Ждал ли он от нее ответа? Она не знала. Да и не смогла бы ничего сказать – настолько поразила ее речь Ларине.

– Когда я был друидом, – снова заговорил он, уже спокойнее, – то много раз чувствовал нечто такое. Я чувствовал присутствие вечного Бога, когда читал утренние и вечерние молитвы, и в великой тишине, когда оставался один, вот только я не понимал, что именно чувствую. – Ларине улыбнулся. – Но теперь понимаю. Все это исходит от одного, истинного Бога, которого познал весь христианский мир. И главное чудо в том, что больше не нужны никакие жертвы. Ты, наверное, знаешь, почему мы называемся христианами. – И Ларине вкратце рассказал Дейрдре о жизни Иисуса Христа. – Бог отдал своего единственного сына, чтобы Его принесли в жертву на кресте. – Ларине улыбнулся. – Только подумай, Дейрдре: больше не понадобятся никакие кровавые жертвоприношения, не нужно убивать людей или животных. Самая главная и последняя жертва уже принесена. Мы все свободны. – Он замолчал и выжидательно посмотрел на Дейрдре.

– Значит, вот что ты теперь проповедуешь? – через какое-то время произнесла она.

– Да. И это несет утешение. Потому что истинный Бог не жаден и не мстителен, Дейрдре. Это любящий Бог. Он хочет лишь того, чтобы все мы любили друг друга и жили в мире. Это самая прекрасная вера, и другой мне не надо. И я совершенно уверен, – добавил он, – что в ней истина.

– Ты единственный друид, ставший христианином?

– Вовсе нет. Конечно, многие служители древней веры яростно воспротивились новому учению, и это понятно. Однако некоторые из нас, наиболее образованные, давно уже заинтересовались им. Ведь всем образованием в римском мире ведает Христианская церковь.

Дейрдре нахмурилась, все еще не понимая, как ко всему этому относиться.

– Но тебе пришлось отказаться от всего, во что ты верил раньше?

– Не совсем. Просто для нас новая вера действительно стала тем, что мы искали всю жизнь. Но восприятие мира у меня осталось прежним, хотя я и христианский священник. А мир наш полон поэзии. Помнишь слова великой поэмы Амергина? «Я – ветер на море…» Один из наших епископов сочинил гимн Творцу всего сущего – единому Богу, и там есть очень похожие строки. Вот послушай:

– Источник вдохновения один и тот же, но теперь мы узнали, откуда он. – Ларине с улыбкой показал на свою обритую голову. – Видишь? Я стал христианским священником, но оставил тонзуру друида.

– Ну да, конечно… – Дейрдре снова нахмурилась. – А кто тебя обратил?

– А… Хороший вопрос. Епископ Патрик. Это великий человек. Кстати, он и написал этот гимн.

Дейрдре продолжала слушать Ларине, но мозг ее лихорадочно работал. Возможно, для того, чтобы полностью осознать удивительное преображение бывшего друида и его еще более неожиданную проповедь, ей понадобится немного больше времени, но кое-что стало ясно уже теперь. Наверняка он говорил искренне, и, несмотря на связанные с ним горькие воспоминания, ее тронули его очевидно добрые намерения. А вот сама проповедь убедила меньше. Что, если новое учение привлекло ее лишь потому, что она не слишком любила друидов с их жертвоприношениями и жестокими богами? Может быть. Но она уже думала о другом.

– Ты сказал, что приехал повидать меня и моего сына. Ты хочешь обратить нас в новую веру?

– Конечно. – Ларине улыбнулся. – Я обрел свет, Дейрдре, и он принес моей душе радость и покой. Естественно, я хочу поделиться своей радостью с другими. – Он помолчал. – Но это не все. После того что случилось, я в долгу перед Коналом. Я просто обязан донести слово Божие до тебя и твоего сына.

Дейрдре задумчиво кивнула. Что ж, рассудила она, возможно, это выход. Епископ, такой убедительный, к тому же старый друг его отца, мог оказаться как раз тем человеком, кто помог бы ей выпутаться из того сложного положения, в котором она оказалась, утаив от Морны правду. По крайней мере, решила она, попробовать стоило. И вот, в упор посмотрев на Ларине, она сообщила:

– Ты должен кое-что знать, Ларине. Морне никогда не рассказывали о том, как именно умер его отец. Это было выше моих сил. Мы все решили, что так будет лучше. Поэтому он ничего не знает.

– Да, понимаю… – Ларине казался озадаченным. – Ты хочешь сказать, что и я не должен ему ничего рассказывать?

– Нет, – покачала головой Дейрдре. – Нет, Ларине. Думаю, пришло время ему все узнать. И я хочу, чтобы именно ты ему рассказал. Сделаешь это?

– Если ты хочешь.

– Расскажи ему, что произошло на самом деле. Расскажи, как верховный король и друиды убили его отца. Расскажи ему об этом злодействе, – страстно продолжала она. – Расскажи и о своем новом Боге, если хочешь. Но самое главное: убеди его, что он должен избегать короля и его друидов. Сделаешь это для меня?

На мгновение Ларине смешался. Или ей это лишь показалось? Но почему? Разве он сам не хотел того же? Как было бы хорошо, если бы Ларине сумел по-настоящему увлечь Морну своими проповедями, ведь тогда ее сын не захотел бы иметь ничего общего с дикими ритуалами друидов. И если бы она наконец решилась рассказать ему о приглашении верховного короля, то сын, возможно, и сам отказался бы ехать на языческий праздник. А там, глядишь, верховный король и вовсе забыл бы о нем.

– Я сделаю все, что смогу, – осторожно ответил Ларине.

– Вот и хорошо, – улыбнулась она.

И пока она думала, не рассказать ли ему о королевском приглашении и не попросить ли совета, их разговор внезапно прервало появление самого Морны.

– Это кто у нас в гостях? – весело спросил он, ступив на порог.

Увидев его, Ларине едва не вскрикнул.

Как странно, думал Ларине, шагая следом за молодым человеком вниз по склону к воде. Он приехал в Дуб-Линн, отчасти надеясь, что болезненные воспоминания утихнут, но вместо этого прошлое с пугающей яркостью неожиданно ожило перед его глазами.

Потому что рядом с ним шел сам Конал. Морна был вылитый отец – те же темные волосы, тот же орлиный профиль, вот только глаза ему достались от матери – того же необыкновенного зеленого цвета. У Ларине появилось такое чувство, что его друг как будто восстал из мертвых. Даже голос у юноши был отцовский. А когда он улыбнулся, Ларине пронзила мучительная боль, словно кто-то вонзил в его сердце нож друидов.

Перевести разговор на нужную тему труда не составило. Как только Морна узнал, что Ларине был другом его отца, то сразу же захотел услышать все, что бывший друид сможет ему рассказать. Как зачарованный слушал юноша о любви принца к поэзии, о его духовных исканиях.

– А я думал, он был только воином, – произнес Морна.

– Он и был воином, – заверил его Ларине, – прекрасным воином. Но не только.