– Ладно, – сдается он. – Тогда какой план на лето? Тот библиотекарь, про которого ты рассказывала?

– План на лето, – пристально смотрю на него я, – сторожить квартиру твоей начальницы, пока она не вернется, выбирать книги для моей читательской программы, писать авторам и просить у них разрешения бесплатно использовать отрывки из их произведений. И читать вот эти книги, – я открываю приложение «Litsy»[54] и показываю ему огромную виртуальную полку из непрочитанных книг.

– Здесь же, наверное, книг тридцать.

– Да. И это еще не все, – с улыбкой смотрю на него.

– Знаешь, когда у тебя столько книг, нужен человек, который поможет их разложить по полкам. Кто-то типа… красавца-библиотекаря?

– Если хочешь знать, я уже с ним встречалась. Мы решили остаться просто друзьями.

– Он оказался не таким красавцем при ближайшем рассмотрении?

– Ох, если бы. Чем ближе, тем лучше – высокий, брюнет, красавец. Корейский Хитклифф[55], библиотечный бог секса, папа, которого я бы хотела… Ну, ты понимаешь. Его внешний вид сопоставим со вкусом шампанского с трюфелями.

– Ого. Тогда почему же ты с ним не… ну, ты понимаешь…

– Если честно, – вздыхаю я, – я бы очень хотела и как можно скорее. Но он предложил только дружбу из-за того, что я далеко живу, на мамспринге и все такое. И он, скорее всего, прав. Потому что он не просто красавчик. Он очень обходительный и любит читать почти так же сильно, как я, и у нас столько общих интересов и ценностей…

Я вспоминаю, как легко мне было общаться с Дэниэлом, как незаметно и ненавязчиво он вытянул из меня большую часть моего прошлого за время игры в бейсбол. Как я вдруг рассказала ему о том, как ушел Джон, и про самые тяжелые моменты после этого, и как он отвернулся от бэттера[56]∗ в самый ответственный момент, посмотрел на меня с теплотой и сказал: «Эми, ты крепкий орешек, что все это выдержала». И от того, как он посмотрел на меня – со смесью поощрения и нежности, я почувствовала себя настолько глубоко понятой! В тот момент нас связало что-то опасно волшебное.

– Если мы просто поплывем по течению, расставание в конце лета станет тяжелейшим ударом.

– Хмм, то есть вы просто защищаете себя от переживаний? – хмурится Мэтт. Я киваю. – Но при этом все равно будете встречаться и проводить вместе время?

Я снова киваю. Мэтт строит гримасу.

– Что?

– Думаю, тебе лучше все же взглянуть на ту мою доску в Пинтересте.

– Мне не нужны свидания. Мой график расписан под завязку, а теперь у меня есть целых два новых друга, с которыми я могу встретиться, если мне захочется общения, – и я склоняю голову к нему, моему другу № 1. – Плюс мне очень понравилось то комбинированное занятие по йоге-пилатесу, на которое ты меня записывал, и я однозначно собираюсь туда ходить пару раз в неделю. И еще хотела добавить велотренажер – спин-класс. Они же еще существуют? Помню, обожала эти занятия до того, как появился Джо.

Мэтт берет меня за руку, проникновенно смотрит мне прямо в глаза и делает театральную паузу.

– «Flywheel»! – торжественно говорит он с придыханием, словно раскрывает мне секрет вечной жизни.

– Это теперь так называют спин-классы?[57]∗

Он презрительно фыркает.

– «Flywheel» – это гораздо больше, чем спиннинг. Это и музыка, и свет, и конкуренция, и вызов самой себе. Это фитнес-сенсация, которая изменит тебя изнутри и снаружи. – Его голос затухает, а тон становится почти благоговейным. И вдруг он почти срывается на крик: – Сегодня есть урок! В 18.30! – Замолкнув на мгновение, он тут же щелкает пальцами: – Нам нужно купить тебе обувь.

– Мне не нужна обувь. Я надену кроссовки.

– Обувь и защиту.

– Это что, какой-то контактный тренажер?

– Быстрее. Доедай свою баланду. Мне нужно вернуться в офис к двум, так что у нас всего час на покупки.

Я жадно заглатываю щедрую порцию авокадо размером с половину чайной ложки и дикий рис. Пока я ем, Мэтт что-то яростно строчит в телефоне.

– Чем ты там занимаешься?

– Веду живую трансляцию мамспринги, – беспечно отвечает он.

Я закатываю глаза.

– Кому интересен мой фитнес? Никому!

– Да? Если бы! – Он показывает мне экран. – Кликни на хэштег.

Я кликаю и вижу: люди обсуждают #мамспрингу. Особенно много комментариев о том, как она им нужна.

– Ну надо же!

– Люди заговорили. И им нужна мамспринга. Ты начала тему, теперь мое дело – поддерживать ее.

Мы с Мэттом бежим в спортивный магазин рядом с его офисом. Там – километры суперсовременного спандекса и нержавеющей стали и множество зеркальных поверхностей. Мэтт усаживает меня в отделе обуви и рявкает консультанту:

– Велотуфли Shimano, размер 37, – и говорит мне: – Я сейчас. Какая у нас ситуация со спортивными лифчиками?

Я улыбаюсь: наконец-то! Есть хоть один предмет гардероба, в котором я уверена.

– В этом отношении я полностью прикрыта. – Я поднимаю вверх большие пальцы обеих рук, надеясь произвести нужное впечатление. Если быть честной, до приезда в Нью-Йорк я только их и носила.

Мэтт возвращается через пару минут. Я как раз успела влезть в низкие велотуфли с жесткой подошвой. В руках у него – куча вешалок с эластичными серыми и черными изделиями.

– Как ощущения? – спрашивает он, кивая на туфли.

– Как в странных велотуфлях. Но они мне подходят. Напомни еще раз, почему я не могу пойти в обычных беговых кроссовках?

– Ну, во‐первых, они будут соскальзывать с педалей. Во-вторых, в этих ты будешь выглядеть лучше. Ты же не возражаешь, если в сайкл-студию придет фотограф?

Я сверлю его взглядом.

– Вообще-то я возражаю. Я не забиралась на велосипедное сиденье с тех пор, как протолкнула через узкий родовой канал огромную голову сына. Мне нужно несколько занятий на акклиматизацию.

Он машет рукой в знак согласия.

– Тогда сделаем съемку на следующей неделе, как освоишься, а сегодня ограничимся Твиттером и Снэпчатом. Снимай обувь, заплатим, и мне нужно бежать в офис, пока автоответчик Талии не взорвался. По дороге к кассе выбери бутылку для воды, – показывает он на стойку со спортивными бутылками цвета металлик.