– Ага.

– Открылись в 2010-м?

– Ага. А как поняли?

– Называется «Мертвый автор». Сэлинджер умер в 2010-м.

– Вы только что сэкономили четыре бакса, – говорит она и показывает на объявление.

Я смеюсь.

– Как вы узнаете, что перед вами ботан?

– Они всегда себя проявляют так или иначе, – говорит она, ставя передо мной коктейль. – Вы будете заказывать что-то еще?

В этот момент в бар заходит Дэниэл. У меня останавливается сердце.

– Да. Еще один для вот этого не менее занудного красавца.

– Ого, а это уже сексуальный ботан, – подмигивает она мне. – Желаю приятно провести время.

Дэниэл приставляет табурет. На нем джинсы и однотонная футболка терракотового цвета. Через плечо – большая сумка. Футболка обтягивает его в груди и свободно висит в талии. Он похож на папу из одного сериала с разнообразным этническим составом героев. Короче говоря, он – мечта.

– Прости, что опоздал, – извиняется он, а я начинаю думать, будем ли мы обниматься, или целоваться или каким-то иным образом приветствовать друг друга. Да, наверное, целоваться – это слишком. Я тяну к нему руку, но наши табуреты слишком далеко стоят. В конце концов мы неловко даем друг другу пять. Я нервно смеюсь. Он нереально красив.

– Ты пришел в идеальное время – я как раз успела заработать нам скидку, – говорю я, понемногу приходя в себя, и показываю ему на объявление.

Он улыбается и кивает.

– Молодец. А я думал, что, может, нужно заранее тебя предупредить, чтобы ты не маскировалась, но потом решил, что риск этого ничтожен.

– Большое спасибо!

– Ты же женщина, которую можно соблазнить походом в книжный магазин.

– Я не соблазнилась. – Я задумываюсь. – Ну, может, немножко.

Дэниэл улыбается одними уголками губ.

– Эми.

– Да?

– Я очень рад снова тебя видеть. Рад, что нашел тебя.

– Я тоже.

– И я рад, что ты сказала про нашу невозможную ситуацию. Нужно это проговорить. У тебя жизнь проходит в одном месте, у меня – в другом. Романа не будет.

– Ну, да… Подожди… романа не будет?!

Дэниэл как-то странно на меня смотрит.

– Ты в конце лета возвращаешься в Пенсильванию, так?

– Да. Но это будет еще через несколько месяцев. – Вдруг я чувствую себя очень по-дурацки. – Я просто думала… – А что я думала? Что у нас будет краткосрочный роман, а потом мы пожмем друг другу руки и я вернусь в свою настоящую жизнь? Такой план вряд ли будет ему по душе.

– Я не хочу быть твоим мимолетным романом, – говорит он, странным образом читая мои мысли. – Для меня это будет тяжело.

– Да? То есть да. Да. – Я не знаю, что еще сказать. – Но знаешь, мне кажется, это ты начал наш такой легкомысленный роман. Если уж смотреть на него с исторической перспективы…

– О да, историческая перспектива играет первостепенную роль, – иронизирует он. И вообще, кажется, что он не испытывает ни малейшего дискомфорта в этой запутанной ситуации. – Тогда я совершенно не знал, что ты на мамспринге.

– О. Ну, если уж на то пошло, то и я тоже.

Он улыбается, и его обаятельная улыбка освещает самые глубины нашего откровенного разговора.

– И если ты извинишь меня за дерзость, тогда я еще не предполагал, что между нами возникнет такая невероятная химия… – И он делает забавные медленные движения руками, явно символизирующие соединение. – В горизонтальной плоскости.

Меня бросает в жар.

– Было выше среднего, да? Мне просто не с чем сравнить в последнее время.

Он запрокидывает голову.

– Было гораздо выше среднего. Это был секс уровня «выше ожидаемого».

– В-уровень? – спрашиваю я, ловя его намек на систему оценок в Хогвартсе[52]∗.

– В. Возможно, даже П. В любом случае, я считаю, что нет смысла время от времени встречаться с женщиной, с которой был Превосходный секс. Здесь должно быть либо все, либо ничего.

Я вздыхаю. Значит, не будет ничего.

– Тогда зачем ты мне написал на Фейсбуке?

– Чтобы быть на связи, конечно же.

– Как друзья?

– Да. Именно. Встретиться за коктейлем. – Он поднимает свой стакан. – Поговорить о книгах. Насладиться компанией.

– Но все это мы делали в прошлый раз. И смотри, чем все закончилось.

Он понимающе кивает.

– Да, все верно. В будущем нам придется следить за собой и не снимать одежду.

– Или, – говорю я, удивляясь тому, что собираюсь сказать, – мы можем просто посмотреть, что будет.

Дэниэл не соглашается.

– Нет, правда. Я не много встречаю женщин, с которыми у меня так много общего и которые настолько… – Он замолкает и не заканчивает фразу. – Когда ты уедешь домой, в свою семью, я останусь с носом. При таком сценарии мне будет очень больно.

Я понимаю, что он говорит это серьезно, поэтому не настаиваю, хотя и очень разочарована.

– Ок. Тогда в одежде. Однозначно.

– Так что этим летом мне не придется тихонько выбираться из разных Нью-Йоркских отелей, – шутит он.

Нет?

– Да, так нехорошо, – вру я. – К тому же мне не терпится услышать, что ты хотел сказать мне про флекстологию.

– Да? Не терпится? Я очень сильно этому рад, потому что у меня куча идей. Мой ноутбук уже взрывается от их количества. Может, нам будет удобнее углубиться в тему за столом?

Я думаю про красивое кружевное белье, скрытое под вязаным платьем в стиле casual, и украдкой вздыхаю.

– Конечно, давай углубимся, – произношу я максимально по-дружески. – Давай… поговорим о грамотности.

Мы берем свои стаканы и пересаживаемся за высокий столик между баром и бильярдом. Дэниэл достает лэптоп и показывает мне впечатляющего размера таблицу с названиями книг, для каждой из которых указаны авторские права, уровень сложности и основные темы. Около часа мы говорим о преподавании, читательских уровнях и литературных канонах. И все это время у меня на задворках сознания спорят два нейрона. Нейрон № 1 – просто дьявол. «Что за дела? Она же уже должна заниматься с этим чуваком сексом!» – кричит он.

А Нейрон № 2 не согласен: «Шшш… Все замечательно. Романтические отношения исчерпали бы себя за несколько месяцев, и, скорее всего, страдал бы не только он».