Глава десятая

Отважные неудачники

Эрик де Бишоп отправился в плавание с целью доказать теорию, опровергающую доводы Тура Хейердала:

– Полинезийская цивилизация совершенно оригинальна. Она родилась в Тихом океане, а потом распространилась на запад и восток. Я докажу, что на плоту можно пересечь Тихий океан в обоих направлениях. Я отправлюсь из Полинезии в Южную Америку, а потом вернусь в точку старта.

Эрик де Бишоп не скрывал, что переход с запада на восток будет намного труднее.

– Пересечь на плоту в обратном направлении, при ветре, дующем с кормы, как это сделал Хейердал на «Кон-Тики», было достаточно легко. Он просто доказал, что плот – хорошее плавательное средство, хотя об этом все давно знают. Я же хочу доказать, что на плоту можно путешествовать не только с помощью попутных ветров и хорошо известных течений, а в борьбе с переменчивыми ветрами и неведомыми течениями. Именно это я называю мореплаванием.

Этому человеку было за шестьдесят, когда он приступил к реализации своего проекта. Его послужной список объясняет амбиции не только в мореплавании, но и во многих других областях жизни, требующих склонности к авантюрам. Он был воспитан иезуитами, побывал юнгой на судне, обогнувшем мыс Горн, служил лейтенантом дальнего плавания, командовал минным тральщиком, потом служил в морской авиации. Занимался садоводством в Провансе, был советником китайского генерала, капитаном джонки, консулом Франции, водил каботажные суда в Полинезии. И это еще не все.

В тридцатые годы Эрик де Бишоп прошел из Гонолулу в Канны на двойной полинезийской пироге, миновав Австралию и обогнув мыс Доброй Надежды. Как и знаменитый мореплаватель-одиночка Слокам, Бишоп не умел плавать.

– Я даже не хотел учиться. Я был уверен, что, научившись, тут же утону.

Суеверие? Вызов? Мы еще увидим, что некоторые черты характера делали этого человека совершенно необычным. Когда его спрашивали, почему он выбрал для своего демонстрационного плавания плот, а не двойную пирогу, на которой он совершил удачное путешествие, он резонно отвечал:

– Древние миграционные плавания не могли совершаться на пирогах, даже на самых больших. Только плот позволял взять с собой женщин, детей и животных, а также большие запасы пищи и пресной воды.

В прежние времена он ходил на судах разного тоннажа и типа, но никогда не плавал на плоту. Однако у него были свои мысли по поводу плотов, особенно «Кон-Тики». Он считал его смехотворным:

– Он все, что угодно, но только не плот для морских плаваний. Почему? Да потому, что на нем не было гуарá.

Если ты не полинезиец, то вправе не знать, что такое гуара. Речь идет о вертикальной плоскости длиной 6,5 метра и шириной 10 сантиметров, которая на бо́льшую или меньшую глубину погружается в воду и служит для борьбы с боковым дрейфом. Это не совсем киль, потому что надо использовать несколько параллельных гуара с отверстиями. Гуара устанавливают на определенную высоту, блокируя их с помощью стержней. Размещают их на носу и на корме. Эрик де Бишоп объяснял, как они работают:

– Гуара являются одновременно рулем и швертом. Когда гуара погружается в воду на носу, плот приводят к ветру, если гуара поднимают, плот уваливается под ветер. Противоположное действие осуществляют с помощью кормовых гуара. Если ими правильно управлять, они позволяют выбирать курс и держать его. Иными словами, рулить без руля.

Опыт заставил команду плота «Таити-Нуи» в какой-то мере опровергнуть эти утверждения. Название «Таити-Нуи» было выбрано Эриком де Бишопом для плота, который он начал строить на Таити осенью 1956 года. Как и плоты древних полинезийских поселенцев, его строили из бамбука – некоторые громадные стволы превышали рост человека в шесть-семь раз. Их соединяли без металлического крепежа, с помощью деревянных стержней и веревок из волокна кокосовой пальмы. В центре платформы оставались «проходы» от носа до кормы для перемещения пресловутых гуара. Никаких других рулей не предусматривалось. Паруса изготавливались из волокон пандануса.

Вот состав команды, набранной Эриком де Бишопом.

Франсис Корван, тридцать лет, член одной из самых уважаемых семей Таити; шотландец с примесью французской крови по материнской линии; истинный моряк, ловец черепах и акул.

Мишель Брён, мореплаватель, бывший первый помощник капитана «Уазо дез Иль», трехмачтовой шхуны Фосфатной компании Океании. За несколько дней до отплытия женился на прелестной юной китаянке.

Ален Брён, брат Мишеля, мореплаватель с семнадцати лет; прибыл на Таити из Африки на небольшой шхуне; лейтенант порта Макатеа (фосфатный остров) в то время, когда Бишоп решил взять его с собой.

Хуанито, молодой отважный чилиец, любитель приключений.

«Таити-Нуи» имел длину 12 метров, ширина составляла 4 метра 20 сантиметров. На нем установили две мачты с мощным парусным снаряжением. На настиле плота разместили большую каюту, отнюдь не примитивную, а весьма комфортабельную. Водонепроницаемое строение служило одновременно жильем и складом продуктов. Там же установили хороший радиопередатчик, кино- и фотокамеры, а также навигационные и метеорологические приборы.

Традиционный плот эквадорских индейцев – прообраз «Кон-Тики». Фрагмент карты, составленной испанским путешественником Антонио де Ульоа. 1748

Плот отплыл из Папеэте 8 ноября 1956 года при ясном небе, спокойном море и хорошем ветре. На борту было все нормально, кроме здоровья капитана. Путешественник, в какой-то мере авантюрист, в свои шестьдесят пять он страдал катаром, эмфиземой, хроническим бронхитом – всего несколько месяцев назад перенес тяжелый приступ, осложненный воспалением легких. Болезни только усугубляли его характер, весьма скверный, судя по бортовому журналу путешествия, названного «Курс на восток». Он был опубликован в 1958 году.

Схема традиционного полинезийского плота. XIX в. (на рисунке хорошо видны вертикальные гуара (е) в носовой и кормовой части)

Путешествие пять месяцев проходило без происшествий. Единственным испытанием была его длительность. Плот шел со скоростью 3 узлов (5,5 километра в час), в хорошую погоду меньше. Когда ветер не был попутным, он уходил из-под ветра, поскольку гуара вовсе не заменяли руль и даже не позволяли менять галсы. Эрик де Бишоп раздражался по любому поводу. К примеру, он злился на Мишеля Брёна за то, что тот слишком часто общался по радио с молодой женой, с которой только-только расстался. Его придирки отравляли атмосферу, она изрядно накалилась к шестому месяцу плавания (апрель 1957 года), когда Тихий океан решил развлечься. Всю неделю бушевала буря.

Внезапно конфликты прекратились. Мелкие, пустые споры были забыты. За ревом ветра нельзя было услышать ни