Вместо ответа Берендей туго стягивает завязки кармана.

9

Кощей закрывает глаза и оказывается в белом пространстве. Он видит силуэт, сотканный из светящихся шаров. Приближается к нему и находит в коконе Таю, свернувшуюся и обнимающую колени. Ее глаза закрыты, лицо болезненно-бледное.

Кощей ощущает скорбь, смешанную с нежностью. Он пытается прикоснуться к Тае, но ее кокон не позволяет ему сделать это. Времени остаётся мало, и Кощей решает оставить ей послание.

– Тая, очнись. Ты не должна умирать. Ты стала моими глазами в мир, о котором я давно забыл. В мир, о котором не смел мечтать. В тот, где можно набрать полную грудь воздуха и сказать: «я люблю тебя», – он говорит это быстро и сбивчиво, совсем не так романтично, как хотел ей сказать об этом в день, когда ее похитили.

Кольцо матери упало с шеи и теперь потеряется навсегда.

– Прощай, Тая. Не ищи меня.

10

Ягиня смотрит на скелетов, ведущих Василису. Царевна-лягушка идет сама, никто не подталкивает ее.

– Так-так, моя дорогая подруга, – произносит Яга.

– Мы никогда не были друзьями, – отвечает Василиса, – ты ведь понимаешь, что если захватишь замок царевича, то отхватишь такую кару, что мало не покажется!

– О, милая. Единственная, кто заслуживает кары – это ты, – Яга похлопывает ее по пухлой зеленой щеке. – Помнишь, как не пришла в назначенный срок?

– Я передумала.

– Не каждая согласится ради своего мужа предать правителя, – Ягиня отходит на несколько шагов. – Жизнь Кощея для тебя ничего не значила. Ты осталась с ним только потому, что не смогла найти Ивана.

– Это неправда! – Василиса вскидывает руки. – Я просила тебя помочь мне найти его, а ты говорила, что тебе нужны только сведения о том, чем занимается царевич. Мы договорились о ценном обмене. Но я рада, что передумала, ведь ты все равно не сдержала бы своего обещания!

– Как знать, – Яга щелкает пальцами и из избушки к ней подлетает бочка с заплесневевшей водой. – Я дам тебе шанс искупить свою вину. Но только один. Ты узнаешь, что произошло с Иваном, а мне отдашь самое дорогое, что у тебя есть.

– Но у меня нет ни злата, ни серебра…даже платья!

– Нет, глупая. Мне не нужны твои обноски. Мне нужна жертва. И ты принесешь ее, потому что только я могу вернуть Ивана к жизни.

Между ними повисает напряженное молчание. Дыхание Василисы учащается, и улыбка на лице Яги становится шире.

– Мне нужно твое согласие, – напоминает она лягушке.

Василиса в отчаянии смотрит на скелетов, но Хромой и Безногий могут только беззвучно взирать на нее в ответ.

– Ладно… – выдыхает лягушка, поворачивается к Яге и хмурится. – Но ты должна показать мне, где Иван…я хочу увидеть его в последний раз и знать, что с ним все хорошо.

Ягиня мокает палец в зеленоватую жижу и вскоре в ней появляется картинка.

– Где Ваня? Я ничего не вижу, – говорит Василиса.

– Присмотрись повнимательнее.

Сквозь муть проступают очертания человеческой головы. Волосы развеваются, как от ветра, но медленнее. Василиса понимает, что ее супруг находится где-то под водой. Она цепляется за края бочки, расплескивая воду, и во все глаза таращится на изображение.

– Иван! Ваня… – она бы заплакала, но лягушки не плачут. – Что ты с ним сделала?

Голова лежит без движения, глазницы пусты, а из приоткрытого рта выплывает неразличимая мелкая живность. Бочка показывает и тело, опутанное подводными растениями.

– Я – ничего. Это все ты, когда хотела слишком многого. Ты, может, и царевна, но не смогла спасти своего царевича от гибели. Не нужно было надеяться выбраться из-за купола. Он получил по заслугам.

– Тварь! – кричит Василиса, опрокидывает на Ягиню бочку, но вода огибает ее ноги, не пачкая их. – Серый волк обязательно найдет его, вытащит, и тогда тебе не поздоровится!

– Волк ничего не сделает, – Яга стряхивает со своего плеча невидимую пылинку, – он не может покинуть свой пост, пока его не заберет Иван-царевич. А он не заберет, – она смеется, видя отчаяние Василисы, и указывает на нее. – Подведите ее к колодцу.

Скелеты подчиняются: Хромой берет царевну под руку, Безногий – за ногу, и они заставляют ее сдвинуться. С трудом скелеты выполняют поручение Ягини.

– На колени! – говорит она.

– Ни за что! – отвечает Василиса, пытаясь избавиться от хватки мертвецов.

– Живо! – Яга заставляет скелетов склонить перед ней царевну и достает ритуальный нож:

– Диво-дивное, явись!

Предо мною покажись.

Мглу собою разгони,

Яркий свет мне принеси.

Ночные тучи разгоняются порывами ветра. Выглядывает луна и освещает колодец, от которого поднимаются белые магические искры. Земля сотрясается от шагов чего-то огромного и тяжелого.

Рев разлетается по лесу, распугивая птиц и зверей.

– Наконец-то, – говорит Ягиня и хватает Василису за шею сзади. Рука скользит по лягушачьей коже. – Теперь я покажу всем вам, что бывает, когда предаёшь невинную женщину!

– Остановись! – молит Василиса. – Ты хочешь связаться с Ним! Это убьет не только всех сказочных существ, но и тебя!

– Нужно было думать раньше. Теперь ты уже согласилась, и я больше никогда тебя не увижу. Поэтому – заткнись, – Яга наклоняется и резким движением перерезает Василисе глотку.

Ее кровь хлещет в колодец и заполняет и без того неспокойные воды краснотой. Из шеи Василисы падает маленькая золотая икринка и устремляется ко дну, теряясь среди кощеева золота.

Рев приближается, деревья подминаются под огромными ступнями. И вот, Оно явилось. Взирает на Ягиню одним глазом и ждет, пока она скажет, чего хочет.

– Вот мы и встретились, – она упирает руки в боки и ее лицо украшает безумная широкая улыбка. – Лихо.

Слава поежился, когда ледяной ветер задел его спину. Наташа пробралась руками под его куртку и оттянула свитер вниз.

– Смотри, а то почки отморозишь, – сказала она, лукаво поглядывая на него.

– Где Тая? – спросил Слава.

– Она ведь только что была здесь, – Ира огляделась и встревоженно посмотрела на Диму. – Видел Таю?

– Нет. Уже давно.

– Она сказала, что пойдет в туалет, – заявила Наташа.

Слава осмотрелся: кругом широко расставленные деревья – между ними невозможно потеряться.

– Она могла уйти дальше и заблудиться, – сказал он.

– Ты прав. Она довольно стеснительна в таких делах, – Ира посмотрела на Диму. Плохое предчувствие щупальцами расползалось от груди к горлу и животу. – А вдруг с ней что-то случилось?