— Так-то оно так, — вздохнула Маша. — Но шрам останется. Придется купальник менять.

— У тебя денег нет?

— Полно. Это я операции боюсь. А деньги… В сентябре дом сдают. Муж взнос за квартиру оплатил, сейчас о мебели думаем. Или из дома везти, или новую купить.

— Лучше новую! — посоветовала Лиля.

— Муж тоже так говорит. А мне неудобно: все за его счет. Заикнулась о своих, а он смеется: оставь на шпильки!

— Это у них фамильное! — хмыкнула Лиля. — Мой тоже говорит: «Что я за мужик, если жену не обеспечу?»

— Повезло нам, Лилька! — сказала Маша. — Мужья у нас — золото. Так что сидим и молчим в тряпочку. Не то, не дай бог, уведут. Здесь хищницы пасутся: мужчин высматривают. К Александру Ивановичу уже подкатывались. Но узнали, что он не писатель, да еще сын путевки купил, и отстали, — Маша засмеялась. — Дуры! Мужу должность начальника гаража предложили. Оклад двести рублей, плюс премия. Добавь пенсию — больше четырехсот рублей. Он это родителям сказал, так у тех глаза на лоб вылезли. Отец в шахте работал, но столько не получал. А шахтеры — люди богатые: жены не работают. Не у всех, конечно, но через одного. Родителям муж очень понравился. Культурный, образованный, богатый. Свой дом, «Волга», зарплата… И не жадный совсем. Моим старикам телевизор подарил цветной. Сами бы не купили. У отца пенсия хорошая, шахтерская, а вот у мамы — маленькая, всего 70 рублей. Она швеей работала. На двоих получается 240 рублей. Вроде ничего, но они сестре помогают. У той двое детей, растит одна. Муж у нее спился и умер. Сашенька пообещал родителям и холодильник купить — увидел, что у них старый. Сказал: выберет получше и отправит багажом. Если бы ты видела, как мои радовались! Мне так сказали: «Долго ты выбирала, дочка, но уж нашла, так нашла!». Да и я так думаю. Ради него стоило в девках посидеть…

Маша внезапно всхлипнула, Лиля стала ее утешать. Я нырнул, отплыл в сторону и направился к берегу. Подслушивать нехорошо, но раз так вышло… За отца стоит порадоваться, да и за себя тоже. Будет у меня братик или сестричка. Не так, как в той жизни, — один, как перст. Да и нам с Лилей пора детей заводить. Тесть с тещей плешь проели: «Что вы себе думаете? Квартира есть, денег хватает. Когда?» Здесь не принято, как в моем времени, откладывать детей на потом.

«Мы этим займемся! — пообещал я себе. — Прямо сегодня…»

* * *

По возвращению в Минск мне позвонили из Москвы.

— Вас включили в состав делегации для поездки в ФРГ на книжную ярмарку во Франкфурте, — сообщила дама, представившаяся секретарем председателя правления ВААП. — Это в октябре.

— С чего такая честь? — удивился я.

— Издательство S. Fischer Verlag из Франкфурта заинтересовалось вашим «Экстрасенсом». ВААП провел с ним переговоры, но немцы настаивают на присутствии автора. Хотят организовать ему встречу с журналистами — с целью рекламы книге. Вы не против?

— Ни в коем случае! — поспешил я.

— Тогда приезжайте поскорее! Нужно оформить паспорта, получить визы, пройти инструктаж…

— Буду! — пообещал я.

Хлопоты в столице не заняли времени. Поездка осуществлялась централизованно, поэтому бюрократических препон было мало. Мне заполнили документы, приложили к ним фотографии, осталось расписаться и отбыть. Ах, да, инструктаж. «Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь — они в окно. Говори, что с этим делом мы покончили давно…» Высоцкий в своей песне этот процесс описал подробно. Меня особо предупредили, что не следует откровенничать с иностранными журналистами, которые по своей гнилой сущности склонны задавать советским писателям провокационные вопросы. По этому поводу мне следует побеседовать с главой делегации, председателем правления ВААП Борисом Дмитриевичем Панкиным. Тот сам в прошлом журналист, возглавлял «Комсомольскую правду», так что подскажет. Я заверил, что именно так и поступлю, после чего был отпущен.

Я навестил Дину Аркадьеву и сообщил ей новость. Она искренне обрадовалась. Какие все-таки люди в СССР! В той жизни у меня была покровительница в газете «Советская Белоруссия». Работала в отделе писем. Я приносил ей заметки, она советовала, как их лучше писать, пробивала публикации. Узнав, что я поступил в Литературный институт, провела меня по редакции и всем об этом объявила. Радовалась, как будто я ее сын. Дина Аркадьевна по сути — мой литературный агент. Энергичный, знающий и совершенно бескорыстный. И попробуй заикнуться о деньгах! Обругает и выгонит. Ей важнее, что о ней помнят: звонят и навещают…

— Что вам привезти из Германии? — спросил я.

— Костыли! — засмеялась она. — Что еще нужно инвалиду? Не забивай голову ерундой, Сергей! Командировочные вам дадут крохотные, будете на еде экономить, чтобы хоть мелочь какую родным купить.

Ну, это мы посмотрим…

Делегация собралась в Москве за день до отлета. Пять человек: сам Панкин, два писателя-фронтовика — их прозу немцы охотно переводили и печатали — молодой писатель Девойно и переводчик — молоденький паренек, назвавшийся Юрий Николаевичем, но которого сходу все стали звать Юрой. Нам вручили паспорта с уже проставленными визами и билеты. Выдали и командировочные — по сто марок. М-да, не разгуляешься.

— Едем на пять дней, — просветил Панкин. — В обязательной программе дискуссия с немецкими писателями, в которой примут участие наши уважаемые Григорий Яковлевич и Юрий Васильевич, и пресс-конференция Сергея Девойно по случаю выхода в Германии его книги «Экстрасенс». (Оба фронтовика глянули на меня с любопытством). У меня будут переговоры с главным редактором издательства, возможно, понадобится участие кого-либо из вас. Об этом скажу на месте. В остальном вы свободные птицы. Ходите по ярмарке, гуляйте по городу…

— Не особенно разгуляешься! — хмыкнул Григорий Яковлевич. — На сотню-то марок.

— У всех в немецком издательстве выходят книги, — возразил Панкин. — Вашу долю аванса получите в немецких марках.

Фронтовики оживились, да и я мысленно порадовался. А Панкин-то молодец! Нет, ВААП, конечно, — грабительская организация. Из гонорара писателя, изданного за границей, забирает 75 процентов. Эту моду у нее переймут последователи в постсоветских странах. Но хоть что-то… Марки в Германии куда лучше чеков Внешторгбанка в СССР. В «Березке» на них можно кое-что купить, но, во-первых, не все, во-вторых, выбор никакой.

— Гостиницу нам оплачивает издательство, — продолжил Панкин, — завтрак в цену включен. Обедом будут кормить на выставке, это мне обещали. Остаются ужины. Они за свой счет, хотя один прием для русских писателей издательство обещало. Если есть желание сэкономить, можно прихватить продукты с собой, — Панкин подмигнул. — И не только продукты. Таможенники трясти не будут — писательская делегация. С нашими уже поговорили, а в аэропорту Франкфурта нас проведут через вип-зал. Хотя набивать чемодан бутылками все же не стоит: и тащить тяжело и звенят громко.

Все рассмеялись.

— Нам забронировано три номера. В одноместном живу я, остальные по двое. Думаю, кто с кем поселится, уточнять излишне.