Но Артист, ни на кого не глядя и не собираясь испрашивать разрешение, с пластикой виртуоза мизансцены уже подплывал к микрофону, уже открывал рот в первом приветственном па. В дебюте речи он все время спотыкался, но постепенно нащупал вдохновение экспромта и вскоре вошел в роль так, что произнес один из самых захватывающих монологов в своей жизни. С одной стороны, это был пустой набор красивых премудростей, псевдологичных утверждений и прочей казуистики, но с другой — все эти моллюски, которые копошились у его ног, крикливые глупые мягкотелые твари, были настолько беззащитны перед простейшим кодированием, что для их перевербовки требовалось всего-то всучить каждому по палочке сахарной ваты и китайскому презервативу. Артист орудовал тем же шулерским репертуаром, что и мэр, но более пластично, с колоритной столичной патетикой, поэтому обаяние его легендарной личности уже нависло над площадью, уже затуманило умы наиболее подверженных гипнозу.

Пока Артист импровизировал, не столько отрабатывая деньги, сколько наслаждаясь мгновением, к невозмутимому Старикашке подкрался помощник и что-то ему доложил. Мэр негромко, чтобы, не дай бог, не помешать оратору, извинился: Прошу прощения, я на минуточку! — и удалился, оставив присутствующих на сцене с ощущением легкой растерянности.

Первые секунды Мистификатор еще храбрился, но в последующие несколько минут с ним произошла неописуемая метаморфоза: весь дорогой глянец его величия откровенно стек с него расплавленной карамелью, встал лужицей в его ногах и перед публикой и телезрителями возник обыкновенный растерявшийся и чем-то очень напуганный толстяк.

Сильвину пришла в голову чудовищная гипотеза, и он почувствовал, что ему сейчас потребуется дефибриллятор. Мистификатор, между тем, огляделся, ища ускользнувшего со сцены Старикашку, и вдруг стал смотреть куда-то вдаль, поверх голов и будто бы даже подавать кому-то глазами и губами знаки. Потом он выхватил из кармана мобильный телефон и попытался соединиться, но тот оказался отключен от провайдера, и это несмотря на то, что девяносто процентов акций фирмы-оператора городской сотовой связи принадлежало ему лично. Наконец Мистификатор, обливаясь потом и уже совсем не скрывая своего деморализованного состояния, попытался бешеным взглядом, жестами и даже шипящими окриками дать понять выступающему, чтобы тот немедленно закруглялся, но Артист настолько оседлал красноречие, что в эту минуту остановить его могло бы только прямое попадание в рот шаровой молнии. Его несло и несло по буеракам политической риторики навстречу непреходящей славе, а над его головой уже показался нимб, извещающий о рождении нового пророка.

Чем дальше мистер Colgate слушал по радиоприемнику речь мэра, тем меньше понимал, а чем меньше понимал, тем больше бесился. При чем здесь события многомесячной давности? При чем здесь люди, которые давно уже покинули политическую арену города? При чем здесь проект городского парка, который давно уже существует? Какое отношение имеет весь этот треп ко Дню города? Не в силах сориентироваться во всей этой возмутительной абракадабре, мистер Colgate почувствовал себя окончательным питекантропом. И тогда он облизнул губы, перекрестился и, примерившись, нажал одну из кнопок мобильника. В последнее мгновение Сильвин увидел в телевизоре нависшую дамокловым мечом над центром площади Согласия галлюцинацию-предчувствие ядовитую черную воронку — и сразу же конструкцию сцены разорвало надвое, а те, кто на ней находился (Артист, Мистификатор, Мармеладка, прочие) мгновенно испарились в дыму и вздыбленной пыли. Все смешалось, расщепилось, кровавыми клочьями взмыло в воздух. Тугая взрывная волна ударила в объектив снимавшей телекамеры, изображение распалось на сотни фрагментов и экран погас. Через минуту в телевизоре появилась трясущаяся от пережитого шока девушка-диктор и пролепетала парализованным языком, что трансляция прервана по техническим причинам. Но этого Сильвин уже не видел — он распластался на полу, то ли без сознания, то ли мертвый.

Мистер Colgate едва увернулся от осколков упавшей с комода вазы. Грохот взрыва постепенно оседал, уступая пространство истошным воплям многих сотен людей — на площади царила паника. В его сердце расцвели орхидеи: сработано на славу, боссы будут кипятком писать от счастья.

Убрав мобильный телефон в карман куртки и тщательно осмотревшись, мистер Colgate шагнул к двери, и тут только недоуменно заметил, что мэр, как ни в чем не бывало, продолжает вещать из радиоприемника, будто репортаж ведется совершенно из другого измерения, где тот же праздник и тот же выступающий, но никто ничего пока не взрывал. Какая-то дельная догадка легла коромыслом на его брови, но дойти до конца логической цепочки он не успел — хлипкая дверь в комнату вылетела от рассчитанного удара и на пороге выросли трое в одинаковых костюмах. Мистер Colgate только и успел, что машинально улыбнуться рекламным буклетом по протезированию. Три пистолета выстрелили почти одновременно, а потом, когда мистер Colgate изумленно осел, сделали постскриптумом еще один залп, в упор.

Вот за что я люблю свою работу, — сказал один из костюмов, — что при всей этой электронике без старого доброго пиф-паф, как ни крути, ни одно дело не обходится!

Вороной лимузин дождался своего пассажира в оцепленном закоулке и, как только услужливо распахнутая дверца за ним закрылась, причмокнув пневматикой, рванул прочь. Два крупнокалиберных джипа сопровождения со стрелками в открытых окнах последовали его примеру.

Да помоги же мне, олух! — взвизгнул Старикашка, с трудом избавляясь от громоздких и бездарных доспехов римского императора. Помощник, сидящий рядом, бросился дрожащими руками расстегивать многочисленные ремешки.

Навстречу изредка попадались с ревущими сиренами пожарные машины и кареты скорой помощи.

Да, дорогая!.. Я скорее жив, чем мертв!.. Все в порядке!.. — Мэр Сильфона уже в джинсах и обыкновенной рубахе с расстегнутым по-домашнему воротом разговаривал по мобильному телефону. Помощник разливал по бокалам ароматный коньяк. — Да успокойся же!.. Говорю тебе: с моей головы волоска не упало!.. Да, скоро буду дома!.. Очень устал!.. Что? Тефтели из баранины?.. Годится!

Старикашка отключил телефон и откинулся на спинку сиденья со стаканом коньяка в руке. Он сделал первый жадный глоток и сразу почувствовал горячее торжество, разливающееся по жилам.

Сегодня ему самым мистическим образом удалось выжить! И все благодаря чудесному наитию. Вчера он вышел из здания телецентра, где участвовал в предвыборных дебатах, и вдруг его посетило странное озарение — ему привиделось, что на него готовится покушение. Мало того, он почему-то знал самые незначительные подробности готовящейся акции, включая имена ее организаторов и исполнителей. Не иначе ему сам Бог оказывал услугу!

Уже дома, ни на йоту не веря в свои анекдотические предположения и приписывая их усталости мозга, он все-таки послал на площадь Согласия одного из лучших своих агентов, приказав ему, на всякий случай, ничего не предпринимать, только незаметно все проверить. Под утро тот действительно сообщил о наличии под полом собранной сцены замаскированного заряда. Вот это да!

Он всегда был настоящим игроком — волевым, бесстрашным, склонным к изящным многоходовым комбинациям, поэтому, не сомневаясь ни секунды, принял вызов и в итоге из лимона, который ему подкинула судьба, сделал отменный лимонад — не только остался жив, но и разом попрощался со всеми своими недругами!..