– Когда зеркала падали, они плавили эти стеклянные дорожки в реголите, – говорит Ирина. – Мы называем их дорогами Смерти. Тот, кто пройдет по такой, увидит свои надежды, истинное будущее и конец.

Катастрофы сперва порождают шутки, потом мифы. После приходит черед теории заговоров.

Ирина углубляется в лабиринт из плавильных вагонов, брошенных возле путей, сваленных как попало и прислоненных друг к другу.

«Это ты сделала, Алексия Корта. Ты произнесла нужные слова – и небеса, расплавившись, рухнули».

Ровер останавливается.

– Мы не одни, – говорит Ирина.

На внутреннем дисплее Алексии появляются фигуры, видимые сквозь хаос обломков.

– Не вижу меток, – говорит она.

– Они их выключили, – отвечает Ирина. – Надо уходить. Сюда приезжают мародеры, чтобы собирать разливы драгоценных металлов. Заббалинам платят, чтобы те закрывали на это глаза. Воронцовы такое не одобряют, но для Маккензи эти люди – грабители могил. Поэтому они обычно хорошо вооружены.

– С радостью уеду. Я видела достаточно.

На дисплее Алексии мелькают данные: машины переговариваются между собой.

– Нас проверяет служба безопасности, – говорит Ирина. – Высокий уровень.

Когда зримые фигуры появляются из-за стальных громадин, на дисплее над ними возникают имена. Алексия быстрее узнаёт этих людей по цвету скафандров: зеленый и серебристый, «Маккензи Металз». Три пов-скафа, два жестких скафандра, одно имя, которое ни с кем не перепутаешь: Дункан Маккензи.

«С тобой хотят говорить», – сообщает Манинью.

– Я Вассос Палеолог, – говорит человек в таком же жестком скафандре, как у нее. – Вам здесь не рады, Мано ди Ферро.

– Я должна была увидеть… – начинает Алексия.

– И что же ты видишь, Железная Рука? – Дункан Маккензи врывается на канал. Алексия приказывает роверу опустить себя и мягко приземляется на реголит. Поверхность усеивает микромусор – мелкие кусочки, раздробленные еще сильнее спасательными машинами. – Дай-ка я скажу тебе, что вижу сам, Алексия Корта. Я вижу свой дом, место, где вырос. Оно было неповторимым величайшим инженерным достижением в двух мирах. Мы были детьми вечного солнечного света. Я вижу мою семью. Когда зеркала обратились против нас, температура взлетела до тысячи градусов. Предпочитаю думать, что все случилось быстро – вспышка жара, и конец. Сто восемьдесят восемь смертей.

– Я…

– Что ты можешь мне сказать? Ты же с Земли.

– Я…

– Мой враг в силу собственной фамилии? У нас не принято обвинять невиновных. Тебе здесь ничего не угрожает. Тебе не причинят вреда. Знаешь, что говорят про Маккензи?

– Вы мстите трижды.

– В какой-то момент все долги надо аннулировать. Списать. Свести к нулю. Мы не можем так продолжать – око за око, вражда за вражду, кровь за кровь. Что мы сделаем – разорвем Луну пополам, чтобы добраться друг до друга? У нас есть враг покрупнее. Скажи это Лукасу Корте, когда вернешься в Меридиан. Скажи, что он должен решить. Выбрать сторону. Скажи ему это. И помни, что ты увидела. Железная, мать твою, Рука.

Группа Маккензи слаженно поворачивается и исчезает в руинах «Горнила».

Дункан Маккензи напоследок бросает взгляд на девушек.

– Не смей сюда возвращаться. И другие пусть не смеют.

Алексия стоит и дрожит внутри скафандра, не может пошевелиться, не может отдать команду двигаться. Ее сейчас вырвет. Ее должно вырвать. Она должна извергнуть из себя весь ужас, угрызения совести, трусость: она не смогла сказать Дункану Маккензи правду о том, что Железный Ливень начался по ее воле.

«Все твои биологические показатели вышли за пределы нормы, – говорит Манинью. – Ввожу противорвотное и транквилизаторы».

«Нет!» – безмолвно кричит Алексия. Ее мозг затапливает волной тепла и умиротворения. Бури утихают. Она должна злиться на медицинское вмешательство, но под его воздействием не в силах даже возмутиться. Вот она садится на прежнее место, вот опускаются защитные дуги. И ровер пробирается обратно через стальной лабиринт, оставляя пыльные следы шин на обсидиановых зеркалах – дорогах мертвых.

Тень за окном там, куда ни разу не падала тень, будит Оушен Паз Кальцаге. Тень, а также звук двигателя и мужские голоса. Она выглядывает, прищурившись. Автофургон службы доставки. Что-то привезли. Она натягивает одежду и выходит на крыльцо, чтобы увидеть, как Кесси направляет двух груженых ботов и инженера вокруг веранды, к ее юго-западному углу.

– «Брементон спа». – Оушен читает надпись на боку машины. – У нас будет джакузи?

– У Марины будет джакузи, – отвечает Кесси.

К полудню звуки, которыми сопровождается сборка, будят даже Скайлера, невзирая на джетлаг.

– А зачем ей бассейн с гидромассажем? – спрашивает он.

– Терапевты говорят: вода ей полезна. Оказывает поддержку.

– А можно мне купаться, когда ты им не пользуешься? – спрашивает Оушен.

– Всем можно, – говорит Марина.

– Стоп-стоп-стоп, домашние правила, – встревает Кесси. – В бассейн только в купальнике. Без исключений.

Инженер прокладывает трубу к наружному вентилю – бассейн заполняется два часа, еще два уходят на то, чтобы вода стала теплой как кровь. Потом он загоняет своих ботов обратно в фургон и уезжает в Брементон. Деревянная ванна стоит на деревянной веранде, источая запахи хлора и свежего кедра. Оушен наблюдает, как Марина с плеском бегает трусцой в теплой воде. Потом девочка нависает над краем бассейна, пока Марина разрабатывает верхнюю часть тела с помощью гантелей.

– Ты там вся морщинами покроешься.

– Я ими покроюсь на этой планете. Сила тяжести ужасно портит цвет кожи. Моя кожа была не хуже твоей.

– Значит, сиськи там тоже выглядят хорошо?

– Меньше провисают, но законы углового момента никто не отменял. Попытаешься бежать или даже повернешься слишком быстро – и вспомнишь, чем масса отличается от веса. Лишняя поддержка девушке никогда не помешает.

Вечером Оушен присоединяется к Марине в бассейне. Она забирается внутрь, чувствуя себя неловко в купальнике. Они расслабляются среди пузырьков. Марина вздрагивает от воспоминания: бассейн глубоко под кратером Макробий, достаточно большой для двоих, и дракон на потолке, старый дракон Восточного моря. Она смертельно устала после приключения в Море Змеи, и вода, теплая как кровь, баюкала ее. Карлиньос скользнул рядом.

– С тобой все в порядке, Марина?

Надо быть осмотрительнее с эмоциями. Племянница начнет выпытывать, и придется рассказать про Карлиньоса.

– Просто вспомнила кое-кого. Мужчину.

– Ух ты! – говорит Оушен, предвкушая секс и секреты.