пожалуйста, чтобы точно никто не зашел.

А затем он открыл сумку и посадил на стол огромную пупырчатую жабу с желтыми глазами.

— Здравствуйте, Илона, мама девочки Алисы, — квакнула она, шаркнув передней лапкой по лакированной столешнице.

Илона как стояла, так и рухнула назад в кресло.

— Ты Царевна-Лягушка или Василиса Премудрая? — спросила она через минуту, когда дар речи вернулся к ней. — Из какой ты сказки?

— Местная я, — сказала жаба польщенно. — С болота около водохранилища. Меня Марыся зовут, можно Маря.

— И… и много вас таких в наших краях?

— Уже нет, — жаба вздохнула совсем по-человечески. — Белобрысые под корень практически весь сказочный народец извели, кто лучше всех прятаться умеет — тот уцелел.

— Давайте о сказках потом, — вмешался Индра, подтаскивая к креслу два стула. — Сейчас надо вернуться в реальность и рассказать гос… Илоне о том, что мы узнали.

И подростки, перебивая друг друга, поведали о своих приключениях в лесу и на водохранилище, о беспардонной тетке и ее семье, о белом порошке в речке, и обо всем остальном.

— Вот дела, — ошарашенно протянула Илона, когда они закончили. — Я десять лет задавалась вопросом, почему люди терпят белобрысых, вот это все сжигание на кострах, запрет на лекарства с прививками, на транспорт, массово верят в бред про позитивные вибрации, соду и травы с грибами, которые лечат любые болезни, про планеты, вставшие не тем боком и отнимающие силы, про женское непослушание, способное разрушить семью и отнять счастье у ее детей… Теперь все сошлось.

Спокойно сидеть от полученных новостей не представлялось возможным, женщина встала и начала ходить по кабинету из угла в угол, продолжая говорить.

— От бочки воды в теории повреждается разум, но кто на практике столько выпьет за короткое время? Почки откажут раньше, и человек умрет, поэтому экспериментально ничего не доказать. А если пить по чуть-чуть? Готовить еду на этой воде? Мыться ею? С ума не сойдешь, но критическое отношение к себе и к жизни понизится. Начнешь верить в любую чушь. Даже в дурную карму родителей ребенка-инвалида. А сожжение на «позорной» площади другого человека тебя просто напугает, но не вызовет гнева и не посеет в душе желание свергнуть новую власть. Я думаю, ребята, тут не только разум отказывает, но и вся высшая нервная деятельность тормозится. А новые навязанные правила только способствуют этому процессу. Сильная воля, упрямство, эмоциональность, критичность — все это сейчас активно порицается и выдается за недостаток. Нужно быть инертными, спокойными, доверять Мирозданию, Вселенной, Великим и кому там еще…

— И перекладывать на них ответственность за свою судьбу, — Индра прекрасно понял, о чем она говорит. — Пусть решают другие, им виднее, они умные. Поэтому и принимают люди спокойно эти правила. Так легче жить, за тебя уже все придумали. А кому не легче — тех уже в живых не осталось.

— Как мальчишки в классе у меня, — пробормотала Алиса. — Бараны баранами. Только бы не трогали и учиться не заставляли. И их почти не ругают, только старые наставники, которые учителями еще назывались. Потому что глупыми тоже быть нормально.

— Я сегодня же попрошу Рика сделать фильтры в систему водоснабжения, — Илона не могла оправиться от шока. — Хоть из тряпок старых. Я не хочу мыться водой с непонятным наркотическим порошком, парализующим волю и разум.

— У меня есть запас нормальных в катакомбах, я поделюсь, — квакнула сидящая на столе жаба. — Только посмотреть бы на ваши краны сначала.

— Ура, Марыся идет к нам в гости! — обрадовалась Алиса. — Мама, ты же не против? Тем более, я ей пиалу варенья обещала.

— Да хоть бочку варенья и корзину печенья, — отмахнулась Илона. Пусть хоть полный дом жаб натаскает! Голова думала совершенно о другом. — Делать-то что нам теперь с этими открытиями?

— Я думаю, сейчас — ничего, потому что старики и прогулка нас ждут, — Индра встал. — А вечером с Риком все обсудим. И подруг ваших тоже нужно предупредить…

— По стационарному телефону опасно, могут прослушать, — покачала головой Илона. — Мобильники и вовсе под запретом, у меня лежат дома, но толку с них никакого. Но у нас сегодня по плану волшебный сон с чешуйкой дракона под подушкой и встреча с представителями Иномирья, там и поговорим, и про порошок скажу, если не забуду, и про все остальное…

Индра, услышав последнее предложение, вздрогнул, на долю секунды глаза его вспыхнули желтым. Но мать и дочь, торопливо обсуждающие с жабой дальнейшие планы, этого не заметили.

* * *

За дверью с мутным стеклом и старенькой табличкой «Отделение Высшего Сострадания» тянулся узкий коридор, освещенный лампами, дававшими противный белый цвет, от которого все посетители сразу выглядели старыми и измученными.

Зато палаты, которые разрешено было украшать по-своему, пестрели рисунками и открытками, приклеенными прямо к стенам. На окнах радовали взгляд цветы в горшках. Если бы не кровати с железными поручнями и не стойкий запах травяных настоев (один вонючее другого), можно было бы принять казенное обиталище постояльцев Дома призрения за обычные комнаты.

— Баб Нина готова! — широко улыбаясь, отчитался Мишка, показывая на сидящую на кровати пожилую женщину, уже одетую в вязаную кофту и шерстяные штаны. Картину довершали теплые носки и платок на шее.

— Миша Олейник, не будет ли госпоже бабушке жарко в этом? — уточнил стоящий у дверей Индра. — За окном солнце светит. И лето.

— Не будет, — тот помотал головой. — У них кровь по телу плохо бегает, они же не двигаются. Так Илона Владимировна говорит. И я просто Миша. Фамилия — это для документов.

— Как скажешь, Миша, — сокол подошел к сидящей на кровати старушке. — Вы позволите вас поднять?

Та посмотрела снизу вверх на парня в зеленой куртке, на его вьющиеся волосы и по-доброму прищуренные глаза, протянула ладонь с узловатыми от артрита пальцами и погладила его по руке.

— Хороший ты какой… на Лелика моего похож, когда тот школу заканчивал. Такой же высокий был, — она шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки. — Поднимай, дружок. Только не надорвись.

— Вы легче пушинки, — заверил Индра, и одним движением пересадил бабулю в стоящую у кровати коляску. Миша тут же подхватил ее за ручки и повез к выходу.

— Кто такой Лелик? — спросил сокол, глядя им вслед.

— Сын ее младший, — ответила Илона полушепотом, чтобы не слышала баба Зоя у окна. — В аварии погиб прямо после окончания школы. А дочка старшая от рака умерла в тридцать восемь. Ее и парализовало от переживаний. А женщина умнейшая, заслуженный учитель, столько талантливых детей выпустила! Только уже позабыли все про нее, много лет уже