Мне стало скучно.

– Извините! – громко сказала я. Не слишком вежливо вышло. – Нас ждут дела.

Делакруа не понравилось, что я влезла в разговор: она замолчала, облизнув зубы. Я заметила, как кончик языка скользнул по деснам, и у меня желудок свело.

– Pardon, mademoiselle, – обругала она меня какими-то нехорошими словами.

Пенелопа, даже когда болела, такой бледной не была.

– Надеюсь, мы поняли друг друга? – спросила женщина.

Пенелопа настороженно и неохотно кивнула. Делакруа с улыбкой попрощалась с нами обеими. Я еще ни у кого такой походки не видела: она словно плыла над грязью. Ее ждала группа мужчин, и, прищурившись, я даже сквозь дождь рассмотрела их модные костюмы. Красавчики в Халвестоне! Те самые, которых я уже видела раньше.

– Пошли отсюда, – сказала я и вцепилась в Пенелопе руку. Она покорно позволила себя утащить.

В полдень над Халвестона нависла тьма, солнце пряталось за черными дождевыми тучами, и город был полон опасностей. Рисунки висели на каждом столбе, однако Пенелопа презрительно махнула рукой и сказала, что мои волосы нарисованы неправильно. Я их коротко стригла, а на портрете они до плеч.

– Побрейся налысо, и тебя вообще никто не узнает, – заявила она.

Сначала я была склонна согласиться, но потом представила себе, как мои родители посмотрят на лысую девицу, которая явилась из ниоткуда и называет себя их дочерью.

Контора, которая выдает разрешения, находилась в другом конце города. Маленькое кирпичное здание было зажато между борделем, вывеской которому служило ржавое крыло от самолета, и харчевней, перед которой стояли красные пластиковые стулья. А что, логично – покупаешь себе участок земли, потом набиваешь брюхо и идешь отмечать с девчонками или парнями, которые не могут сказать «нет». В этом городе много разных ловушек для кошелька.

– Так ты собираешься мне рассказать? – спросила я Пенелопу.

Она даже не взглянула на меня.

– Что рассказать?

– Нечего лапшу на уши вещать, – буркнула я. – Сама знаешь.

Пенелопа откинула со лба влажную челку.

– За меня уже заплачено, помнишь?

– Хочешь сказать, это та женщина, которая за тебя заплатила?

Не знаю почему, но я взяла ее за руку и крепко сжала. Лучше забыть те дни в ящике и на корабле.

– И о чем вы договорились?

Пенелопа вздохнула.

– Я отдаю ей деньги до конца месяца или придется отрабатывать долг.

– Сколько?

Она горько рассмеялась.

– Слишком много.

Я сжала ее руку, и тут у меня в голове возникла идея.

– Слушай, мои родители наверняка богаты и той женщине, Делакруа, горы золота отвалят, если я их попрошу.

– Элка… – начала Пенелопа, но я ее не слушала.

– Главное, их найти, и ты еще до утра избавишься от своего долга.

– Я не…

– Ты спасаешь меня, а спасаю тебя. Помнишь? – сказала я, и она грустно улыбнулась в ответ. – Если поторопимся, то ты получишь деньги еще до рассвета.

– Хорошо, – неуверенно ответила Пенелопа.

У меня голова шла кругом, и я не разобрала ее тон, не услышала, что она меня предостерегает. Но, черт возьми, я чувствовала – мои родители здесь. И сегодня мы их найдем!

Клерк оказался тщедушным, суетливым человечком, в рубашке с расстегнутым воротом. Борода у него росла только на шее и на подбородке, а остальная часть лица была гладкой, как у младенца. Я прикинула, что ему лет сорок, хотя кожа как у двадцатилетнего.

– Вам помочь? – спросил он, когда мы вошли.

В комнате места хватило бы человек на двадцать, но он работал там один. Перед его столом стояло два стула, на которых мы и пристроились. Вдоль стен тянулись ряды металлических шкафов с выдвижными ящиками, и везде были навалены кучи бумаг.

– Мы ищем людей, которые подавали заявки на добычу много лет назад, – сказала Пенелопа.

Клерк вздохнул.

– Извините, мы такую информацию не выдаем.

Пенелопа жалобно распахнула глаза и склонилась над столом.

– Пожалуйста, мы должны найти их. Это очень важно.

– Правила есть правила, – уже не очень уверенно ответил клерк.

– О, прошу вас, – улыбнулась Пенелопа. – Нельзя ли чуть-чуть отойти от правил? Моя подруга ищет родителей.

Клерк еще раз вдохнул, будто не в силах сопротивляться.

– Я буду очень, очень благодарна, если вы нам поможете, – добавила она, трепеща ресницами.

– Ну… – начал клерк, и я поняла, что он на крючке. – Я не вправе дать вам информацию, но если вы найдете ее сами…

Пенелопа улыбнулась, поняв, что он имеет в виду.

– С радостью покопаюсь в ваших бумагах.

Я вздохнула, заметив возбужденный блеск в глазах клерка. Хорошо бы дело только глазами и ограничилось.

– Я подготовлю документы. Они там, сзади… где нас никто не побеспокоит.

Когда он исчез за металлическими шкафами, я повернулась к Пенелопе и прошептала:

– Те же не собираешься сделать то, о чем я думаю?

Она нахмурилась.

– За кого ты меня принимаешь? Давай, исчезни ненадолго. Пойди поешь или еще что-нибудь. Только оставь мне рюкзак и нож. На всякий случай.

– Я тебя не брошу.

Пенелопа положила руки мне на плечи.

– Я с ним справлюсь. Просто скажи, как звали твоих родителей, и оставь мне нож.

– Мне это не нравится.

Пенелопа улыбнулась и чмокнула меня в щеку.

– Положись на меня.

Что я и сделала. Можете считать меня идиоткой, но я этой девушке доверяла. Я сказала ей, как звали маму и папу и в каком году они сюда прибыли. Слова из маминого письма крепко-накрепко отпечатались в памяти. Я оставила ей нож, и она засунула его в рюкзак. Сам по себе нож привлекает внимание, а если он в рюкзаке, никто и слова не скажет.

– Вы идете? – крикнул клерк. – У меня тут для вас куча бумаг.

Я вновь вздохнула.

– Задай ему жару, если будет руки распускать.

– Не сомневайся!

Я вышла из конторы и потом не спрашивала Пенелопу, что произошло в той комнате между металлическими шкафами. Дождь пошел сильнее, и Халвестон превратился в город-призрак. Пустынные улицы и закрытые ставни. Дождь стал для меня благословением, превратив лица на портретах в черные кляксы. Впервые, гуляя здесь, я почувствовала себя в безопасности, хотя удовольствия от такой прогулки никакого. Ботинки у меня хорошие, но в такой грязи они долго не протянут. А Пенелопа босиком вообще далеко не уйдет.