на секунду оторвался от своего занятия, возмущенно глянул на человека и отвернулся, занявшись чисткой манишки.

— Ба, так что же там про папоротник? — младший внук от нетерпения раскачивался на стуле, рискуя опрокинуть его вместе с собой.

— Да, конечно, главным героем растительного мира становится папоротник, с которым повсеместно связывались предания о кладах. С цветком папоротника, раскрывающимся всего на несколько мгновений в полночь, можно видеть все клады, как бы глубоко в земле они не находились. Правда, достать такой цветок едва ли не труднее, чем сам клад. По рассказам, около полуночи из широких листьев папоротника «внезапно появляется почка, которая, поднимаясь все выше и выше, то заколышется, то остановится — и вдруг зашатается, перевернется и запрыгает. Ровно в двенадцать часов ночи созревшая почка разрывается с треском, и взорам представляется ярко-огненный цветок, столь яркий, что на него невозможно смотреть; невидимая рука срывает его, а человеку никогда почти не удается сделать это. Во время цветения папоротника слышно будто бы голос и щебетание нечистой силы, не желающей допустить человека до чудного, редкого цветка, имеющего драгоценные свойства». Кто отыщет расцветший папоротник и сумеет овладеть им, тот «приобретает власть повелевать всем. Пред ним бессильны будут мощные правители, и нечистые духи будут в его полном распоряжении; он может знать, где скрыты клады; во всякую сокровищницу, какими бы замками она ни была заперта, он войдет как хозяин, ибо двери сами растворяются перед ним — стоит только приложить к замку чудесный цветок. Невидимкою обладатель его пробирается к любой красавице — и нет ничего, что было бы невозможно для него. Но, сорвав цветок, надо бежать домой без оглядки, чтобы ни кричали сзади бесы. Такова сила и власть этого цветка». И помните: земные богатства, которые он открывает, еще никого до добра не доводили. Ведь здесь замешана нечистая сила. Да, да, в эту ночь ведьмы тоже справляют свой праздник. Они собираются на Лысой горе в Киеве и празднуют там свою ночь. У них хранится вода, вскипяченная с пеплом Купальского костра, и на Иванову ночь, обрызгав себя этой водой, ведьма может лететь, куда ей вздумается. Колдуны отбирают у коров молоко, портят хлеба, водяные стремятся утащить человека под воду, леший пугает вошедших в лес, заводит их в чащобу. В этот день слепая змея медянка получает зрение на целые сутки и потому в это время делается очень опасною: бросаясь на человека, как стрела, может пробить его насквозь.

Младший внук Марьи Ивановны все-таки упал со стула, в воздухе мелькнули голые худощавые ноги. Послышалось распространенное «блин!», которое бабушка терпеть не могла. Парень самостоятельно поднялся с пола, потер ушибленный бок.

— На тебя уже начала действовать нечистая сила, — серьезно заметил брат.

— Может быть, — Марья Ивановна спрятала улыбку, — надеюсь, после этого и после всех моих рассказов вы раздумаете идти в лес за папоротником, — сказала она.

Мальчишки переглянулись.

— Мы будем с краю, далеко не пойдем, — старшему, напротив, еще больше захотелось отправиться в лес искать Иванов цвет. Рассказы бабушки только раззадорили его, кроме того, он считал себя уже взрослым, и не верил ни в какую нечистую силу, летающих ведьм, леших и водяных. Сказки все это, не более.

— Там будет много народу, будут костры, песни, — добавил он, — мы же не одни.

Бабушка покачала головой.

— Пойдете на праздник, если пообещаете мне не ходить в лес, — сказала она, оба заметно приуныли, — вместо этого у вас будет возможность загадать любое желание, если сумеете перелезть через двенадцать огородов. Вполне безобидное занятие, учитывая, что все деревенские будут на празднике.

Глава 39

Надя и Вика вернулись домой поздно вечером, они решили еще пройтись до реки. Долго стояли на берегу, слушали говорливый поток воды, проворно исчезающий за поворотом, неустанный стрекот и щелканье в высокой траве. Возле дороги кто-то высадил несколько молоденьких ёлочек, их нежно-зеленые иголки были по-детски мягкими. Здесь же притаились стебли низкорослой травы с фиолетовыми цветками, Надя сорвала цветок, растерла его в руках. Запах был замечательный.

— Что это? — удивилась Виктория. В лесных растениях она ровным счетом ничего не смыслила.

— Чабрец, — пояснила Надя, — очень полезная трава, можно сказать, чудодейственная без всякого Иванова дня.

— Да, кстати, — глаза Вики загорелись, — мы обязательно должны пойти на Купалу.

— Искать папоротник? — засмеялась Надя. — Бегать в неглиже по ржаному полю?

— Но ты же хочешь быть счастливой в любви?

Надежда промолчала, посмотрела вдаль. Солнце потихоньку уходило за горизонт, огромный оранжево-розовый диск плыл в томном вечернем воздухе. Ветра совсем не было, у тропинки, пересекающей поле, желтел зверобой. О нем много рассказывал Вадим.

— Ты хочешь найти того единственного, о котором мечтала всю свою жизнь? — не отставала Вика.

— Кажется, я его нашла, — наконец тихо сказала Надя. Понимание этого пришло неожиданно, будто озарило её. Многое сразу стало ясным, и в душе разлился благодатный елей, он проник в сознание, коснулся сердца. Оно отозвалось первым. Надя скучала по Вадиму.

— Неужели ты все еще думаешь о Мишеньке? — фыркнула Виктория, она не заметила рядом с собой притаившегося маленького лягушонка, двинула ногой. Лягушонок ошарашено отпрыгнул в сторону, напугав ее до полусмерти.

— Миша? — переспросила Надя и весело побежала за лягушонком, обнаружила в траве огромную улитку. Та флегматично сидела на пыльном листе, коричневый с продольными серыми полосами серпантиновый домик съехал на бок, улитка медленно двигала рожками, словно настраивала антенны.

— Так Миша или нет? — крикнула Виктория, она нюхала чабрец и наслаждалась. На душе было спокойно и умиротворенно, так происходило, когда она находила единственно верное решение. Виктория теперь точно знала, как ей поступить, что предпринять, добиваясь своего. Она одержит победу, почему-то сейчас была в этом уверена как никогда. Есть несколько «но», однако при безупречной стратегии они не помеха. А Купальская ночь станет орудием.

— Я думаю, ты скоро узнаешь, — загадочно отозвалась Надя. Она вышла на большую дорогу — пора возвращаться домой, темнеет.

— Ты — тоже, — Виктория догнала подругу. Надя рассеянно кивнула.

К дому подошли, когда совсем стемнело. В окнах свет не горел, значит, Вадим не вернулся, Виктория облегченно вздохнула, еще не время.

— Надюша, мы забыли о Фертовском! — воскликнула Вика, заметив на крыльце несколько окурков. Вероятно, он ждал, нервничал, ведь обещал принести снимки.

— А что? — Андреева удивилась, она только сейчас вспомнила, что согласилась на его вечерний визит.

— Твои фотографии! — возмутилась Вика. — Он должен занести их. Видишь, приходил, ждал, наверняка переживал.

— Переживал? — усмехнулась Надя. — Если это так, я искренне рада, — она выглядела довольной, глаза блестели, улыбка лукавая.

— Ты хочешь сказать, что тебе нравится