На следующей остановке, в Пассау, Войцек попросил грузчика снять сумку и перенести ее в трактир при станции. Когда он открыл ее, Себастьян увидел внутри большой еловый ящик. Войцек с трудом поднял крышку — она тоже была обита свинцом. Ящик заполняла темно-серая, с металлическим отливом земля.

— Смотрите, — сказал Войцек, наполовину откинув крышку.

В полутьме казалось, что земля светится. И при этом излучает какую-то неведомую энергию.

Себастьян задумался. Посмотрел на Войцека, закрывавшего ящик.

— Сударь, — сказал он, — неужели вы и впрямь рассчитываете, при вашей-то изможденности, в одиночку доставить эти тридцать пять фунтов до Нюрнберга?

— Да, а что? — спросил тот, несколько озадаченный.

— А потом еще предпринять нелегкое возвращение?

Войцек захлопал глазами.

— Что бы вы сказали, если бы я купил у вас весь ваш груз, а вы налегке пустились бы в обратный путь?

— Весь груз? Но здесь тридцать пять фунтов!

— Что представляет собой три тысячи пятьсот талеров. Половину я вам оплачиваю звонкой монетой, а другую — векселем, выписанным на один венский банк.

— Но что вы собираетесь с ней делать?

— Я химик. Хочу изучить эту странную землю.

Войцек был в растерянности.

— Вы довольно богаты, — сказал он в конце концов, — если удовлетворяете свое любопытство по такой высокой цене.

— Для моего любопытства средства у меня найдутся. Я — граф фон Вельдона.

— Вы живете в Вене?

— Жил. Мои дела ведут меня дальше.

— Но как же ваш счет в Вене?

Себастьян улыбнулся.

— Сударь, вы получите деньги по этому векселю сразу же по предъявлении. У господ Видерманна и Майера.

— Я знаю этот банк, — пробормотал Войцек, явно колеблясь между относительным риском сделки и немедленным избавлением от своей тяжкой ноши. — Ладно, идет, — решился он наконец.

Сделку заключили тут же, прямо в трактире. Себастьян достал из своего чемодана гербовую бумагу и палочку сургуча, попросил у трактирщика перо и чернила, выписал вексель на предъявителя и запечатал его собственной печатью с инициалами I. М. Удовлетворенный Войцек объявил, что подождет почтовую карету, идущую обратно в Линц, а оттуда доберется до Пильзена. Себастьян же с Джулио продолжили путь, увеличив свой багаж на одно место.

В Нюрнберге граф де Сен-Жермен и Вельдона остановился на несколько дней, пока ему не изготовили менее громоздкую, но тоже обитую свинцом деревянную шкатулку. В нее он поместил около фунта иоахимштальской земли, пересыпая ее черпаком с очень длинной рукояткой, чтобы уберечь себя от испарений этого решительно слишком опасного лекарства. Потом велел навесить замок на большой ящик и оставил его на хранение в подвалах банка, поддерживавшего дела с его собственным.

Наконец он продолжил свое путешествие в Лондон.

В английскую столицу граф де Сен-Жермен и Вельдона прибыл морозным днем 15 ноября 1743 года. Нанял экипаж, чтобы его вместе с продрогшим Джулио доставили по адресу Соломона Бриджмена. Место показалось ему незнакомым, и он решил было, что кучер ошибся, но, приглядевшись получше, узнал подросшие деревья парка, а за ними и сам дом. Больше тринадцати лет прошло с тех пор, как Ян Хендрикс, тогда еще юноша восемнадцати-девятнадцати лет, расстался с Соломоном Бриджменом, отправляясь на Восток. Путешественник с волнением ждал этой встречи, поскольку не раз опасался, что уже никогда не увидит человека, который заменил ему отца и которому он был обязан по меньшей мере своим материальным благополучием.

Бриджмен выглядел чуть бледнее и слабее, чем прежде. Схватив своего гостя за руки, он долго смотрел на него с восхищением и нежностью. И не мог сдержать слез.

— Ян, — прошептал он, — вы как благословение небес перед моим последним путешествием.

— Вы мне кажетесь еще вполне крепким, Соломон, — запротестовал Себастьян. — Так что гоните прочь эти грустные мысли, от них и впрямь недолго заболеть.

— Вы правы, — согласился Бриджмен. — Едва увидев вас, я сразу же почувствовал себя лучше. И горю нетерпением услышать ваши рассказы.

Рассказы заняли три дня.

Услышав о последних событиях в жизни Себастьяна, и в частности о поступлении на российскую службу, Бриджмен сделался задумчив.

— Мой дорогой Ян, — сказал он, по-прежнему называя его этим именем, — вы ставите передо мной немалую проблему. Я с детства знал, что надобно хранить верность стране, которая вас вскормила, даже если об этом и не говорят в таких выражениях. Виселица — наглядный пример тому, что изменников не одобряют. Тем не менее не понимаю, какой стране вы должны быть верны, так что должен сдержать свою первую реакцию. Однако вы мне объявили, что собираетесь шпионить на английской земле в пользу иностранной державы — ведь именно этим вы собираетесь тут заниматься, если уж говорить начистоту. И я опять же должен бы вас разубедить, поскольку вы делаете меня сообщником предприятия, затеянного в интересах чужого государства.

В этом месте своей речи Бриджмен прервался. Себастьян обеспокоенно слушал его, не говоря ни слова. Оба вопросительно переглянулись.

Вдруг Бриджмен расхохотался.

— Тем не менее, как выяснилось, это государство желает установить дружеские отношения с Англией… и я как добрый англичанин могу лишь поздравить себя с этим.

Успокоенный Себастьян тоже рассмеялся.

— У вас, мой дорогой Ян, есть странный талант размывать нравственные границы. Вы совершили два убийства, а я вас одобрил во имя высшей справедливости. Вы взяли себе титулы, которые вам не принадлежат, и я опять должен был согласиться. Вы шпионите в моей собственной стране, и я снова приемлю это, вполне убежденный в вашей правоте. Я хотел бы предостеречь вас от этого постоянного нарушения человеческих законов, которое рискует погубить вас, но умолкаю, как только вспомню о том, что вы удвоили мое состояние лишь потому, что я отнесся к вам с симпатией. Что же за судьба у вас!

— Я и сам часто думал об этом, Соломон, — ответил Себастьян со смехом, — вспоминая вас в моменты одиночества.

Бриджмен покачал головой.

— Ума не приложу: как вы его выносите, ваше одиночество?

— Если я откажусь от него, то уничтожу себя.

Бриджмен опять печально покачал головой. Потом распорядился приготовить графу покои, те же самые, что и прежде, — синие. Он даже не спросил Себастьяна о его ближайших планах.

— Значит, я вас не стесню? — спросил тот.

— Наоборот, заполните пустоту, — ответил хозяин дома, посмотрев на Себастьяна проникновенным взглядом. — А теперь, если угодно, перейдем к столу. Я вам представлю состояние дел банка Бриджмена и Хендрикса. Он процветает.