Они достигли края леса. Перед ними лежал скалистый отрезок берега. Ульрик бросился вниз, к воде, а маленькая дочь потянула отца за волосы, намереваясь слезть с его плеч.

— Боюсь, я плохой супруг для Аслы, — негромко произнес Альфадас. — Она часто называет меня своим прекрасным чужим мужем. И вроде как это в шутку. Но, тем не менее, я точно знаю, что она чувствует. У нас двое детей. Мы живем вместе восемь лет. И я для нее чужой.

Олловейн положил руку на плечо друга. Еще когда он был маленьким мальчиком и чувствовал себя подавленным из-за того, что молодые эльфы во многом превосходили его, а он, несмотря ни на что, не хотел от них отставать, Альфадас приходил к Олловейну. Уже тогда мастеру меча было трудно дать ему совет. А сегодня… Что он знает о сердцах людей? Он мог просто быть рядом и слушать.

Кадлин начала молотить крохотными кулачками по голове отца. Она уже не пыталась держаться. Она хотела на землю.

— Похоже, у тебя там маленькая воительница, — пошутил Олловейн, пытаясь направить разговор в другое русло.

Альфадас слабо улыбнулся и ссадил дочь на землю.

— Здесь женщин не учат сражаться.

Кадлин сердито затопала ножками и принялась громко жаловаться, когда отец удержал ее за краешек платья, не позволив побежать по пронизанной глубокими расселинами каменистой полосе. Порывистый ветер швырял воды фьорда на берег. Волны плескались в лабиринте скал. Иногда из-под рассеченного берега вылетали знамена пены. Ульрик уже совсем промок. Он стоял на скалистом выступе, уходившем далеко во фьорд, и бросал вызов королю темного дна.

Взгляд Олловейна устремился к воде. Погода переменилась, небо затянуло тучами, волны с маленькими барашками спешили к берегу. Вдалеке мастер меча увидел небольшую лодку с наполовину спущенным парусом, сражавшуюся с приливом. Эльфа пробрала дрожь. Пейзаж был красив грубоватой красотой. «Она так подходит к людям», — подумалось ему.

— Против кого сражается твой сын теперь? — спросил он. — Кто такой этот король темного дна?

Альфадас отмахнулся.

— Всего лишь одна из множества историй, которые любят рассказывать друг другу фьордландцы, сидя у жаровен долгими зимними ночами.

— Думаешь, ее можно рассказать эльфу в мрачный осенний день?

Ярл удивленно поглядел на него.

— В ней действительно нет ничего особенного.

— Что ж, по крайней мере похоже, что она произвела впечатление на твоего сына.

Ульрик все еще стоял на выступе скалы. Теперь он поднял свой деревянный меч к небу, словно только что одержал великую победу.

Альфадас не сдержал улыбки.

— Да, это одна из таких историй, которые обожают дети, старые воины и дураки. Давным-давно, когда железо было только в оружии богов, фьордами правил гордый повелитель, король Озаберг. Многие называли его также Золотым, потому что он носил тяжелый нагрудник из позолоченной бронзы. У него был шлем с крыльями, кольчуга, достигавшая колен, а также большой круглый щит, на котором красовалось изображение морского змея. То был гордый и богатый король. Многие войны наполнили его казну и одарили его множеством врагов. Даже некоторые из его собственных князей завидовали ему, поскольку рядом с этим королем даже слава самого храброго воина была ничем. В те далекие времена даже повелители плавали в лодках из шкур, как делают и теперь некоторые наши рыбаки. Однажды летом Озаберга и его людей во время военного похода остановили превосходящие числом враги. Говорят, его князья предали своего правителя. Как бы там ни было, они бежали в своих лодках прежде, чем вытащили из ножен мечи. Озаберга и его последних верных людей окружили. Они сражались с отчаянным мужеством, но численное превосходство врага было слишком велико. Король бился до последнего. Когда он увидел, что поражение неминуемо, то разрезал мечом кожаную лодку и вместе со своими тяжелыми бронзовыми доспехами утонул во фьорде. Напоследок он крикнул врагам, что еще вернется, чтобы из их костей выстроить трон на дне фьорда. Два дня спустя большинство кораблей предателей и победивших врагов утонули во время внезапного шторма. Считается, что с тех пор король Озаберг беспрестанно бродит по дну фьорда и иногда поднимается из воды, чтобы проверить в поединке мужество храбрецов или чтобы нести ужас и смерть врагам Фьордландии.

— Может быть, не стоит тебе позволять сыну звать этого мрачного правителя? Ты не боишься, что он может внять его просьбам?

Альфадас негромко рассмеялся.

— Мы же не в Альвенмарке, друг мой. Это всего лишь история. Король живет только в мыслях таких мальчишек, как Ульрик, и еще парочки чудаков. Таких созданий не существует в нашем мире.

— А человек-кабан? — напомнил Олловейн. Теперь он смотрел на волнующиеся воды фьорда другими глазами. Не прячется ли там, в глубине, дух древнего короля-воина? — А что насчет троллей? Некоторые из их замков находятся не далее чем в трехстах милях отсюда. Не говоря уже об изгнанных из Альвенмарка, которые ушли в твой мир. Может быть, этот король Озаберг не существует. А может быть, на дне фьорда обосновалось что-то другое.

— Нет, друг мой. Мой тесть — рыбак. И рыбаком был его отец. Традицию поддерживали много поколений. Они знают обо всем, что живет во фьорде. Там нет короля. Это всего лишь история, которой пугают детей и удерживают их от того, чтобы они подходили слишком близко к воде.

Олловейн посмотрел на мальчика. Он был сильным. Светло-русые волосы длинными прядями спадали на плечи. Он без усилий удерживал равновесие на скользкой скале. Из него наверняка выйдет хороший воин, если Альфадас найдет время как следует учить его.

— Похоже, твоего сына эта история не очень пугает.

Глаза ярла засветились от гордости.

— Он действительно очень храбр. Он будет лучшим предводителем, чем я, потому что знает, где его сердце.

Олловейн с болью подумал о том, что у него никогда не было ребенка. Он никогда не мог привязать к себе женщину надолго. Всегда в его жизни было что-то, что казалось ему важнее. Вот уже несколько столетий, как он полностью посвятил себя служению Эмерелль. И был до глубины души убежден в том, что выбрал правильный путь, сколь непонятными ни казались ему некоторые решения королевы. Она смотрела вперед, сквозь века. Никто не мог понять, что ею движет. Она вела скрытые сражения, чтобы защитить детей альвов. Хитрость, интриги и запугивание достаточно часто были ее оружием, и они помогали предотвращать войны. Олловейн знал, что Эмерелль желает для Альвенмарка только самого лучшего. Даже теперь… И тем не менее, когда он думал о гибели Вахан Калида, его начинали мучить сомнения. Что было известно правительнице? Какие ужасы в будущем оправдывают такие жертвы? Он узнает об этом, только если будет продолжать ей верно служить. Он должен спасти ее и иметь терпение, чтобы дождаться плодов будущего. Но в данный момент он не мог сделать ничего, только надеяться, что Эмерелль скоро очнется от своего магического сна. Или… Нет, наоборот! У него есть время заняться другими вещами, пока Эмерелль спит и ей ничто не угрожает. Один он ничего не сможет сделать против троллей в Альвенмарке! Только королева может призвать детей альвов на войну. Ни за кем другим народы не пойдут.