– Каков прогноз?

– Пока НАТО выполняет ожидаемый комплекс защитных мероприятий в ответ на крупные боевые действия внутри России, дальше они либо останутся в состоянии тревоги до появления понимания происходящего, либо будут дальше наращивать группировки для последующего удара. При плохом сценарии у нас около месяца-двух, чтобы взять Москву или закрепиться на нынешней линии.

– Если мы не пойдём вперёд, то нам не удержаться. Как идёт развёртывание по занятым территориям?

– У нас острая нехватка личного состава, в занятых городах открываются призывные пункты, набор в дружины, а также идёт аттестация органов местного самоуправления на временное замещение их же вакансий. Местное население пассивно принимает перемены и получает всю необходимую информацию. Пока никакого серьезного противодействия или волнений не зафиксировано. Захват воинских частей прошёл почти без инцидентов, подготовительная работа с офицерами прошла очень хорошо. Преимущество внезапности и массовых одновременных действий по обширной территории реализуется в полной мере, вся Сибирь и Дальний восток будут Советскими до конца недели.

– Ядерные арсеналы и авиация?

– Войска РВСН полностью переподчинены и готовы при необходимости как к ответному, так и к превентивному удару, авиация проходит учёт, но высотные истребители уже готовы и ждут только команды на взлёт.

– Будем надеяться, что эти меры не потребуются, но приказы на все случаи развития событий должны быть разосланы.

– Уже сделано, спецпочтой красные папки доставлены адресатам.

Москва. Кремль.

Мокрый от выступившего пота Волков выслушивал доклад генерала армии о потере контроля над целыми областями на восточных территориях страны, о том, что военные базы или не отвечают, или саботируют приказы. Как в тумане мимо его ушей пролетали планы обороны ключевых городов и сводки по имеющимся войскам и срокам их передислокации к образовавшейся за считанные часы линии фронта, на совещании совбеза царила мертвая тишина – люди отказывались верить в происходящее! Потеря управления над всеми спутниками была гвоздём в крышку гроба – информация об обстановке стала обрывочной и неполной. О контратаке пока не могло быть и речи! Сводки с границ тоже не могли ничем порадовать – несмотря на достигнутые с Марсом соглашения, войска НАТО продолжали скапливаться, перебрасывались целые дивизии и всё это на фоне улыбок и заверений в дружбе и поддержке. С самим президентом США было невозможно связаться, по словам его секретаря – он находился в какой-то африканской дыре с официальным визитом и свяжется с нами при первой же возможности. Пропал и Макаров, растворившись во Франкфурте-на-Майне, как будто вокруг ничего особенного не происходит. У Волкова промелькнула мысль об эвакуации из Москвы, но он отогнал её прочь – сейчас это самое безопасное место и центр его власти, сбеги он отсюда и всё будет кончено, кто знает – пощадят ли его семью, если она попадёт к ним в руки?

Республика Марий Эл, посёлок Чёрное озеро.

Максим спокойно сидел на скамье и с отстраненным любопытством смотрел новости на рябящем экране замусоленного немого телевизора. Пожилой участковый что-то карябал шариковой ручкой в своих бумагах, изредка бросая взор на задержанного москвича. Тот не выказывал никаких попыток к бегству и спокойно ожидал приезда начальства из областного центра, да и ориентировку на него дали очень невнятную, но точно не криминальную. Просто сказали задержать и передать утром областным, которые ради такого случая приедут в их захолустье завтра утром.

В телевизоре взволнованные дикторы беззвучно раскрывали рты на фоне проезжающих мимо них платформ с военной техникой, бегущая строка возвещала о всеобщей мобилизации, ужасающих преступлениях на оккупированных территориях и угрозе сепаратистов применить ядерное оружие по беззащитным городам восточной части России. Кадры зачехленной военной техники сменялись съемками очевидцев на мобильные телефоны, на которых неизвестные люди в форме российских солдат стреляют из автоматов в воздух и прикладами отгоняют от своих грузовиков мирных жителей, мельтешащая камера выхватывает развевающийся красный флаг, на фоне которого испуганные выстрелами люди в панике бегут сквозь кустарник. Максим вспомнил свой разговор с тем странным человеком, который пытался завербовать его, соблазняя властью и возможностями. Они сказали, что свяжутся с ним, когда придет время – разве оно ещё не пришло? С другой стороны, он не очень понимал, что должен ответить – да, при нынешнем режиме он однозначно попал в опалу, выбраться из которой будет непросто. Ловцова мертва, политические союзники засунули языки в задницы, опасаясь за свои шкуры после закручивания гаек. Если верить бегущей строке – сепаратисты захватили несколько районов в западной Сибири, окружены и со дня на день будут раздавлены. Но веры к СМИ у Максима давно не было – из-за пары районов никто бы не стал объявлять всеобщую мобилизацию и созывать экстренное заседание Совбеза ООН. Очевидно, что Кремль в ужасе от ситуации за Уралом и не знает, как самостоятельно решать эти проблемы. Завтра его скорее всего переправят в Москву, как важную экономическую фигуру, которую нельзя отдавать противнику и до конца всей истории он просидит под домашним арестом.

Час сменялся часом, а новостные выпуски – разговорными ток-шоу, в которых перекошенные от хлещущих через край эмоций лица о чем-то агрессивно спорили под огромным слоганом на экране, который менялся по форме, но по содержанию всегда оставался тем же – 'Готов ли ты умереть за свой образ жизни, страну и Отечество?'. Участковый задремал прямо за старым видавшим виды столом под вой декабрьского ветра за окном, Максим Павленко пытался устроиться на скамье, кутаясь в пиджак. Идея укрыться на время в глуши была неплоха, тем более, что товарищ ему отдал ключи от своего охотничьего домика. Взял машину, продуктов, оставил охрану дома и наслаждался шумом деревьев под потрескивание камина. До тех пор, пока не приехал участковый полицейский и не препроводил его в околоток. Это, похоже, судьба. А от судьбы – не уйдешь.

Уже в 8 утра с улицы просигналили, давно проснувшийся и свежий участковый проворно выбежал за дверь, на ходу надевая фуражку и едва не падая, споткнувшись о табуретку. Вернулся он с двумя коллегами, находящимися явно не в радостном настроении от столь раннего подъема. Те, не церемонясь, ухватили под руки вяло протестующего Максима и поволокли на улицу, к стоявшему там дорогому внедорожнику, раскрашенному в цвета полицейской машины. Тойота явно не задумывалась как средство для перевозки заключенных, поэтому Павленко просто бросили на задний кожаный диван и тронулись в путь, не проронив ни слова. Ходовые качества внедорожника позволяли ему легко штурмовать направления, именуемые в здешних краях дорогами, поэтому не выспавшийся на жесткой узкой лавке Максим быстро задремал под убаюкивающую раскачку и тихое звучание какой-то местной радиостанции.

Проснулся он от резкой остановки и громких ругательств по-марийски, которыми разразились его конвоиры в отношении перекрывшей проезд 'Волги'. Потрясая руками, оба грузных товарища вывалились из автомобиля и двинулись, непрерывно ругаясь, в сторону нарушителя. Когда они приблизились к 'Волге', двери той резко открылись и из машины с удивительной прытью выскочили четверо невыразительных мужчин в простых зимних одеждах. Стражи порядка только что и успели дернуться к табельному оружию, как оказались в мокром снегу со скрученными за спиной руками. От группы мужчин отделился один и подошёл к машине Максима. Открыв дверь, он представился: