– Это для твоего же блага.

– Я как-нибудь сам решу. Не ты.

Краем глаза Дейрдре заметила, как Ронан усмехнулся.

– К тому же ты обманула меня, – тихо продолжил Морна. – Ведь это правда, что верховный король пригласил меня в Тару, так?

– Я собиралась тебе сказать… – Дейрдре помолчала. – Я боялась. После того как твой отец… – Она не знала, как объяснить ему все. – Ты не понимаешь всей опасности, – только и сказала она.

– Я должен поехать в Тару, матушка.

Она грустно кивнула. Да, видно, делать нечего – ехать придется.

– Только не говори, что ты христианин, Морна. Умоляю тебя. Хотя бы этого не делай!

– Я подумаю. – Слова сына повисли на ее шее тяжелым камнем, и она словно вмиг потеряла все свои силы. – А сейчас мне необходимо извиниться перед Ларине. И если он захочет вернуться в дом, ты будешь с ним учтива. Но, возможно, будет лучше, если ты сама переночуешь в амбаре. – С этими словами он вышел.

Ронан с любопытством наблюдал за сестрой. Что ж, подумала она, после стольких лет жизни под ее началом, после того унижения, которое он испытал, не получив места вождя, он может себе позволить немного позлорадствовать. Вскоре вернулся Морна.

Само собой, Ларине с ним не было.

На следующее утро лучше не стало. Христиане оставались снаружи, но заявили, что не уедут, пока не прибудет епископ Патрик. Без сомнения, они уже предвкушали, как проповедник с севера проявит свою знаменитую вспыльчивость. Дейрдре понимала, что ей следует извиниться, но не хотела этого делать при братьях, а те ни на шаг не отходили от гостей. Она велела слугам накормить христиан, и для них приготовили большой котелок каши. Морны тоже не было в доме, но к гостям он не пошел, а дипломатично решил заняться животными. Что было у него на уме, Дейрдре оставалось только гадать.

Утро подходило к концу. Ларине, похоже, постоянно молился. Его спутники разговаривали с братьями Дейрдре. В какой-то момент Ронан зашел в дом и сообщил:

– Знаешь, сестра, что говорят эти христиане? Они нам сказали, что ты будешь вечно гореть в аду.

И снова ушел.

Ближе к полудню один из слуг сообщил о приближении колесницы. Ларине тут же встал с колен, поспешил к воротам и, посмотрев на дорогу, вышел. Потом долго ничего не происходило. Очевидно, оба епископа совещались. Идя к воротам, Дейрдре уже решила, что епископ Патрик, должно быть, просто уедет.

Недалеко от въезда в поместье она увидела колесницу, большую крытую повозку и несколько всадников. Колесница стояла впереди и поражала своим великолепием, достойным самого короля. Из повозки вышли несколько священников – человек пять; всадники, молодые люди в богатых одеждах, украшенных золотом, явно сыновья принцев, – спрыгнули с коней. Все выстроились в процессию. Священники были в белом облачении. Потом Дейрдре увидела, как с колесницы спустился седовласый человек, также одетый в белое. Он был невысокого роста, но казался выше из-за горделивой осанки. Когда он занял свое место позади священников, Ларине встал за его спиной. Тот священник, что стоял чуть впереди остальных и возглавлял шествие, поднял вверх длинный посох. Это был не крест – его нес Ларине, – а обычный с виду посох с изогнутым крюком на конце, вроде тех, что носят пастухи, только отполированный до блеска. Когда священник поднял его высоко в воздух, посох сверкнул на солнце.

Процессия медленно двинулась к воротам. Дейрдре и ее родные молча наблюдали за их приближением. Она заметила, что все рабы выбежали к дороге и пали ниц. Процессия добралась до ворот и начала заходить внутрь. Но, когда дошла очередь епископа с севера, он остановился, опустился на колени и поцеловал землю. Потом, выпрямившись, прошел в ворота. Перед входом в дом шествие замерло. И теперь ей или ее домочадцам ничего не оставалось, как учтиво приветствовать гостей и оказать им обычное радушие. Как только все положенные слова были сказаны, человек из Ульстера тепло улыбнулся Дейрдре и отчетливо произнес:

– Gratias agamus.

Дейрдре поняла, что это латынь, но смысла слов не знала.

– Вознесем благодарность, – громко сказал Ларине.

Значит, подумала Дейрдре, это и есть епископ Патрик.

Да, в его власти нельзя было усомниться. Красивое, благородное лицо, умный, проницательный взгляд… Но было в его облике еще что-то такое, что сразу привлекало к нему внимание. От него словно исходил дух святости, и Дейрдре не могла этого не почувствовать.

В сопровождении двух священников епископ устроил нечто вроде краткого осмотра. Сначала он подошел к двум рабыням, все еще стоявшим на коленях, глянул на их руки и зубы, кивнул, явно удовлетворенный, и перешел к братьям Дейрдре. На них он взглянул лишь мельком и пошел дальше. Подойдя к Морне, епископ долго и пристально смотрел на юношу, пока тот не покраснел. Потом он что-то сказал Ларине на латыни. Дейрдре и не подозревала, что теперь друид знает латынь.

– Что он сказал? – резко спросила она.

– Что у твоего сына честное лицо.

А епископ Патрик уже направлялся к ней. Дейрдре догадывалась, что он с самого начала внимательно наблюдал за ней. Епископ почтительно склонил перед ней голову, и она увидела его редеющие седые волосы.

Когда Патрик отошел, чтобы посмотреть на двух других рабов, Морна встал рядом с матерью. Она заметила, что епископ произвел на ее сына большое впечатление.

Наконец круг осмотра завершился. Епископ Патрик взглянул на Ларине, кивком головы веля тому оставаться на месте, и вернулся к Дейрдре и Морне:

– Прости, что причиняем тебе хлопоты, Дейрдре дочь Фергуса. – Теперь он говорил на ее родном языке. Его глаза, смотревшие из-под густых седых бровей, как будто видели все насквозь. – Я слышал, ты была хорошей дочерью.

– Так и есть.

Его слова тронули ее, пусть даже этот человек был ее врагом.

– И именно ты, судя по всему, – продолжил епископ Патрик, – поддерживаешь здесь порядок. Это так?

– Так, – с чувством кивнула Дейрдре.

– Поблагодари за это Господа. – Епископ ласково улыбнулся ей. – Ты боишься за своего сына? – (Дейрдре кивнула.) – Как и любая хорошая мать. – Он задумчиво помолчал. – Скажи мне, Дейрдре, кого ты боишься: Господа или друидов?

– Друидов.

– Ты не веришь, что Бог, сотворивший все, может защитить твоего сына?

Дейрдре промолчала, но епископ, похоже, не обиделся.

– Итак, молодой человек… – повернулся он к Морне и пристально посмотрел ему в глаза. – Ты и есть тот самый юноша, из-за которого весь шум. Родственник верховного короля. – Патрик отступил на шаг назад, словно хотел получше рассмотреть молодого вождя. – Ты получил от него приглашение, верно?

– Верно, – учтиво кивнул Морна.

Казалось, епископ погрузился в глубокие размышления. Глаза его полузакрылись, словно он сосредоточенно решал какую-то важную задачу. Дейрдре вдруг подумала, что не удивилась бы, окажись он в прошлом каким-нибудь высокородным друидом. Что же он скажет Морне? Похвалит или упрекнет? Она терялась в догадках.