и однообразно, как непросыхающая слякоть на дворе…

В начале университетского курса было много живого. Были порывы. Но, тогда как некоторых, благодаря ли удачам или внешним условиям, порывы и жажда истины выводят вверх жизни, порывы других глохнут и замерзают от неудач, голода и холода. А ведь наука – это своего рода гастрономия, требующая известной обстановки. Мысль не любит работать, если тело испытывает только лишения…

– Я старался заслужить милость судьбы. Но что ж поделаешь, если не везёт? – говорит иронически Сомов (он и над собой несколько подсмеивается). – А теперь нет живости духа. Нет желаний. Убит жизненный нерв… По окончании гимназии где-то в далёком городе Сомов решил ехать в Москву, как многие, не имея ровно никаких ресурсов ни в будущем, ни в настоящем. С устроенного в пользу окончивших курс гимназии концерта ему досталось около сорока рублей. На эти деньги он приехал в Москву, купил подержанную тужурку и верхнее платье на Ильинке, так что сразу стал «старым коллегой», как острили товарищи. Затем денег хватило ещё месяца на полтора. Поселились втроём. Было весело, ново, есть особенно не хотелось: чай утром и вечером да обед в комитетской столовой казалось вполне достаточным. Товарищи даже выписывали газету, без которой не обходится ни один порядочный студент. Неудобств квартирных Сомов не замечал, потому что целый день не бывал дома: осматривал Москву, регулярно посещал лекции, ходил в «Румянцевку» читать книги…

Но течение этой счастливой жизни было вдруг нарушено крупной неприятностью. Исключили из университета за невзнос платы и на лекции перестали пускать… Сомов, когда приехал, подал прошение в университет и в комитет для пособия нуждающимся студентам об освобождении его, как недостаточного, от платы. В университете, как обыкновенно всех новичков, его не освободили. А с комитетом вышла такая история: явился однажды член комитета для собирания на месте сведений о степени нужды Сомова. Приятели пили вечерний чай, и, на грех, один в этот вечер разорился и купил сухарей у Филиппова. Член записал показания Сомова, что он ничего не имеет; потом оглядел комнату: она решительно ничем не отличалась от сотни других осмотренных им студенческих комнат. А классифицировать неимущих студентов необходимо, так как денег в комитете на 500 человек, а подали прошений 2000… Особые признаки нужны… Член ещё раз бросил пытливый взгляд на обстановку комнаты, перевёл его на стол…

Сегодня в России выплачивается государственная социальная стипендия. Размер выплат – от 2227 руб. для вузов и от 809 руб. для ссузов. Ее получают независимо от успеваемости:

дети, оставшиеся без попечения родителей, или студенты, потерявшие родителей в период обучения;

дети-инвалиды, инвалиды I и II групп, инвалиды с детства;

студенты, которые пострадали в радиационных катастрофах;

студенты, которые стали инвалидами в период прохождения военной службы, или ветераны боевых действий;

студенты, которые служили по контракту не менее 3 лет и уволились, например, из-за состояния здоровья, окончания срока действия контракта или по семейным обстоятельствам;

малоимущие студенты, которые получают государственную социальную помощь.

Помимо стипендий, социально незащищенные студенты могут рассчитывать на другие выплаты и привилегии от государства. Единовременная материальная помощь доступна всем студентам-бюджетникам, которые попали в сложную ситуацию. Обычно помощь назначают, если нужны деньги на лечение, похороны близкого родственника или при рождении ребенка.

Полное государственное обеспечение – это выплаты от государства, которые студент получает со дня поступления в учебное заведение и до завершения обучения. Их назначают сиротам до 18 лет и тем, кто остался без родительского попечения. На гособеспечении также находятся студенты от 18 до 23 лет, потерявшие родителей во время обучения. Пенсия по потере кормильца – выплата, которую получают нетрудоспособные члены семьи умершего человека. Неработающим студентам пенсию начисляют до 23 лет.

– A-а, сухари-и?! – сказал он.

– Да, сухари, – несколько смутился Сомов. Член записал что-то в книжку и ушёл…

Сомова от платы не освободили. Нужно же кого-нибудь не освобождать!

Бедняга очутился между небом и землёй. Он сразу почувствовал себя жалким и беспомощным, одиноким среди большого, сделавшегося вдруг страшным города. Товарищи утешали, но как утешить, если нельзя помочь горю. Да и что это были за утешители? – весёлые и радостные, они ведь продолжали ходить в университет. А его туда не пускали. Сомов глубоко прочувствовал это унижение: он был слишком молод и слишком самолюбив. И как совестно было ему идти первый раз в жизни в участок, чтобы получить бумаги, возвращённые из университета.

– Скоро, молодой человек, курс кончили, скоренько, – саркастически заметил помощник пристава, указывая место для подписи и передавая бумаги.

Сомову казалось, что все бывшие в участке смотрят на него и смеются. Мучительно краснея, он взял перо и вывел свою фамилию на каком-то листке, потом схватил «бумаги» и сунул в карман.

– Не сомните бумажки, пригодятся! – острил помощник.

Сомов выбежал из участка. И, когда шёл домой, ему всё казалось, что прохожие глядят на него как-то особенно, словно знают, что он исключённый. И его душил стыд…

«Что будет дальше?» – эта мысль теперь неотвязно мучила Сомова днём и ночью, не давала заснуть… Он похудел и осунулся…

Кто-то посоветовал пойти к двум известным московским благотворительницам. Он с радостью пошёл. Но в одном месте его не приняли, а в другом приняли так, что, возвратившись затем домой, Сомов разрыдался от унижения и незаслуженной обиды.

Впрочем, на первый раз судьба скоро сжалилась над юношей, его вызвали в университет и объявили, что из денег, полученных с благотворительного вечера, за него внесена плата… Сомов написал прошение и снова подал бумаги.

Эта первая неприятность очень повлияла на его нравственное состояние: как-то принизила и отняла много энергии. Слишком близко принял он её к сердцу… Потом, в течение университетской жизни, ещё несколько раз Сомову приходилось повторять процедуру с бумагами, но он относился к этому уже равнодушно…

За первым испытанием не замедлили последовать другие. Денег на жизнь не было. Приходилось изворачиваться, занимать у товарищей, вечно просить и думать о заработке. Началась продолжительная, обессиливающая борьба с мелочами, из которых составлена материальная жизнь человека. Мелочи проникали во всё его существо, отравляли каждый шаг, мешали сосредоточиться и отдаться науке.

О, эти мелочи, гнетущие душу, часто смешные, но всегда властные, как маленькие царьки! Как страдает от них человеческое достоинство. Сегодня нельзя идти на лекции, потому что отлетела подмётка, завтра нужно сходить по дальнему адресу за получением сомнительного заработка, нет денег на керосин, не на что сходить в баню… Попадёшь в университет на лекции – с 12 часов просыпается голод, который всё растёт, мешает слушать и к двум часам