Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И чем же я могу быть вам полезной? – улыбнулась королева.
– Поверьте, Ваше Величество, я бы никогда не посмел испортить вам настроение разговорами о делах, но должность капитана гвардии толкает меня на это.
– Милорд, я уверена, что вам не удастся затмить одного молодого человека, который все утро терзал меня политикой. Поэтому говорите смело.
– Вы меня пугаете, моя королева. Я знаю только одного человека, способного на такое тяжкое преступление. Это не кто иной, как мой брат. Иногда он бывает совершенно несносен, но я даже придумать не могу, что за причина могла привести его к вам в такой неурочный час. Неужели война?
Королева весело рассмеялась. Она любила общество Джона Вилльерса, поскольку он мог вызвать на ее лице улыбку даже тогда, когда ее настроение никак к этому не располагало. Она не успела возразить, как появился все тот же гвардеец и доложил о приходе сэра Филби.
– Зовите, – приказала Генриетта. – Как, господин Филби, вы уже вернулись из Швеции? Я же велела вам ехать немедленно.
– Ваше Величество, – спокойно ответил этот маленький человек, – я выехал тотчас же, но на полпути в Дувр встретил королевского курьера. Он любезно сообщил, что сегодня был издан приказ, запрещающий выход любого судна в море. Поэтому я вернулся и жду ваших распоряжений.
Генриетта лишилась дара речи от изумления.
– Кто посмел отдать такой приказ? – воскликнула она.
– Его светлость герцог Бэкингемский, – сообщил Филби. – Курьер шепнул мне, что запрет касается судов, отплывающих во Францию, но начальник порта решил проявить усердие…
– Виконт, вам что-то об этом известно? – грозно спросила Генриетта.
Джон отрицательно покачал головой. Он был удивлен не меньше королевы. Генриетта позвонила.
– Соммерсета ко мне, – сказала она тому же гвардейцу. – Подобный приказ не мог быть издан без его ведома.
Затем она села к столу и начертала пару строк, запечатав письмо своей личной печатью.
– Возьмите, милорд, – она протянула конверт Филби, – и счастливого пути. Я потом разберусь, что все это значит.
– Надеюсь, у герцога были веские основания сделать это, – жестко сказала она Вилльерсу, – иначе…
– Я в этом уверен, моя королева, – поклонился Джон.
Филби вышел, столкнувшись в дверях с бледным от изумления гвардейцем.
– Ваше Величество, господин Стоун просит аудиенции.
– Ах, да, ему тоже не удалось выехать, – пробормотала Генриетта. – Проси!
– Бог мой, что с вами? – воскликнула она, увидев Стоуна.
Действительно, его плачевный вид мог возбудить сочувствие даже у камня, к тому же этому господину понадобилось все мужество, чтобы лично прибыть к королеве.
– Ваше Величество, мне не удалось доехать до порта, – объяснил он Генриетте, – меня сбила лошадь и, вместо того чтобы выполнить ваше поручение, боюсь, что я пару недель проваляюсь в постели.
– Вы узнали мерзавца, который скакал на ней? – вне себя от гнева спросила королева.
– Да, это был герцог Бэкингемский, – спокойно ответил Стоун.
Вернув королеве письмо, он поклонился и вышел. Генриетта дола волю своему гневу.
– Ваше Величество, но ведь Джордж не знал, что этот человек выполняет ваше поручение, – попытался вступиться за брата Джон, но королева жестом велела ему замолчать.
Гвардеец доложил о приходе герцога Соммерсета.
– Очень кстати, – Генриетта повернулась к вошедшему, – входите, милорд, и объясните нам, почему ни один корабль не может покинуть порты королевства.
– Ваше Величество, – со сладкой улыбкой проговорил Соммерсет, – это был приказ милорда Бэкингема, и я не мог не выполнить его.
– Это так, но вы, надеюсь, поинтересовались мотивами, которыми руководствовался господин премьер-министр?
– О да, Ваше Величество. В ответ на мой вопрос герцог заметил, что его слово – закон, и что он не собирается ни перед кем отчитываться в своих действиях.
– Он не мог этого сказать, – вмешался Джон.
– Я привел точные слова его светлости, виконт, – улыбнулся Соммерсет.
– Что ж, прекрасно, – стиснув зубы, проговорила королева. – Ступайте, милорд.
В дверях Соммерсет посторонился, пропуская внутрь Уолтера Монтегю. Он пришел просить защиты для своего агента, которого арестовали в порту, узнав, что тот едет во Францию. Это было сделано в соответствии с указаниями его светлости герцога Бэкингемского.
Пока в покоях королевы бушевала гроза, герцог Бэкингемский спокойно обедал, не подозревая о тучах, собравшихся над его головой. Трапезу прервал приход Уолтера Монтегю.
– Чем обязан, сударь? – холодно осведомился Бэкингем. – Я сейчас не расположен к приему гостей.
– Я здесь по поручению Ее Величества, – ответил тот, – и в качестве лейтенанта ее гвардии.
– Что такое? – удивился герцог. – Вы что, явились меня арестовать?
– Нет, если вы проявите благоразумие и проследуете со мной к королеве.
– Вы в своем уме, сударь? – поинтересовался Бэкингем.
– Я солдат, милорд, и выполняю приказ, – поклонился Уолтер. – И я должен передать вашей светлости слова Ее Величества. «Сэр, – сказала мне королева, – вы поедете к милорду Бэкингему как лейтенант моей гвардии в сопровождении десятка моих гвардейцев. Если он откажется следовать за вами, примените силу. Передайте герцогу, что я знаю, что не могу отдавать приказы на его арест – это привилегия короля, – но если Его Величество мне в этом откажет, я обращусь к парламенту и тогда мы посмотрим, чье слово является законом в этой стране. А если милорд захочет узнать причину такого приказа, вы ответите ему, что я не желаю отчитываться ни перед кем в своих действиях».
– Черт возьми! – Бэкингем с такой силой стукнул кулаком по столу, что опрокинул стакан, – я совсем забыл сообщить ей… проклятый Соммерсет… Хорошо, Монтегю, я следую за вами.
– Вы решили объявить войну Франции, милорд? – такими словами встретила герцога Генриетта.
Королева наконец-то научилась владеть собой, причем так успешно, что мало кто мог разглядеть за мнимой безмятежностью надвигающуюся бурю. Поэтому герцог спокойно поклонился Ее Величеству и улыбнулся брату, взволнованный вид которого плохо гармонировал с кажущимся спокойствием.
– Я жду ваших объяснений, – повторила она.
Бэкингем ни за что не раскрыл бы истинную причину своего поведения, но выбора не было, поэтому он решил ограничиться полуправдой.
– Я хотел помешать графине Карлейль уехать во Францию, – ответил он, кусая губы.
Генриетта мрачно улыбнулась.
– По-вашему, такой ответ я должна передать иностранным дипломатам, которые осаждают правительство, желая узнать причину блокады?