Повернувшись, она направилась в кухню, чтобы принести кастрюлю с супом и поварешку, чтобы они могли обслужить себя сами. Им еще повезет, если она не выльет его им на головы.

Но прежде чем она вышла из комнаты, кто то из мужчин окликнул ее. Обернувшись, Тиффани увидела, что Джон держит одну из булок, демонстрируя, что она дочерна подгорела снизу. Хантер хмыкнул, постучав костяшками пальцев по другой булке. Судя по звуку, она была твердой как камень.

Тиффани устремила обвиняющий взгляд на Закери.

— Я предупреждала, что не умею готовить!

— Вы женщина, а все женщины умеют готовить, — невозмутимо отозвался он. — Вы просто нервничаете. Это понятно. В следующий раз получится лучше.

Тиффани сердито фыркнула. Это и есть следующий раз! Сдержав слезы, она поспешила на кухню за супом. Кастрюля оказалась такой тяжелой, что Тиффани чуть не уронила ее, пока дотащила до обеденного стола. Хантер ухмылялся, наблюдая за ней. Неужели его забавляет ее неудача? Внезапно Тиффани рассердилась на себя. Как она могла вообще подумать, что сможет научиться готовить? У нее нет ни знаний, ни опыта. Все, чему ее научили, так это модно одеваться, поддерживать разговор с людьми ее класса и вести себя, как леди. Расстроенная и подавленная, она взяла одну из булок и стукнула ею о край стола. Потребовались еще три попытки, чтобы булка наконец треснула. Она оторвала несколько кусков от мякоти, находившейся под твердой, как камень, коркой, и бросила их в кастрюлю с супом.

— Намек понят, — сказал Коул. — Но не стоит топить весь хлеб. Оставьте нам немного, чтобы обмакнуть в масло.

— Не надо отчаиваться, — посоветовал Диган. — Продолжайте изучать свою поваренную книгу. Со временем разберетесь.

Он мог бы добавить: «Потому что вы женщина». Тиффани не сомневалась, что именно это у него на уме. Что за нелепая логика! Пока она усвоила только одно: разозлившись и забыв о приличных манерах, она заставила их оценить то, что есть на столе!

Но, когда она повернулась, собираясь уйти на кухню, Закери поинтересовался:

— Это ведь только первое блюдо? А что сегодня на второе?

Первое блюдо? Вот тут она расплакалась.

В конечном итоге суп Тиффани оказался не таким уж плохим. Он был не особенно вкусным, но, определенно, сытным. Хантер, Коул и Диган даже попросили добавки. Так что вовсе не расстроенные чувства не давали Тиффани заснуть ночью. Просто она не могла выбросить из головы образ Хантера, стоящего в дверях своей комнаты в одном лишь полотенце, обернутом вокруг бедер. Она взбивала подушку и трясла головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Но он снова возникал в ее сознании: с мокрыми волосами, длинными ногами, босыми ступнями и этой широкой мускулистой грудью.

Он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого она встречала, и она чувствовала странный трепет в животе, словно немного нервничала — нет, не нервничала, просто ощущала все острее, — когда он находился рядом. Конечно, он об этом никогда не узнает. Но, Господи, когда он улыбался, что было его обычным состоянием, то казался таким красивым. Тиффани не хотела испытывать подобного влечения к нему, но не представляла, как изменить свои чувства. Однако это не заставило ее передумать. Она по прежнему не собиралась выходить за него замуж. Застрять в этой глуши с перестрелками, бандитами, пылью, которой надо дышать, и без слуг, которых негде нанять? И вдали от своей матери? Ни за что!

К тому же вряд ли Хантеру понравится, когда он узнает, кто она на самом деле, и когда увидит, как она ведет себя в своей настоящей жизни. Она слышала, как презрительно он и его братья отзывались о Тиффани Уоррен сегодня за обедом. Хантеру нравятся более приземленные, работящие женщины, подобные Перл и Дженнифер. Жаль, что она не может просто наслаждаться жизнью здесь и быть более похожей на Дженнифер. Интересно, смогла бы мисс Флеминг устоять перед обаянием Хантера? Если бы, конечно, захотела, что маловероятно. Настоящая экономка не стала бы, наверное, отворачиваться, когда он появился в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Возможно, она не стала бы и уклоняться от поцелуев, когда они вызывают в ней такие ощущения…

Осознав, что мысли устремились в опасном направлении, Тиффани переключилась на подсчет бычков, представляя, как они перепрыгивают через изгородь, что в конечном итоге погрузило ее в сон. Но ненадолго. Спустя некоторое время ее разбудил какой то шум. Точнее, мужской голос, шепчущий что то у самой ее постели!

— Мисс Флеминг, я здесь, чтобы помочь вам. Мисс Флеминг, проснитесь, пожалуйста.

Если бы сон не туманил ее мозг, Тиффани, наверное, вскрикнула бы от испуга. Кто то стоял на коленях у ее постели. Сначала она подумала, что случился очередной пожар и кто то из Каллаханов пытается вывести ее из дома. Тогда почему он шепчет?

— Что случилось? Кто вы? — настороженно спросила она, пытаясь различить в темноте его черты.

— Сэм Уоррен, мэм.

Тиффани резко втянула в себя воздух. Боже, старший из ее братьев у нее в комнате? Ему не следует здесь находиться! Как он узнал? Ей хотелось стиснуть его в объятиях, но она не смела. Он назвал ее мисс Флеминг, значит, не знает, что она его сестра.

— Я наконец разобрался, — сказал он. — Это вас я видел в заведении Салли. Правда, только со спины, но ваше платье заставило меня задуматься. Никто здесь не носит такой одежды. И мне показалось, что вас насильно вывели из ресторана. Это вполне в духе Каллаханов, выкидывать такие фокусы. Но я здесь, чтобы помочь вам.

С каждым словом, слетавшим с его губ, ей все больше хотелось обнять его. Подумать только, Сэм пришел ей на помощь. Как это мило с его стороны. Тиффани чуть не заплакала, вынужденная лгать, чтобы заставить его уйти.

— Они удерживают вас здесь против воли? — спросил Сэм. — Я боялся, что ваша комната заперта, но, видимо, они решили, что охранника, который ходит вокруг дома, достаточно, чтобы вы не сбежали.

— Этот охранник появился только сегодня, потому что прошлой ночью кто то пытался устроить пожар.

— Я слышал об этом, но, клянусь, моя семья к этому не причастна.

— Как вы пробрались мимо охранника?

Его ответ прозвучал так гордо, что Тиффани догадалась, что он улыбается:

— Немного ловкости и проворства. Я оставил лошадь за деревьями, подобрался поближе, а затем прошмыгнул к задней двери — только для того, чтобы обнаружить, что она заперта. Но пока охранник находился с другой стороны дома, я добежал до переднего крыльца и забрался на крышу веранды. Окна над ней распахнуты настежь, включая то, что в конце вашего коридора. К тому же ночь сегодня такая темная, что охранник караулит с фонарем, так что его легко заметить.

— Но если они обнаружат вас здесь, то подумают, что это ваша семья устроила пожар и что вы явились сюда, чтобы попытаться поджечь снова.

— Вряд ли. Мой па уже сказал Закери, что тот сошел с ума, если думает, что мы имеем к этому отношение.