— Все проблемы от этих пар, — скривился Чеба. — Мне остается только благодарить Лесного Короля, что у травоядных такого нет!

— Во-первых, все же есть, и ты сам это знаешь. Просто не так ярко выражено. Во-вторых, обрести пару — это счастье.

Мальчишку перекосило, и очень основательно. Он явно порывался сказать что-то вроде "По тебе заметно", но сдержался — взрослеет, паршивец! Михал только покачал головой: мальчик развлекался с десятком постоянных любовниц, среди которых была даже лиса, но к самой идее Предназначенности относился с отвращением. Главу Медведей это огорчало — он подспудно надеялся, что парень встретит истинную среди медведиц. Хищное наследие всегда превалирует, и дети у такой пары получились бы медведями. При таком раскладе спустя несколько столетий Клан с чистой совестью можно было бы передать в руки внука — пусть не по крови, но по духу. Большинство родов не сопротивлялось бы, по крайней мере, теперь: деловую хватку Чебы, равно как и его рьяную преданность, успели оценить, и с Михалом уже вели осторожные разговоры отцы дочерей, чьи запахи были хоть на гран совместимы с ароматом зайца. Только вот частичная совместимость — не истинность, увы, нет. А принуждать ребёнка к политическому браку — да упаси Лесной Король, они же не люди какие-нибудь!

— Я уже воображаю, как осветит эта отмороженная су… то бишь Ми Ледяная это все на межгосударственном уровне. Как же, покушение на княгиню — это на медвежьей-то территории! — сказал Чеба, явно не желая продолжать разговор об истинных. — Надо сразу продумать нашу позицию по этому поводу. Потому что я прямо чуть не прослезился, когда прочёл официальную драконью ноту, касающуюся этого съезда. "Мы всегда были против человеческой войны и ратовали за мир…". Ну-ну, конечно. Помнишь, как мы отправили князю и этому змею, его первому советнику, предложение вмешаться и совместными санкциями прекратить кровавую баню? Никогда не забуду то велеречивое дерьмописьмо, которое мы получили в ответ. Оформлено-то красиво, но, если свести эти три страницы к единому краткому эпилогу, получилось бы что-то вроде: "Это не наше дело, и вообще, меньше людей — меньше проблем". А теперь гляди ты — чешуйчатые пресвятые ящерицы, великие миротворцы и гуманисты… Тьху, аж тошно.

— Лицемерия драконам не занимать, это да, — усмехнулся Михал. — А все одно в последние столетия они подрастеряли свою спесь, да и градус их уверенности в собственном величии охладел. А теперь вот сама княгиня — человек… В интересную сторону ныне дует ветер.

— Ага, и доносит запах дерьма, которое нам придётся разгребать, — пробурчал Чеба. — Вдохни полной грудью и прочувствуй.

Михал раскатисто рассмеялся но шутливому совету последовал — надо же узнать, что за зверьё нынче охотится в лесу?

Сначала он не поверил — слишком уж много воспоминаний навевали эти места, слишком часто он блуждал здесь в надежде уловить хотя бы тень знакомого аромата. Потому здесь, сейчас, это было почти невозможно — но было. Запах пары оседал на языке знакомыми, лелеемыми в памяти нотами, очень тесно перемешанным с железным, тяжёлым ароматом крови…

Михал сорвался с места, на ходу превращаясь.

Та, что называла себя Фло, лежала, свернувшись под разлапистой елью, и думала, купаясь в даруемой растением энергии. Вот казалось бы, сколько минуло веков, пройдено дорог, давно она потеряла все шансы стать хоть когда-нибудь Жрицей, а все равно любимые деревья Богини щедро делятся с ней силой и утешением. Хотя, чему удивляться? Предавать — удел живых, магия верна своим избранникам до самого конца, это неизменное правило.

Она спрашивала себя — может, остаться здесь? Ну должна же она умереть, рано или поздно, должна же Госпожа смилостивиться над ней?

— Думаешь, я и впрямь должна? — этот голос не спутаешь ни с чем, даже если ни разу перед тем не слыхал. Фло дёрнулась, села и тут же, обругав себя распоследними словами, склонила голову, приветствуя.

На этот раз Она не озаботилась человечьим обличьем — благо у жреческой дочки Мстиславы с их последней встречи поприбавилось и мозгов, и веры, и понимания сути вещей. Оттого все, что ей осталось — это смотреть на сотканную из чистейшей Тьмы Предвечной фигуру, что не пойми даже кому принадлежала: не то маленькой девочке, не то молодке в самом соку, не то старухе.

— Госпожа, — она была зла на саму себя. Должна ей Богиня, как же! Обязана прямо. Вот в кого, спрашивается, исхитрилась уродиться такой дурой? Спустя столько лет — одни и те же ошибки.

— Могу сделать вывод, что мой подарок пошёл тебе впрок, — в Её голосе нет эмоций, но он обволакивает холодом и покоем, словно объятия матери. — Значит, желаешь смерти?

— Да! — в сердце Фло махровым цветом распустилась надежда. Неужели это все сможет, наконец, прекратиться?

— Вот как… Иным и тысячелетий не хватает, чтобы научиться загадывать правильные желания и просить у богов о верных вещах. То красота, теперь смерть… Не оставить ли тебя ещё на тысячелетие — для полного вразумления?

— Нет! Прошу… — она оборвала себя усилием воли. Нет, нельзя умолять, пусть и хочется — так она только разозлит Богиню. — Я поняла свои ошибки, Госпожа. Я хочу только покоя.

— Покой… — слово шелестом проносится под старой кроной. — Многие ищут его в моих чертогах. В чём-то они правы: я ласкова к своим гостям, в моём краю они забывают о боли, мелочности и грязи человеческих жизней, обретают свободу и полёт.

— Я хочу туда, — шепнула Мстислава. — Может, я не заслужила, но я хочу к Вам…

Шли минуты, но Она молчала.

— Понятное желание, — сказала, наконец. — И рано или поздно оно свершится, никто ещё этого не миновал. Но не стоит торопиться раньше срока ко мне в гости, знаешь? Во мне нет времени, потому опоздать все равно невозможно. К тому же те, кто стремятся ко мне в поисках покоя, как правило просто не понимают, что ищут. А ты понимаешь?

Фло раздраженно дёрнула плечом. Ну каким тут может быть правильный ответ? Банальность вроде "счастье", "любовь" и прочая?

— Это производные, — сказала Она. — Все преходяще. Многим кажется, что они ищут смерть, красоту, любовь, семью, покой. Но ничего из этого невозможно по-настоящему достичь, пока ты не обрёл самого себя. Никогда не думала об этом?

Фло промолчала, потому что и сама не знала точно, каков правильный ответ.

— Когда мы впервые встретились, ты разочаровала меня, — продолжила Она. — А теперь вот радуешь. Потому я даю тебе выбор. Желаешь смерти — будет по воле твоей, благо лишать своих детей выбора, какую бы отчаянную ерунду они ни творили — не по мне. Отправляйся в старое святилище, где тебя должны были посвящать в Жрицы, и там, на алтаре, вонзив кинжал в свое сердце, ты обретёшь смерть. Но если все же хочешь завершить путь и обрести себя, то найди того, кто разделил с тобой вечность. Предстань перед ним такая, какой есть, расскажи правду, не скрывая, не лицемеря и не таясь, и твоё проклятье будет окончено.

— Я… — Мстислава и сама не знала, что могла бы сказать, но болтать стало уже не с кем: там, где секунду назад клубилась тьма, уже не было ничего, кроме рогача, ползущего куда-то по своим жучиным делам.