Я до сих пор не могу объяснить, как так вышло. Это случилось, когда Егора не стало. Я была в таком состоянии… жутком. Мне очень тяжело было. Очень. Казалось даже, что я осталась совсем одна. И никому не нужна. А на душе пустота и холод. Денис как-то заехал, я не помню уже зачем. И… он… — она отводит взгляд в сторону, я даже не хочу знать, что у неё сейчас творится в душе, потому что внутри меня боль, которую не сможет заглушить ни одно лекарство. — Он остался со мной до утра.

— Он даже домой не захотел вернуться. Значит, это произошло по его инициативе? А ты не стала его отталкивать?

— Это был единственный, безумный раз, после чего мы старались общаться как можно реже. А потом я узнала, что беременна. Где-то через месяц. И я точно знала, что отец не Егор…

Хочется закрыть уши и орать на всё кафе. Громко. Ещё и разбить что-нибудь в довесок.

— Я знала, что аборт не буду делать.

Чувствую, как я вновь погружаюсь в толщу ледяной воды. На сердце уже даже не жжётся. Всё. Выгорело. Пусто…

— Я даже смотреть в твои глаза не могла первое время. Мне очень стыдно перед тобой. Мою вину не искупить ничем. И я, конечно, сказала, что ребёнок от Егора. Я только потом узнала о проблемах Дениса. Я знала, как сильно он хочет ребёнка. И мне было очень больно от осознания, что я сама лишила своего малыша возможности расти в полноценной семье. Я понимала, что даже рассказать Никите о настоящем отце никогда не смогу. Но ещё хуже мне было от осознания предательства. Это как выбор между жизнью и смертью. Как будто предпочесть счастье одного своего ребёнка счастью другого. И я выбрала твоё счастье, Аля. Никита записан на Егора. И Денису я ничего не говорила.

— Но он сказал, что это ты ему сообщила.

— Да, но всё было не совсем так. Правда всплыла неожиданно. Когда Никитка сильно болел. Денис привёз лекарства. Ты сама его попросила. И он приехал. И случайно увидел анализы, в которых была написана группа крови Никиты. Вторая отрицательная. Как у Дениса. Я была настолько обеспокоена болезнью сына, что упустила из виду необходимость спрятать бумаги, ведь второй быть не могло. Да и вообще я не сориентировалась. Вот так правда и всплыла наружу. Тогда Денис заявил, либо мы проводим тест на отцовство, либо он всё рассказывает тебе, и мы всё равно проводим тест.

— А что между вами сейчас?

— Ничего, Аль. Только финансовая помощь. Он приезжает часто. И играет с Никиткой. Иногда забирает погулять. Иногда вместе куда-то можем съездить, но редко. И всё. Правда.

— Финансовая помощь? Такая, что ты бельё на его деньги покупаешь? А говорила, что не спала с ним больше.

— Бельё? Но… — она недоверчиво трясет головой, — я не покупала…

— Да брось, мам. Хватит изворачиваться. Я сама видела смс о списании денежных средств. Это был вечер. Не помнишь, как ходила по магазинам?

Её взгляд настолько ошарашен, что я на секунду задумываюсь, так ли на самом деле всё было, как я запомнила?

— Я, кажется, начинаю понимать. Он действительно сделал мне дубликат к своей карте. Но я пользовалась ею только дважды. Первый раз был давно — Денис просил выбрать Никите конструктор. Второй — недавно. И, да, я расплачивалась… Но я бельё не покупала…

— А что ж так? Надо было все усилия приложить…

— Аль, ты…

— А сейчас? — я ее перебиваю, не могу это слушать. — Ночью вы остаётесь вдвоём?

— Алечка, никто не хотел делать тебе больно! Просто так получилось. Я понимаю, я очень виновата перед тобой. Но… я тебя очень люблю, доченька…

— У вас хоть раз было после того случая?

— Нет, ни разу.

Она отвечает уверенно, а я все равно сомневаюсь в правдивости её слов, но меня интересует другое.

— Но он настаивал, правда? Скажи, как есть.

Мама не спешит с ответом. Она опускает неуверенный взгляд, неторопливо делает глоток уже остывшего кофе. Слегка морщится. А потом, смотрит на меня в упор и говорит тихо, но твёрдо:

— Нет. Ни разу не настаивал.

Я ей не верю, но всё же бесконечно благодарна, что она не крошит остатки и без того разрушенной жизни. А вот Денис… Он до сих пор её хочет. И не только физически. Это же очевидно.

— Это так странно… осознавать, что собственный муж всё время, что мы были вместе, любил другую.

— Аля, это неправда. Он тебя любил. Всегда так на тебя смотрел, он… — это сплошной обман, мама просто пытается не ударить ещё больнее. — Он, правда, только тебя любил.

— Ложь. А если и любил, то не меня. А тебя во мне, — я горько усмехаюсь. Мне понадобится время, чтобы переварить эту информацию. Господи… как будто вся жизнь идёт под откос. А всё то, что было правдой, в один момент превращается в сплошное враньё, выжигающее на своём пути любые ростки доверия. Укрывает ледяной волной, перекрывая доступ кислорода, ещё немного, и вода прорвётся в легкие, не позволяя вздохнуть свободно. Как будто я все эти долгие годы спала беспробудным сном. Господи, кто-нибудь, разбудите меня…

Мой телефон, лежащий на столе, начинает вибрировать. На подсвеченном экране отчётливо вижу фамилию Коли. Я быстро сбрасываю звонок, пытаясь справиться с душераздирающими эмоциями.

По моей щеке катятся слёзы. И я не могу их остановить. Просто стираю мокрые дорожки, но они тут же сменяются новыми солёными потоками. Не думала, что такое бывает в настоящей жизни. Что со мной такое могло случиться.

— Алечка. Я знаю, что ты не простишь. Да и понять это сложно. Даже невозможно. Но я, правда, никогда не хотела сделать тебе больно… Аль, ты куда?

Не желая больше ничего слушать, я встаю на негнущихся ногах. Перед глазами всё плывёт от слёз. Не могу больше сидеть рядом с ней. Может, на улице станет легче.

— Мне пора. У меня ещё встреча впереди.

Мама тут же встаёт следом за мной. Она тоже плачет, а