— Ах вот как! — парировала экономка. — Хорошо! Раз это меня не касается… Я знаю Эрмин с пятнадцати лет, такая славная была барышня, старательная, милая-премилая, и с тех пор я полюбила ее как родную. Можете меня выгнать, если хотите, но говорю вам, что одни, без мужчин, они не должны ехать так далеко, пусть с ними поедет месье или кто-то из сыновей Маруа.

Жослин одобрительно закивал головой. Эрмин не ожидала, что Мирей вмешается в разговор.

— Мирей, нельзя же постоянно всего бояться! Будет светло, и собаки при мне.

— Собаки в упряжке, привязанные к саням, не смогут тебя защитить, моя милая! — взвилась экономка. — Чувствую, что это не по-людски. Все теперь идет наперекосяк. Эти мерзавцы пытались убить Шинука, Мукки баловался с заряженным револьвером, и никогда еще не выпадало столько снега, как этой зимой. Тут без черта не обошлось, вот что я вам доложу!

Мадлен перекрестилась в ужасе от таких слов. Дети стали встревоженно оглядываться.

— Не рассказывай сказок! — отрезала Лора жестко. — Допускаю, что в одном ты права, Мирей. Эрмин не должна ехать без защиты. У меня возникла хорошая мысль! Мы с Жослином поедем за ними на машине. Онезим ездил вчера на грузовичке с полозьями. Не знаю, как еще эта машина не развалилась, но мы можем поехать по ее колее. А потом сядем на поезд до Шикутими. Я сделаю там кое-какие покупки…

— Лора, послушай, — запротестовал Жослин, — во-первых, откуда тебе так точно известно о перемещениях Онезима? Во-вторых, зачем нам ехать в Шикутими? В Робервале тоже есть магазины.

— Я часто не могу найти там то, что мне нужно, — ответила она. — Возьмем с собой Луи. Правда, мой маленький, тебе хочется поехать на поезде с папой и мамой?

Эрмин растерялась. Это окончательно разрушало ее планы.

— Но, мама, а кто тогда будет присматривать за моими детьми? Кто защитит нас на обратном пути?

— Мадлен займется ими, в общем-то, это ее обязанность. Не понимаю, с какой стати ей отправляться на прогулку в город? На обратный путь я организую тебе эскорт. Если потребуется, заплачу.

Разозлившись, молодая женщина выскочила из-за стола, бросив салфетку в тарелку, отошла на несколько шагов назад и смерила мать презрительным взглядом.

— Мадлен сестра моего мужа, а не прислуга. И имеет право выходить за порог этого дома. Делайте, как вы с папой считаете нужным, а я поступлю так, как я решила.

Она выскочила в коридор, схватила с вешалки пальто и надела сапоги. Несколько секунд спустя хлопнула дверью и спустилась по ступенькам крыльца. Оставшись одна, она почувствовала облегчение.

«Война, не война, нужно было оставаться у себя в лесу, — говорила она себе. — Я уже вышла из того возраста, когда со мной обращались как с ребенком. Мама становится невыносимой!»

Небо было чистым, ни облачка, кое-где блестели серебристые звезды. Только что выпавший, ослепительно белый снег поскрипывал под ногами. Было очень холодно, но это не смущало Эрмин. Она испытывала какое-то странное удовлетворение, приближаясь к приходской школе, не отрывая взгляда от струйки дыма, поднимавшегося из трубы дома Маруа.

«Я должна была показать мою школу Овиду, — подумала она. — Такое величественное здание, а сестры так прекрасно преподавали! Жозеф Маруа был прав, когда советовал мне стать учительницей. Замечательное занятие!»

Молодая женщина остановилась на несколько мгновений, словно оцепенев. Она снова вообразила себя наедине с Овидом, представила, как она говорит с ним.

«Что со мной происходит? — испугалась она. — Да, он мне нравится, только и всего! Нет, конечно, он мог мне понравиться раньше или если бы я не была замужем за человеком, которого обожаю… Если, если… Наверное, меня очаровывает его деликатность. Он попросил, чтобы я спела «Голубку», такую нежную, такую грустную песню… На самом деле, ничего дурного я не сделала. Имею же я право восхищаться кем-то!»

Она снова зашагала вперед энергичной походкой, отгоняя от себя смутное чувство вины.

«Бетти не должна еще спать, она часто засиживается допоздна по вечерам. Дорогая моя Бетти! Я обязана держать свое слово и уделять ей больше времени! Уверена, что она не откажется присмотреть за Мукки и девочками».

За занавесками горел свет и вырисовывался женский силуэт. Элизабет сразу же открыла дверь.

— Входи скорее, Мимин! Я видела, как ты идешь сюда. Я уже собиралась спать, но ты меня знаешь, последний раз решила посмотреть, что там делается на улице. Старая привычка! С тех пор как поджидала, когда вернется Жо. Что ты бродишь одна так поздно? Тута уже все легли.

— Кроме тебя, моя дорогая Бетти.

— Я вязала возле печки, я всегда вяжу и обдумываю дела на завтра!

У Маруа ничего не менялось. Эрмин казалось, что она вернулась в детство, когда жила здесь, в гостиной, которую для нее переделали в спальню. Календарь на стене, часы, кресло-качалка находились там же, где и раньше.

— Хочу попросить тебя об одной услуге, Бетти, — сказала она тихо. — Не могла бы ты взять к себе завтра Мукки и близнецов? Мирей привела бы их после завтрака.

— Да с радостью! Мне даже приятно будет! И Мари все ныла, что хочет пойти в гости к твоему сыну… Уверяю тебя, мне твои дети ничуть не в тягость. Смогут в снежки поиграть, если ночью не подморозит.

Эрмин вкратце объяснила причину своей просьбы и нашла в Бетти понимание и отклик.

— Я согласна с Мирей, — добавила та. — Я готова держать ребятишек у себя хоть два дня, но при условии, что одна ты в Роберваль не поедешь. Мы так за тебя испугались, Мимин! Хочешь чаю? Я только что заварила, еще горячий! Можно немного посудачить…

— Да, конечно, спасибо!

Как в доброе старое время, они сели друг против друга и стали шепотом разговаривать.

— Я не всегда чувствую себя свободно у мамы, — заявила молодая женщина. — Я ее люблю, но она слишком меня опекает. Она очень властная. Этой зимой я рассчитываю много ездить. Дам концерт в санатории в Робервале. Ты знаешь, кого я встретила? Бывшую настоятельницу приходской школы сестру Аполлонию! А еще сестру Викторианну, послушницу монастыря. Я была так взволнована, почувствовала себя с ними маленькой девочкой!

Бетти мечтательно слушала, охваченная ностальгическими чувствами.

— Мне так повезло, что я стала твоей опекуншей, Мимин! Ты никогда не жаловалась, даже когда работала из последних сил… Да, кстати! Шарлотта, наверное, уже сообщила тебе радостную новость. Она скоро обручится с Симоном. Потребовалось немало времени, чтобы наш старший сын решился на это. Помнишь, сколько блондинок у него перебывало? И всегда все заканчивалось одинаково: утверждал, что с девушкой что-то не так. Думаю, с Шарлоттой он будет счастлив. Я-то сама очень ее люблю, эту красотку! Серьезная девушка, образованная. Это я открыла на нее глаза моему Симону.

— Как это? — удивилась Эрмин.

— Описала ему хорошие качества Шарлотты, сказала, что она любит его всем сердцем. И что к тому же ее брат оставляет ей дом Лапуантов. Онезим и Иветта переезжают в дом ее отца, каретника. Я это рассказала Симону. А он ведь спит и видит, как бы обосноваться в Валь-Жальбере. Теперь у него будет два прекрасных участка земли в придачу.