— За долги, за долги, господа! Иначе как бы корабль проскочил мимо крепостных пушек? Да-да, значит, и господин комендант к этому делу причастен. Впрочем — тсс! Я вам этого не говорил. Кстати, знаете, господа, кто заказчик судна? Некий Готлиб Шнайдер, торговец, дела которого были весьма плохи!

— Герр Шнайдер? Так он же давно уехал в Ригу, к зятю и дочери.

— Не уехал, господа, а сбежал! От кредиторов. Но корабль на верфи заказал, ага. Занял денег и… Думал, никто не прознает.

Последнюю версию люди Бутурлина старательно распространяли везде, где только могли: на пристани, на торгу, на постоялых дворах, в трактирах и даже в обеих церквах — в католической и в протестантской.

О возможных русских шпионах, похоже, никто и не вспомнил. Что же касаемо коменданта крепости, то поверил ли тот в «дело Шнайдера», никто не ведал, однако же в погоню герр секунд-майор никого не послал и поиски пропавшего судна, судя по всему, организовывать не собирался.

— А зачем ему верить во всякую чушь? — пояснял Никита Петрович. — Комендант ведь точно знает, что никакой Шнайдер тут ни при чем. На верфи ж доложили! А погони нет, потому что судов у него мало. Один посыльный корабль в Выборге, другой недавно ушел в Стокгольм. Если кто и будет искать, так это хозяева верфи да истинный заказчик судна. А кто у нас заказчик? Не ведаете? Вот и я тоже не знаю. Впрочем, пусть ищут — долго мы тут отсиживаться не будем.

И в самом деле, новоявленные русские каперы долго в протоках не отсиживались. Как только управились с парусами, так и выплыли «на охоту». Так ведь, правда и есть — чего ждать-то? Князь-воевода Петр Иваныч Потемкин так и ведь и наказывал — поскорей.

Подняв косые паруса, «Святой Александр» — так назвали судно — выбрался в дельту Невы и, вспенив бушпритом волны, отправился в море. Правда, далеко не пошел — посадив на мачту впередсмотрящего, ошивался возле острова Котлин.

На мачте дежурили по очереди. Те, что полегче — Ленька, Игнатко, еще пара парней из Спасского. Смотрели во все глаза — не пропустить бы подходящее судно. И таковое, наконец, появилось.

— Паруса! — как-то уже под вечер что есть мочи заорал сидевший в марсовой корзине Игнат. — В десяти кабельтовых на норд-норд ост!

Наученный ушлым Петрушею, отрок, как и все прочие, теперь докладывал исключительно по-морскому, сиречь по-голландски.

Бросив штурвал «боцману» Волку, Никита Петрович до боли в глазах всмотрелся в серо-голубую водную хмарь. Дул слабый ветер. Мерно вздымающиеся волны бликовали клонившимся к закату солнцем, словно бы на спины серых мышастых коней кто-то водрузил сверкающие золотом седла.

— Еще один корабль! — между тем доложил с мачты Игнат. — Там же… О Господи! И вот — еще!

— Стало быть, всего — три?

— Три, господин капитан! Да, так точно. Или все-таки четыре…

Голос юнги вдруг зазвучал как-то не очень уверенно.

— Все четыре — двухмачтовые…

— Так все-таки три или четыре? — с досадою переспросил Бутурлин. — Ты там глаза-то совсем проглядел?

— Так, осмелюсь доложить, солнце еще…

Низкое солнце и впрямь мешало: слепило, било в глаза, так что почуявший добычу лоцман приказал изменить курс…

— Левый галс — товсь! Лево руля!

Судно повернуло проворно и ловко, даже ветер не хлопнул в парусах, настолько четко и слаженно действовала команда. Алатырь Татарин не обманул: спасские мужики морское дело знали накрепко. Так ведь именно таких Бутурлин и подобрал, на корабль-то ведь абы кого не поставишь.

— Осмелюсь доложить… Три судна! — ахнул с мачты отрок. — Один — очень большой корабль! Четыре мачты!

— Четырехмачтовик? Ага… — теперь Никита Петрович и сам уже смог разглядеть неповоротливое пузатое судно. — Хольк! Да, черт побери — хольк. Такие уж лет сорок не строят. Вот ведь, довелось встретить, ага.

Хольк — четырехмачтовая разновидность средневекового когга — быстротой хода не отличался, зато товару мог взять в трюмы немерено! А заодно и пушки, десант…

— Не-ет, вряд ля ли там мушкетеры, вряд ли, — озабоченно протянул лоцман. — Судно старое, значит — хозяин экономит на всем. Думаю, там и пушек-то почти нет. Ну, одна-две кулеврины — смех. Матросов, правда, много — дюжин пять. Но это именно матросы, а не головорезы, как мы!

Хмыкнув, Бутурлин азартно потер руки и обернулся к столпившимся на палубе матросам:

— А, парни? Возьмем этот чертов хольк?

— Возьмем, господин капитан! — нестройным хором закричали все.

— На абордаж его!

— Уверенно как идут, — глядя на вражеские суда, Никита Петрович хмыкнул. — Не боятся никого, смотри-ка! Эти вон два, двухмачтовых, вперед убежали… Между прочим, нас-то они тоже заметили!

— Так и флаг наш заметили, — крикнул с кормы Петруша Волк. — Синий! За своих приняли, ага. А не боятся, потому как в здешних водах лет десять уже никто не шалил. Свеи порядок навели — не отнимешь.

— Угу, — пригладив шегольскую бородку, Бутурлин водрузил на голову найденную в капитанской каюте каску — салад. — Похоже, они всерьез считают, будто все страхи уже позади.

— Да, — покивал Волк. — Хольк этот никуда не спешит, похоже.

— Просто шкипер не хочет заходить ночью в реку, — как опытный лоцман, пояснил молодой человек. — Или вообще не собирается подниматься к Ниену. У островов где-нибудь на рейде встанет. Там разгрузят баркасами.

— Осмелюсь доложить, господин капитан! Баркасами хлопотно.

— Хлопотно… Зато на мель не сядешь. Правда… могли б и лоцмана взять. А ну-ка, шлюпку к борту подать!

— Но, господин ка…

— Я сказал — подать! И впрямь, кто его знает — может, хольк и вправду войско везет?

— Целый батальон!

— Ну, батальон не батальон — а роту всяко может. Ну, раз уж есть возможность все это прояснить… Шлюпку спустили?

— Я с вами, господин капитан! — с готовностью выдвинулся Петруша.

Сняв шлем, Бутурлин дернул шеей:

— Нет. Ты остаешься за шкипера. Никита, Игнат — пошли!

Все правильно. Если кому Никита Петрович и доверял, как самому себе, так это своим боевым холопам! Их и взял. Уверен был, да. А разве можно было в таком деле да без уверенности хоть в чем-то?

* * *

Рижский купец герр Клаус Бойзен, стоя на корме, задумчиво рассматривал лесистый берег, медленно проплывавший по левому борту. Круглое лицо купца с большим вислым носом и маленькими, глубоко посаженными глазами, выглядело несколько унылым: господин Бойзен который день подсчитывал возможные убытки, связанные с предстоящим ремонтом судна. Старый четырехмачтовый хольк больно уж громаден, сколько леса уйдет! А за все нужно платить, и за дубовые доски, и за работу тоже. Да! Еще не забыть поменять бизань. Что-то совсем расскрипелась, вот-вот рухнет.