Громыхина стояла как неприступная крепость.

— Хорошо, — я терпеливо кивнул. — Оставим тему с вождями. Кто-то из наших журналистов нашел малоизвестный факт из истории нашего края. Архивной фотографии нет. Как быть?

— Например? — кажется, моя собеседница не просто спорит, а все же пытается вникнуть. Не хотела бы, и могла просто сказать категорическое «нет». Однако продолжает беседовать. Это радует.

— Например, мы не знаем, когда в Андроповске, а точнее, в дореволюционном Любгороде провели первый водопровод, — сказал я. — И вот наш краевед Якименко находит в архиве потерянные данные о том, градоначальник Путято при Александре III приглашает из Санкт-Петербурга немецких мастеровых. Как нам это проиллюстрировать?

Я не взял эту историю из головы. Кто-то из нашей старой гвардии писал статью о городском ЖКХ и беседовал с уже постаревшим краеведом Якименко. Тот как раз нашел в одном из полузабытых фондов районного архива подшивки нашей же газеты, когда она еще называлась «Любгородскiя извѣстiя». Датированы номера были, по-моему, аж тысяча восемьсот восьмидесятыми годами. И вот там была новость про первую в нашем городе попытку создания центрального водопровода.

— Резонное замечание, — признала Громыхина. — Но такие открытия не делаются на потоке, вы согласны?

— Это смотря с какой стороны зайти, — я не собирался уступать. — Кто нам мешает дать журналистам задание специально искать в архивах интересные исторические факты? Да это же целую серию публикаций вроде «Городского хронометра» можно запускать!

— Хорошо, допустим, вы меня убедили, — Клара Викентьевна все еще сомневалась, но ее скепсис уже дал явный крен. — В конце концов, можно давать задание художнику оформлять поздравительные заметки в газете…

— А в целом мы можем себе позволить еще несколько штатных единиц? — я тут же схватил быка за рога, сразу прощупывая вероятность расширения коллектива.

— Вообще, штат у нас укомплектован, — начала было Клара Викентьевна, а потом улыбнулась. — Впрочем, я могу поговорить об этом с Анатолием Петровичем. Только почему вы говорите о нескольких единицах? С одним все же было бы проще решить вопрос…

— А отпуска? — тут же возразил я. — А больничные? Нужен как минимум один человек на подхвате. И еще лучше, если у каждого будет собственный стиль.

— Хм-м, — задумалась Клара Викентьевна. — Но где нам их взять?

Она как-то незаметно для себя переключилась с вопроса необходимости к вопросу поисков. Кстати, о них — я ведь не забыл, что планировал организовать тут волонтерский отряд вроде «Следа» из будущего. Но это потом, когда немного разгребусь со всеми остальными делами.

— В Калинине, — я чуть было не оговорился «в Твери», но вовремя поймал себя на мысли.

— Если только, — пожала плечами Громыхина. — Можно созвониться с Венециановским училищем, предложить их выпускникам. Но они, скорее всего, уже трудоустроены.

— А если взять практикантов? — осенило меня.

— Производственная практика проходит весной, — напомнила Клара Викентьевна. — Кстати, к нам, скорее всего, направят студентов с калининского филфака.

— Возьмем, — заранее согласился я. — А насчет иллюстраторов… Почему бы их не переманить?

— Переманить? — возмущенно вытаращила глаза Громыхина.

— Почему бы и нет, — я пожал плечами. — Рассматривайте это как повышение. Трудится человек, например, учителем рисования… Стоп!

Клара Викентьевна смотрела на меня с откровенным непониманием. А я в этот момент думал, как же порой все на самом деле просто. Педагогами ИЗО не работают случайные люди, это как раз и есть выпускники художественных училищ. Почему бы не выбрать кого-то из них здесь, в Андроповске? И не надо никого переманивать из Калинина.

— В следующем номере газеты, — я принялся объяснять Громыхиной, — мы дадим объявление, что «Андроповским известиям» требуются иллюстраторы. Объявим конкурс работ и выберем лучших. Победителям предложим трудоустройство, если будет желание — по совместительству, чтобы не бросали свои классы. Да и школам плюс — представьте только, что в вашем коллективе действующий иллюстратор! Родителям будет почетно отдавать детей в классы таким учителям!

Меня уже немного несло, так что я, уловив это, притормозил. Но суть я до парторгши донес. И теперь рассчитываю на ее поддержку.

— Что ж, — выдохнула она. — Если вы настолько верите, что это поможет газете, я даю добро. Но отвечать за результат вам придется уже не передо мной…

Глава 37.

Оставшаяся часть дня прошла в будничной редакционной суете. Ко мне время от времени подходили журналисты, советовались по текстам. Забежал Леня — обсудить еще несколько тем для фотобанка, а заодно предложить взять под крыло остальных корреспондентов, которые изъявили желание снимать самостоятельно. Я согласился, про себя убедившись в правильности будущего назначения Лени на должность заведующего фотоотделом.

Потом пришел Виталий Бульбаш, сияющий как начищенный самовар. Он сообщил мне, что договорился с капитаном Величуком, и его на время берут в патрульный экипаж — не успели мы это сегодня обсудить на планерке, а мой зам уже даже успел скататься в отделение. От меня требовалось только редакционное задание для милицейского начальства. Я его подписал и отправил Бульбаша готовить материал.

День клонился к концу, я по обыкновению задержался, в очередной раз перечерчивая макет и придумывая, что можно улучшить в верстке. Еще одним фронтом работы я себе обозначил мастерство заголовка. Дежурные обороты из самих текстов вроде пресловутых «рамок реализации» я убирал во время редактуры и объяснял авторам, почему это важно. Дело в итоге пусть и туго, но шло. А вот с заголовками было гораздо сложней.

«С песней по жизни». «Любовь начинается с семьи». «Работаем на совесть!» «Молодо-зелено». «Город, в котором хочется жить». Старые выпуски просто пестрили подобными однотипными названиями статей. И после просмотра порядка сотни архивных номеров мне уже захотелось не жить, а выть. Так что надо, пожалуй, провести обучающее собрание и немного напомнить моим журналистам о правилах составления заголовков. Заодно поделиться секретами из моей прошлой жизни. Например, игровыми вариантами вроде «Бремя обедать» или «Тень медицинского работника».

Пожалуй, завтра, когда все соберутся в начале рабочего дня в редакции, проведу семинар. И сам заодно попрактикуюсь, чтобы не забронзоветь. А сейчас — время набрать телефонный номер.

— Алло? — ответил довольно молодой женский голос.

— Здравствуйте, — сказал я. — Могу я поговорить с Павлом Садыковым?

— Конечно, — доброжелательно ответила мне его жена. А кто еще может поднять трубку в его квартире? — Сейчас приглашу.

Моя собеседница прикрыла трубку ладонью, и до меня донеслись лишь приглушенные звуки. Потом в динамике раздался уже мужской голос.

— Я слушаю вас.

— Здравствуйте, Павел, — сказал я. — Меня зовут Евгений Семенович Кашеваров, я главный редактор газеты «Андроповские известия». Ваш телефон мне дал Анатолий, ваш тесть.

— Так, — я прямо-таки почувствовал, как мужчина напрягся.

— Мне бы хотелось побеседовать с вами о… ликвидации последствий аварии, — я говорил спокойно, без лишней суеты и нажима. — Мы часто пишем в газете о героях нашего города, и то, что до сих пор не рассказали о вас, это сплошное упущение.

— А что обо мне рассказывать? — удивился Павел. — Призвали как резервиста, нас много было. Какое же это геройство?

Разговаривая по телефону, я не мог уловить искреннего отношения ликвидатора. Когда не видишь человека, сложно считывать его эмоции. Но я почему-то был уверен, что он действительно не считает время, проведенное в зоне отчуждения, своим личным подвигом. И это его красит, как подавляющее большинство людей того времени. Родина позвала — они выполнили. Без лишних вопросов, безропотно, без битья кулаком в грудь. Мамин хороший знакомый по фамилии Крякин, дядя Сережа, тоже был там. И рассказывал, что даже в Чернобыле были те, кто грабил пустые дома. Милиционеры задерживали их, устраивали облавы. Но скольких они упустили… И пока сотни тысяч затыкали своими телами пышущий ядом реактор, отдельные личности вывозили радиоактивную мебель и кирпичи, торговали на рынках зараженными яблоками.

— А вы тогда просто расскажите о тех, кого считаете настоящими героями, — подсознание само подсказало правильный вариант, и голос моего собеседника как будто стал немного теплее.

— Ну… если так, — Павел улыбнулся. — Что нужно сделать?

— Хорошо бы встретиться и подробно поговорить, — сказал я.

— Тогда приезжайте хоть сейчас, — предложил ликвидатор. — Переулок Павлентьева, дом сорок шесть, квартира двадцать девять.

Как назло, все водители уже наверняка разъехались по домам, и просить Валечку организовать мне машину поздно. На автобусе? Переулок Павлентьева — это далековато, самый край города. Разумеется, я не барин,