В этот раз группы смогли создать нечто удивительно прекрасное.

Это и было искусство.

«Я думаю, что в этом смысл ритуалов, особенно религиозных, – подвела итог Шэрон. —

В иудаизме после того, как человек умирает, необходимо как можно скорее провести похороны. «В этом есть безотлагательная простота, – пояснила Шэрон. – Вы понятия не имеете, что делать, чем занять руки. Все, что вы знали, кануло в Лету. Но традиции подталкивают вас, говорят, чем следует заняться».

Еврейский ритуал сталкивает человека с новой реальностью. Прежде всего семья должна засыпать гроб землей. «Это может показаться безжалостным, – говорила Шэрон, – но люди помнят звук, с которым земля падает на крышку гроба. Этот момент становится самым важным в период первоначальной скорби. В этом есть что-то первобытное. Звук подталкивает нас к принятию истины: нашего близкого больше нет в этом мире».

Дальше необходимо отсидеть шиву. Это значит, что семья отправляется домой и остается там в течение семи дней, а к ним приходят посетители. Как и в случае погребения, существует определенный порядок. Посетители приносят еду, затем ждут, пока кто-то из семьи задаст тему для разговора. Таким образом, шива помогает найти ответ на самый бесполезный из вопросов – «чем я могу им помочь?». Вы приносите пищу, ждете, пока хозяева дома заговорят, и поддерживаете беседу.

Шэрон рассказала: «Есть определенная мудрость в том, чтобы предоставить людям пространство, где они могут плакать и делиться историями, смеяться, быть окруженными любовью и едой в течение семи дней. Иначе они могли бы забыть поесть, забыть, что можно смеяться, не знали бы, как плакать, и не хотели бы беспокоить людей, рассказывая истории. Этот ритуал создает вместилище для горя, с которым нелегко справиться. Шива – это действительно долго, ее трудно высидеть в течение семи дней. Некоторые полагают, что достаточно и трех, но я думаю, что есть что-то в отсутствии компромиссов, что возвращает людей к реальности потери и горя».

В последний из семи дней люди выходят из дома и вместе идут по улице. Можно молчать или петь. По словам Шэрон, это способ сказать себе: «Да, человек, которого я любил, умер. Но я все еще жив». Люди во всем мире ежедневно ходят на работу или в школу. Отсидевшие шиву не делали этого в течение семи дней. Но теперь они вновь видят мир вокруг и мягко возвращаются в страну живых.

Следующий этап – групповое чтение кадиш, молитвы скорбящего о мертвых. «Дело не в том, что эти слова выражают настоящие чувства скорбящего, – объясняла Шэрон. – Как правило, это не так. Я пришла к мысли, что дело не в словах, а в определенной вещественной форме, которую мы наполняем своим горем. Человек держит в руках книгу, такая же – у кого-то, кто рядом с ним, и ее же держали в руках его бабушка и дедушка. И, когда в конце произносится «Yitgadal v’yitkadash shmei Rabbah», вся община отвечает единогласным «Аминь!». Это такой способ сказать: «Я с тобой. Я не в силах забрать твою боль, но могу поддержать тебя».

«Это напоминание о том, что ты не один», – говорил Амихай Лау-Лави, раввин из Нью-Йорка, в жизни которого было несколько тяжелых моментов. Особенно в карьере: он был открытым геем и при этом религиозным лидером, к тому же происходил из весьма набожной семьи (его дядя был Главным раввином Израиля). Когда три года назад умер отец Амихая, он улетел в Израиль на похороны и оставался с матерью в Иерусалиме в течение следующего месяца. Многие люди хотели читать кадиш вместе с ним, но он был далеко. У Амихая возникла идея воспользоваться достижениями технологий. В определенный момент люди звонили ему, Амихай говорил несколько слов, а потом они вместе читали кадиш. Это повторялось спустя неделю.

Кадиш лучше всего читать в группе – по факту, согласно традиции, это должен быть миньян[64] – и оттого, что это случилось по телефону, ничего не поменялось. Вот почему Амихай предложил друзьям продолжать звонить ему каждый четверг в три часа дня, чтобы затем вернуться к работе.

Амихай делал так уже в течение трех лет. «Иногда люди просто произносят свое имя, – говорил раввин. – Иногда мы делимся поэзией. Затем читаем кадиш. Весь этот процесс занимает минут 20–30. Число звонков колеблется от пяти до пятидесяти, а иногда и больше. Я не настаиваю на миньяне или на том, чтоб все участники были евреями.

Ортодоксальные евреи высказались против этой инициативы, поскольку Амихай вносил изменения в древний ритуал. Однако многие, кто вовсе оставил иудаизм, напротив, встретили предложение Амихая с энтузиазмом.

Исламские ритуалы, связанные со смертью, по своей сути очень просты. Хишам Фараджалла, который входит в Совет попечителей мечети Идрисс в Сиэтле, объяснил, что, когда мусульманин умирает, тело омывают и окутывают тканью. Саван символизирует защиту, его простота также имеет смысл. «Мы рождаемся ни с чем, – сказал Хишам, – и мы уходим ни с чем». Над телом читают молитву, его кладут в особое углубление в земле, а не в гроб[65], так, чтобы его лицо было обращено к Мекке. Все это происходит в очень короткие сроки. В исламе умерших хоронят как можно скорее: прямо в день смерти, если удастся. Соболезнования выражают либо у могилы, либо в доме покойного, и в течение трех дней соседи и друзья готовят для семьи умершего. Все прочее, по словам Хишама, – это личное дело скорбящих. Он сказал, что после смерти его отца люди приходили еще несколько месяцев, что приветствовалось, но не требовалось. Еще многие жертвуют на благотворительность от имени умершего человека и включают его в свои ежедневные молитвы.

Процесс, описанный Хишамом, универсален, но мусульмане живут по всему миру, и исламская культура сильно варьируется от места к месту. Аманда Сааб, например, выросла в мусульманских традициях, в которых ритуалы, связанные с горем, занимают гораздо больше времени. Аманда была первой серьезной конкурсанткой реалити-шоу, которая носила хиджаб, и ее платок вызвал поток негативных писем и даже смертельных угроз. В ответ она пригласила этих незнакомцев в дом и начала серию обедов под названием «Ужин с соседом-мусульманином». Смелая идея Аманды заключалась в следующем: если бы люди лучше понимали, что значит быть мусульманином, в мире было бы меньше ненависти и жестокости к ним. Ведь большинство мусульман проповедуют мир.

На одном из таких обедов Аманда рассказала мне о похоронных ритуалах в местах, где она выросла. Она сказала, что обычно все собираются в мечети перед погребением. Семья покойного сидит за столом рядом с телом: женщины с одной стороны, мужчины – с другой. Прочие люди, одетые во все черное, выстраиваются в очередь, чтобы выразить соболезнования. Это полный эмоций, мрачный день. После похорон местная община обеспечивает всех пришедших едой.