Энн дотронулась до скрытой под одеждой мужской плоти.

— Нет, Энн. — Стивен решительно убрал ее руку. — Уже поздно. Мне пора.

Но Энн чувствовала, что должна убедить его остаться. Она потянулась к нему другой рукой, но он отстранился, встал и даже, для верности, отошел от кушетки.

— Ты играешь с огнем, — сказал он.

Энн села — грудь обнажена, одежда в полном беспорядке.

— Возможно, я хочу сгореть.

Стивен долго смотрел на ее грудь, потом взглянул в глаза. Взъерошив волосы, он глубоко вздохнул и усмехнулся:

— Полагаю, я рад, что ты так к этому стремишься, но придется потерпеть. Я не возьму твою девственность на кушетке в гостиной с незапертой дверью.

— О! — Энн почувствовала, как покраснело не только лицо, но и все тело.

Стивен не мог взять ее девственность. Она не сумела ее сохранить, чтобы отдать ему.

— Не надо огорчаться. Это не займет много времени. Думаю, что после сегодняшней ночи мне следует получить специальное разрешение. Не хочу ждать до конца сезона, чтобы уложить тебя в постель.

Мысль о постели не могла не вдохновить. Энн тоже не хотела ждать до конца сезона. Она не желала ждать даже до конца недели или до конца часа.

Но ей придется ждать вечно, ведь она не может выйти замуж за Стивена.

Ей нужно все ему рассказать немедленно. Она непременно все ему расскажет. Нужно только суметь пережить удивление, а вслед за ним и презрение на его лице.

Стивен взял рубашку и быстро надел ее.

— Оденься, пожалуйста. Нельзя, чтобы тебя в таком виде заметили слуги. Иначе завтра к обеду об этом будет знать весь Лондон. — Он застегнул жилет и потянулся за фраком. — Мы, конечно, помолвлены, но мне бы не хотелось развлекать здешнее общество историями о своих амурных похождениях.

Энн сидела без движения, поэтому он подошел и сам поправил на ней платье.

— Я всегда старался проявлять осмотрительность. Наш поцелуй на площади стал исключением из правил.

Голос Стивена звучал совершенно обыденно. Неужели она только вообразила его страсть? Энн устремила взгляд на его брюки. Нет, она ничего не придумала. Он… точнее, часть его, безусловно, ее хотела.

— Прекрати, — попросил Стивен.

— Что прекратить?

— Прекрати так на меня смотреть. — Он взял ее за руки и поставил на ноги. — Ты должна лечь в постель, Энн, причем одна. А мне пора идти. — Поскольку она не шевельнулась, он бесцеремонно подтолкнул ее к двери: — Давай.

— Очень хорошо. — Энн вышла из комнаты и почти без принуждения дошла по коридору до входной двери, но там остановилась: — А как насчет поцелуя на ночь?

Стивен схватил со столика шляпу и, не глядя, нахлобучил ее на голову.

— Нет. Закрой дверь, — сказал Стивен и устремился вниз по ступенькам. Он открыл дверь и выскочил на улицу так быстро, словно опасался погони.

Энн повернула в замке ключ, вздохнула и медленно направилась в свою комнату, надеясь, что сможет уснуть до рассвета.

Понимая, что в ближайшее время ни при каких обстоятельствах не уснет, Стивен остановился неподалеку от Крейн-Хауса. Он поправил одежду и поморщился. Боль в паху была чрезвычайно неприятной. Он даже удивился, что еще может ходить.

Черт, он заслужил награду за сдержанность. Увидев Энн, полураздетую, с глазами, затуманенными желанием, он мобилизовал все свою силу воли, чтобы отстраниться. Если бы он остался в той маленькой комнатке еще на одно мгновение, то овладел бы Энн в рекордно короткий срок. Не слишком хороший способ показать неопытной женщине, что такое физическая любовь.

Стивен опустил глаза. Ну сколько же можно?! Его мужское естество все еще пульсировало. Ему больше нельзя думать об Энн, иначе некоторые его органы попросту взорвутся.

Следует выяснить, почему Энн так сильно реагирует на Брентвуда. После ее весьма эмоционального выступления на балу у Дамьена все общество только и говорит о ее взаимоотношениях с маркизом. Наверное, уже существует не меньше дюжины самых разных гипотез. Стивен собирался объяснить ей, что необходимо научиться лучше скрывать свои чувства, но… отвлекся и не выполнил задачу.

Он разыщет Геддинга — вот что он сделает. Конечно, были шансы, что Геддинг слишком пьян, чтобы сказать что-нибудь интересное. Правда, трезвый Геддинг тоже не слишком информативен. В любом случае стоило попробовать. Все равно ему необходимо чем-то заняться. Сон на повестке дня пока не стоял.

Геддинг обнаружился в клубе «Уайтс», как обычно, с бутылкой бренди.

— Не возражаете, если я присоединюсь? — спросил Стивен, опускаясь на соседний стул.

Барон непонимающе уставился на него. Прошло несколько долгих минут, прежде чем в его глазах мелькнуло узнавание.

— А, это вы, Паркер-Рот. — Геддинг икнул и пожал плечами: — Хотите выпить?

— Благодарю вас. — Проклятие! Судя по всему, он наливается бренди уже давно. Разговаривать с ним — пустая трата времени.

Стивен сделал глоток из стакана, который протянул ему барон, и стал размышлять, как бы невзначай заговорить о вечеринке, имевшей место в его доме десять лет назад.

— Слышал, вы обручились с девчонкой Крейна?

Стивен едва не пролил на себя бренди, В конце концов, может быть, ему и удастся что-нибудь узнать.

— Да.

Геддинг пьяно кивнул:

— Рад это слышать.

— Почему?

Барон пожал плечами:

— Всегда чувствовал себя немного виноватым перед ней. Пригласил ее к себе в дом в качестве одолжения Крейну, ну, вы понимаете. Ей было только семнадцать и не помешало бы приобрести немного лоска перед выходом в свет.

Стивен ждал продолжения, но Геддинг замолчал, задумчиво уставившись в стакан. Наверное, его следует подтолкнуть.

— Ну, и что дальше?

Барон вздрогнул и удивленно воззрился на Стивена, словно забыл о его присутствии:

— Вы о чем?

К счастью, в клубе почти не было людей, и рядом не оказалось никого, кто мог бы подслушать их содержательную беседу.

— Вы говорили, что чувствуете свою вину перед леди Энн. Почему?

Геддинг нахмурился:

— По правде говоря, нет никакой причины. — Он сделал глоток и пьяно вздохнул: — Хотя, наверное, мне следовало лучше за ней следить. Я обещал Крейну, что моя кузина Оливия возьмет девочку на себя, и он отправил ее ко мне в сопровождении одной только горничной. Но Оливия, как назло, в последний момент свалилась с жесточайшей простудой. Ей пришлось остаться дома, а девочка оказалась у меня без дуэньи. Но я не посчитал это проблемой. Она казалась такой тихой, серьезной и послушной.