— Забавно, — сказал он, — как мы заставляем сочиненные длясамих себя истории оживать. В каком-то смысле я регулярно свожу себя с ума,чтобы не сойти с ума. Это один из примеров моей иррациональности. Неразумностьповедения характерна для каждого человека.

— Мне казалось, что, как только врач обнаруживает, какимобразом эта иррациональность проявляется, он первым делом должен сделать все,чтобы избавить от неё пациента.

Кройд кивнул:

— По словам Рудо, так поступило бы большинство психиатровили психоаналитиков. Но где уверенность, что таким способом меня можно спасти отбезумия?

Ханна покачала головой:

— Что-то я ничего не понимаю...

— Вполне объяснимо. Эта теория не имеет никакого отношения ктем, у кого с мозгами не все в порядке. Речь идет только о проявлениях вируса.Я уже говорил, что Рудо прочитал всю имеющуюся на эту тему литературу. Егопоразили некоторые предположения, основанные на нескольких весьма занимательныхисториях, когда человек, пострадавший от шального вируса, мог сначаланафантазировать что-то, а потом претворить свои фантазии в жизнь — впрочем, подтвердитьэти истории экспериментально не было никакой возможности. Некоторые ученыеутверждали, что в проявлениях вируса присутствует определенныйпсихосоматический компонент. Например, один мальчишка — мы называли егодинозаврик — просто обожал книги про динозавров. Так вот: он научилсяпревращаться в самых разных динозавров, только маленького размера. А ещё я знаюодного нищего, его зовут Ударник Мэк; он может подойти к любому торговомуавтомату, стукнуть по нему разок и получает все из его ассортимента. Вот какаяистория. Проще и не бывает. Парень может не беспокоиться о пропитании ипозволить себе тратить все сто процентов своего дохода от попрошайничества наспиртное. Как-то раз он признался мне, что много лет мечтал о чем-нибудь вродеэтого. Живет на печенье и плитках лежалого шоколада. Счастливый человек. Влюбом случае, — продолжал Кройд, — Рудо посчитал эти устные свидетельствадостаточно убедительными и решил, что сможет проверить их экспериментально. Смоим участием. Он предложил при помощи наркотиков и гипноза погрузить меня вdauerschlaf, чтобы дать мне возможность разобраться со страхами, стоящими замоей жизненной ложью, и вызвать во мне изменения, о которых мы заранеедоговоримся. Если эксперимент даст положительные результаты, мы будем знать,что психосоматический компонент действует и в моем случае. Пользы от этого небудет никому — ни джокерам, ни тузам — только мне, да и прибегнуть к данномуметоду можно лишь потому, что мое состояние носит периодический характер.

Мы с Рудо решили доказать правильность его идеи. Если намбудет сопутствовать успех, так он мне объяснил, я смогу выбрать тело, в которомзахочу прожить остаток дней, а к нему в придачу ещё и парапсихическиеспособности — доктор Рудо без проблем сделает так, чтобы я все это получил.Потом повторит процедуру, чтобы закрепить результат, а заодно и внушит мне, чтокаждый раз, просыпаясь после долгого сна, я буду находиться в одном и том жетеле и обладать постоянными способностями. В конце концов я превращусь в самогообычного туза.

Кройд допил свое пиво, сходил за новой порцией, растопталвереницу муравьев, спешивших куда-то по своим делам.

— Именно тут он вас и обманул? — спросила Ханна.

— Нет, мы попробовали сделать то, что он предлагал, и у насвсе получилось, — ответил Кройд. — Он оказался прав. Как и все те, кто выдвигалтакую же гипотезу. Я сказал ему, что хочу, проснувшись, выглядеть как ХамфриБогарт в «Касабланке» — мне страшно нравился этот фильм, — и, когда я пришел всебя, оказалось, что я превратился в близнеца Богги.

— На самом деле? А как насчет способностей? Рудо сделал все,как обещал?

— Да, — улыбнувшись, сказал Кройд. — Сущий пустяк, но покакой-то необъяснимой причине этот дар надежно ко мне прицепился. Может быть,потому, что он такой несущественный, что не занимает много места — там, где иххранят. Он оставался со мной и после нескольких других трансформаций. Знаете, яне вспоминал о нем вот уже несколько лет. Подождите-ка минутку.

Кройд поднял банку с пивом, сделал небольшой глоток,уставился куда-то в пространство.

— Сыграй нам, Сэм, — произнес он каким-то чужим,изменившимся голосом. А потом повторил: — Сыграй!

Магнитофон щелкнул, остановился. Затем кнопка«воспроизведение» оказалась нажатой, и из небольшого динамика полились звуки —играл рояль, «Время уходит».

Ханна несколько секунд удивленно смотрела на магнитофон,потом протянула руку и выключила его. И тут же снова поставила на «запись».

— Как... а что вы делаете, если поблизости нет магнитофона?

— Годится любой прибор, который можно заставить вибрироватьв нужном диапазоне. Не знаю, какие механизмы тут задействованы. Может быть, вседаже проще, чем в истории с Ударником Мэком.

— Итак, в один прекрасный день вы проснулись и были как двекапли воды похожи на Богарта, да ещё в любой момент могли включить себе музыку,стоило только пожелать.

— Да.

— И что произошло дальше?

— Рудо дал мне парочку недель насладиться моим новым внешнимвидом. Он хотел меня понаблюдать и убедиться в том, что не возникло никакихнежелательных побочных действий. Меня останавливали на улицах, подходили вресторанах — просили автограф. Рудо делал бесконечные записи наблюдений. Онпослал меня к каким-то своим друзьям, чтобы те провели тщательное обследование.Я по-прежнему обладал ненормально высоким метаболизмом, да и бессонницаосталась при мне.

— Интересно, сохранились ли где-нибудь эти записи? —проговорила Ханна.

— Не знаю, — пожав плечами, ответил Кройд. — Не имеетзначения. Я все равно не соглашусь, чтобы кто-нибудь проделывал со мной то жесамое ещё раз.

— А что случилось?

— Мы регулярно встречались в течение следующих несколькихнедель. Меня переполняли идеи на предмет того, как я хочу выглядеть и какимиспособностями обладать. Сначала это было ужасно весело, но прошло немноговремени, и мне эти развлечения наскучили — надоело быть похожим на знаменитыхлюдей. Теперь я хотел быть среднего роста, обычного телосложения, с волосамипесочного цвета, привлекательным, но не красавчиком. И остановился нателепатии, на способности внушения — у меня такая однажды была. Меньше проблемвозникает, если имеешь возможность выбраться из любой запутанной ситуации путемубеждения. И вообще могло пригодиться, если бы я решил стать коммивояжером.