала, что происходит, но чувствовала, как спадает напряжение, засмеялась, сорвала траву вместе с небольшими белыми цветочками и принялась украшать головы рыцаря и лекарского ученика. Путешествие вновь сделалось приятным.

Даффа очень привязалась к рыцарю и постоянно обнимала его, она держала его за руку и звала по имени. В какой-то момент Тобу подумалось даже, что рыцарь стал справляться с больной женщиной куда лучше него; леди, когда не сердилась, слушалась мужчину, и в душе ученика лекарей появилась некоторая обида. Ему нравилось быть нужным и полезным, а теперь он перестал быть человеком, который постоянно примирял двух путников. Сам воин тоже стал куда спокойнее, он перестал кричать на каждом углу до и после всякого приема пищи о том, что Его Величество отравили. Что-то произошло между женщиной и мужчиной, пока рядом с ними не было Тоба, но что именно, тот не знал.

– Я подумываю, что не хочу возвращаться на службу королевским рыцарем, – признался сир вечером, после сытного ужина из ухи с каштанами, травами и грибами.

– Но ты все время хотел обратно. Ты говорил, что ты рыцарь, а это навсегда. Никто и ничто не изменит тебя – так ты болтал в те дни, пока мы добирались до порта. А на острове меня и того пуще донимал! Ты ж этого… Будешь предан своему королю и делать чего надобно, чтобы служить ему верно и правильно. Чего-то такое говорил.

– Говорил. Но теперь я думаю иначе. Я не хочу снова впутываться в это гнездо разврата, лжи и предательств. Сейчас те, кто предал меня, стоят у власти – они наверняка добились своего. Даже если часть их уберется благодаря мне, кто-то останется. Мне хочется чего-то более спокойного. Например, землю и дом. И выращивать там лошадей – я всегда их любил. Семью б завел, может, детей… Обеты и все это уже в прошлом – меня ж изгнали, теперь я могу быть обычным человеком, – мужчина мечтательно закатил глаза.

Даффа сидел рядом с ним и теребила порванный край рубахи мужчины. Она упорно вытаскивала нитки, чем еще больше распускала одежду. Зэуран не ругался на нее, а Тоб сказал, что так делать нельзя. Женщина, как часто бывало, проигнорировала слова и выдернула еще одну нитку.

– Ты хочешь крестьянскую жизнь? – поразился юноша. – Ты же ее ненавидел!

– Не ненавидел, а не понимал. Но теперь я придерживаюсь иного мнения. Неужели ты думаешь, что мои желания и предпочтения не должны меняться? Время бежит, и то, что мне казалось интересным раньше, теперь перестало. И наоборот – то, что мне не нравилось, теперь стало важным, значимым и нужным.

– Но ты все время только и говорил, что вернешься. Служба и все такое. Король там, замки, кони и доспехи начищенные… Ты очень много говорил про прошлое. Так много, что я устал слушать. Ты хотел вернуть его!

– Раньше да, но теперь у меня появились совсем иные мысли.

Леди Старскай выдернула очередную ниточку. Поначалу та не хотела вытаскиваться, но довольно быстро сдалась под натиском упрямой душевнобольной.

Юноша увидел, как дыра начинает ползти дальше.

– Даффа, прекращай! Ты рвешь Зэу рубаху, и ему не в чем будет ходить! – строго сказал сын крестьянина. Женщина обиженно насупилась, убрала руки от одежд рыцаря и спрятала лицо, уткнувшись в грудь Зэурана. Мужчина обхватил ее за плечи одной рукой и начал мягко поглаживать пальцами. Движение выглядело слишком привычным.

Тоб наблюдал, как леди Старскай нащупывает вторую руку рыцаря своей, обхватывает два его пальца и сжимает. Она всегда делала так, чтобы чувствовать себя в безопасности. Тоб привык к этому и никогда не противился. Но сейчас в этом движении и в действиях рыцаря было нечто другое.

Ученик лекарей не был знатоком любви, он не успел еще обзавестись женой. А на острове его окружали только взрослые лекари, мальчики-ученики и больные люди разных возрастов. У него не было ни сил, ни времени найти себе вторую половинку, и, что важнее, у него не было никакого женского окружения. Лишь Даффа постоянно находилась рядом, но он испытывал к несчастной и слишком уже старой для него деве любовь, схожую с любовью к старшей сестре или тете, но никогда не рассматривал ее как женщину. Однако похоже, что таким образом ее рассматривал Зэуран.

Парочка обнималась далеко не так, как положено друзьям. Тоб видел похожие объятия и не мог поверить, что эти двое на самом деле способны на нечто подобное. На какие-то чувства. Отвергнутые обществом, явно не в себе, с целым пучком навязчивых идей и страхов. Тоб не знал, что и думать.

Пока юноша размышлял, леди решила оживить обстановку и тихо запела песню без слов. Сначала она только бормотала, но через пару однообразных повторений одного и того же куплета сдвинулась с мертвой точки и запела громче. Тоб и Зэуран молчали все время, пока леди не затихла. Если юноша был удивлен и смущен, то мужчина выглядел удовлетворенным. Уже стемнело, когда Даффа устала и уснула в обнимку с рыцарем.

– Я бы хотел уехать далеко ото всех городов, рыцарей и погонь, от интриг и убийств. Может, я бы и смог снова стать рыцарем, но Даффе там не придется по душе. Она должна вернуться домой, чтобы отпустить прошлое и увидеть, как наказывают ее обидчиков, но она не станет там жить. Королевский замок будет всегда напоминать ей о прошлом. Думаю, я мог бы стать крестьянином и возделывать поля, и позаботился бы о своей леди, – тихо сказал мужчина, чтобы не разбудить спящую.

– Не знаю, – пожал плечами Тоб. – Ты ничего не знаешь о том, как жить и работать с землей. А с больной женой ты ничего не сделаешь. Погубишь и себя, и ее.

– Зато знаешь ты. Ты и про поля, и про урожаи знаешь, и в ближайшем городе у знахаря бы обучиться лекарству дальше мог…

– Я хотел жить в городе. Я не хочу пахать и сажать, не хочу снова возвращаться в поля. Я хочу быть богатым женихом и свою семью. – Он бы продолжал дальше, но мужчина перебил его.

– Мы твоя семья! – воскликнул рыцарь, и женщина в его объятиях зашевелилась. Тогда он стал говорить тише: – Мы можем стать твоей семьей. Если тебе хорошо заплатят, ты сможешь получить землю и разводить лошадей или скот, а не возделывать поля сам. Это более благородно и куда более прибыльно. И невест у тебя будет целая очередь.

Юноша не знал, что сказать. Он достал из седельной сумки покрывала и переместился поближе к костру. Поначалу Тоб хотел обдумать все, предполагал, что не уснет, но провалился в сон так стремительно, что не успел бы пересчитать пальцев.

Утром Зэуран почти успел приготовить завтрак до пробуждения юноши. Даффа проголодалась и норовила то помочь рыцарю и подложить в котел трав и листьев, то зачерпнуть кипящего варева или вытянуть из него кусок. Рыцарь махал на нее деревянной ложкой, разбрызгивая вокруг содержимое котелка и сурово ругался. Тоб проснулся именно от этого.

В животе у крестьянского сына урчало, и он очень хотел последовать заразительно-дурному примеру женщины и начать руками выгребать завтрак. Но, в отличие от леди Старскай, он понимал, что обожжет себе руки и заодно получит еще от Зэурана за то, что мешает.