Согласно испанским источникам, Пьер Большой не покинул Вест-Индию и был вожаком английских и французских флибустьеров, атаковавших в конце 1665 — начале 1666 года кубинский город Санкти-Спиритус. Однако, согласно английским данным, во главе разбойников стоял «генерал пиратов Ямайки» голландец Эдварт Мансфелт. После грабежа города два пиратских корабля ушли на Тортугу, а четыре — на Ямайку. Если Пьер Большой действительно участвовал в упомянутом походе, то он мог возглавлять французский отряд объединенного англо-французского контингента.

Кубинский историк Франсиско Мота приводит краткое известие о повторном нападении Пьера Большого на Санкти-Спиритус, имевшем место в августе 1667 года На этот раз горожане, заблаговременно предупрежденные о высадке разбойников, действовали более организованно и решительно. Возглавляемые старшим аль-гвасилом Антонио Рамиресом, они нанесли по французам удар из засады и надолго отбили у них охоту угрожать городу.

Биография капитана Пьера Француза столь же загадочна, как и биография Пьера Большого. Всё, что о нем известно, — это краткий рассказ Эксквемелина, который был дополнен рядом деталей во французском издании «Пиратов Америки» в 1699 году.

По данным указанного автора, Пьер Француз был родом из Дюнкерка. Однажды, отправившись к мысу Ла-Вела на своей бригантине с командой из двадцати шести человек, он решил подстеречь там какой-нибудь испанский корабль — из тех, что обычно шли из Маракайбо в Кампече. Однако, проведя в бесплодных ожиданиях довольно долгое время и израсходовав большую часть провианта, Пьер изменил план и предложил своим товарищам отправиться к Рио-де-ла-Аче (ныне Риоача), где имелась хорошая ранчерия (так испанцы называли поселение ловцов жемчуга. — В.Г.). Эксквемелин пишет: «Ранчерия расположена неподалеку от Рио-де-Ачи на 12°30′ северной широты, и там есть неплохая жемчужная отмель. Каждый год [с октября по март] туда отправляется флотилия из десяти или двенадцати барок. Их сопровождает специальное судно из Картахены с двадцатью четырьмя пушками на борту. На каждой барке бывает обычно по два негра, которые достают раковины на глубине от четырех до шести футов. Пираты напали на флотилию следующим образом. Все барки стояли на якоре у самой отмели. Сторожевой корабль находился примерно в полумиле от этой флотилии. Погода была тихая, и разбойники смогли пройти вдоль берегов, не поднимая парусов, так что казалось, будто это идут какие-то испанцы из Маракайбо. Когда пираты уже подошли к жемчужной отмели, то на самой большой барке приметили они восемь пушек и примерно шестьдесят вооруженных людей. Пираты подошли к этой барке и потребовали, чтобы она им сдалась, но испанцы открыли огонь из всех пушек. Пираты переждали залпы, а затем выпалили из своих пушек, да так метко, что испанцам пришлось довольно туго. Пока испанцы готовились ко второму залпу, пираты взобрались на борт, и солдаты запросили пощады в надежде, что вот-вот к ним на помощь придет сторожевой корабль. Но пираты решили перехитрить стражей. Они затопили свое судно, а на захваченной барке оставили испанский флаг, испанцев же загнали в трюмы; на этом корабле они вышли в открытое море. Сначала на сторожевом корабле обрадовались, полагая, что пиратов потопили, но когда там заметили, что барка отвернула в море, то бросились за ней в погоню. Преследовали они пиратов до ночи, но никак не могли догнать барку, хотя и поставили все паруса. Ветер окреп, и разбойники, рискнув парусами, оторвались от сторожевого корабля. Но тут случилось несчастье — парусов подняли столько, что треснула грот-мачта. Но наш пират не растерялся: он связал пленных испанцев попарно и был готов сражаться против неприятельского корабля с командой всего в двадцать два человека, хотя лшогие из пиратов были ранены и в бою не могли в нем принять участие. Одновременно он приказал срубить грот-мачту и поднять на фок-мачте и бушприте все паруса, какими только молено было пользоваться при таком ветре. Все же сторожевой корабль догнал пиратов и атаковал их так лихо, что те вынуждены были сдаться».

В расширенном издании книги Эксквемелина говорится, что испанцы обещали французам пощадить их, но, едва захватив пиратов в плен, они «забыли то, что обещали, и хотели всех их предать мечу; однако нашлись благоразумные люди, которые сказали, что нарушение слова является унизительным для испанца; так что они довольствовались тем, что связали их и бросили в трюм, — так же, как те поступили с испанцами на барке с жемчугом. Когда они прибыли в Картахену, авантюристов отвели к губернатору, от которого некоторые пылкие испанцы требовали, чтобы он повесил этих людей и показал королю Испании, что они всё еще являются хозяевами Индий, а также потому, что они [пираты] убили альфереса, который стоил больше, чем вся Франция. Губернатор же довольствовался тем, что отправил их в бастион Сан-Франсиско города Картахена-де-лас-Индиас.

После того как наши авантюристы провели на каторжных работах два года, не получая никакой платы, за исключением еды, они в конце концов добились от губернатора, чтобы он отправил их в Испанию, откуда, едва прибыв туда, они нашли случай перебраться во Францию, а оттуда — в Америку, чтобы поквитаться с испанцами».

В голландском издании книги Эксквемелина подчеркивалось, что «больше всего наш пират жалел свое добро — у него на борту было на сто тысяч пиастров жемчуга, который он награбил на барках. И если бы не несчастье с грот-мачтой, выручка у пиратов была бы весьма изрядной».

Рассказ Эксквемелина не датирован, поэтому трудно сказать, когда произошла описанная выше история.

В галерее флибустьеров Тортуги фигура шевалье Монбара стоит особняком. За свои страшные «подвиги» (как нам кажется — вымышленные беллетристами), он получил в литературе прозвище Истребитель.

В первом издании «Пиратов Америки» Эксквемелина имя этого разбойника вообще не упоминается. Зато в более поздних французских изданиях к прежним героям книги добавились многие новые, и среди них — Монбар. Его история попала и на страницы сочинения Шарлевуа.

Традиционно считается, что он родился в дворянской семье в провинции Лангедок на юге Франции около 1645 года Рассказывают, что ненависть ко всему испанскому зародилась у Монбара еще в детстве, когда он прочитал книгу монаха Бартоломе де Лас Касаса о зверствах испанских конкистадоров в Америке, уничтожавших там целые индейские империи. По одной из легенд, юный Монбар во время школьного спектакля едва не задушил своего одноклассника, которому было поручено исполнять роль испанскою идальго.

Когда в 1667 году началась война между Францией и Испанией, Монбар сбежал из дома и отправился в гавань Гавр-де-Грас к своему дяде, который командовал корсарским кораблем. На этом корабле юноша и отбыл в Вест-Индию. При встрече с испанским судном дядя, оберегая племянника от возможной смерти во время абордажной схватки, запер его в своей каюте. Но в разгар боя дверь каюты неожиданно разлетелась на куски, и Монбар со шпагой в руке ринулся в самую гущу сражения. Бой закончился победой французов. Добыча, взятая на трофейном судне, состояла из 30 тысяч тюков хлопчатобумажных тканей, дорогих ковров, двух тысяч тюков шелка, сотни бочек фимиама, гвоздики, алмазов и прочих драгоценностей. Всё это было доставлено на Тортугу.