— И который отнюдь не враждебен английской красоте, — поддакнула соседка Себастьяна.

Всеобщий смех развеял неприятное впечатление от недавних колкостей, но глаза Патригана сверкнули гневом. Себастьян решил, что будет разумнее уйти сразу же после ужина, как только позволит учтивость, чтобы избежать стычки с надоедливым нахалом.

Но все вышло не так. В тот самый момент, когда он прощался с сэром Робертом, у дверей произошла некоторая заминка и в зал вошли два королевских офицера с приказом арестовать графа де Сен-Жермена и Вельдона как сообщника Карла-Эдуарда Стюарта в его попытке поднять мятеж в Англии.

Себастьян опешил и при этом встревожился. Он мельком заметил восторг на лице леди Кру и спросил себя, какую махинацию та могла измыслить.

— По приказу короля, сударь, соблаговолите отдать мне вашу шпагу, — объявил первый офицер. — Обыщите этого человека, — приказал он младшему по званию.

Лейтенант приблизился к Себастьяну, не обращая внимания на протесты сэра Роберта Кру. Ощупал его карманы, засунул руку в один из них и, к еще более возросшему недоумению Себастьяна, вытащил оттуда запечатанное письмо. Лейтенант изучил печать, потом сломал ее. Нахмурившись, прочитал письмо. И бросил на Себастьяна презрительный взгляд.

— Сударь, — заявил он, — ваше предательство не в том, о чем мне сообщили, но оно еще более гнусно.

И он начал отцеплять шпагу от пояса француза.

— Но, в конце концов, офицер, не угодно ли объяснить нам, что происходит у меня в доме? — воскликнул сэр Роберт.

— Вот, сэр, судите сами, — ответил королевский посланец, протянув ему письмо.

Сэр Роберт прочел его и ошеломленно воззрился на Себастьяна.

— Да что в этом письме, наконец? — воскликнул тот.

При этом он заметил сардоническую ухмылку на довольной физиономии Патригана, стоявшего за спиной хозяина дома.

— Это послание Молодого Претендента, который благодарит вас за посредничество, поскольку вы добились для него благосклонности миссис Фицкраун, и просит вас и дальше поддерживать ее в том же расположении, — ответил удрученный сэр Роберт.

— Но это же дурацкая выдумка! — воскликнул Себастьян. — Я не знаю никакой миссис Фицкраун и никакого претендента, ни молодого, ни старого.

— Сударь, — ответил королевский офицер, — ступайте за мной. Я должен препроводить вас в Тауэр.

— В Тауэр!

Неодобрительный ропот поднялся среди гостей. Но приходилось следовать за офицерами в мрачную тюрьму.

Высокие зарешеченные окна, прорубленные для того, чтобы освещать зал, в который около девяти часов вечера офицеры ввели Себастьяна, едва пропускали тусклый декабрьский свет. А факелы в железных подхватах на стене окрашивали сцену в кровавые тона, делая обстановку еще более зловещей. Багровая полумгла словно сочилась низостью, ненавистью и местью. Можно было подумать, что это застенок инквизиции.

Голодный Себастьян провел ночь в ледяной камере, без всякой возможности общаться с внешним миром, и, следовательно, не мог предупредить Соломона Бриджмена, чтобы тот нанял адвоката. Один из офицеров сообщил ему, что придется ждать завтрашнего утра, когда он предстанет перед следственным судьей, и только тогда станет ясно, позволено ли ему отправить послание в город или нет.

Себастьян опасался худшего. Против него была сплетена интрига, и если арестовывать его пришли офицеры короны, это наверняка означало, что у врагов есть сообщники во дворце; а что можно поделать против королевской власти? Он приготовился к пародии на правосудие, где ему предъявят и другие ложные доказательства его вины.

Ему почему-то вспомнились видения Элспет Партридж и Бабадагской прорицательницы. Он решил, что его ждет ужасная кара. И даже опасался увидеть в этот миг призрак брата Игнасио.

Себастьян попытался определить момент, когда кто-то мог подсунуть ему в карман письмо, и вспомнил, что, направляясь к столу, беседовал с дамой неопределенного возраста и по пути столкнулся с гнусным Патриганом. Быть может, это случилось именно тогда. В любом случае торжествующие физиономии Патригана и леди Кру ясно доказывали, что они были в сговоре.

Эта потаскуха мстила за пренебрежение.

В зал вошел какой-то бритый, сутулый человек в белом парике, какие носят судейские чиновники короны, и направился к большому готическому столу. Смерил взглядом стоящего перед ним арестанта и сел. Его тонкие губы, казалось, были способны изрекать только зловещие приговоры. Стоя с пером в руке перед толстой, открытой на чистой странице тетрадью, ждал судебный секретарь. По кивку судьи писарь снова сел и стал слушать.

— Задержанный, ваша честь, — сказал первый офицер, сделав Себастьяну знак подойти поближе.

Судья опять посмотрел на него. В свете факелов блестели алмазы.

— Вы граф де Сен-Жермен и Вельдона? — спросил человек в черном.

— Да.

— Это ваше настоящее имя?

— Сэр, в силу своего очень высокого происхождения я не вправе открыть мое настоящее имя прежде, чем будет доказана моя виновность. А она не может быть доказана. Пока граф де Сен-Жермен и Вельдона и именно под этим именем проживаю в Лондоне.

Перо заскрипело по бумаге. Судья состроил недовольную мину.

— Где остановились?

— У мистера Соломона Бриджмена, в Блю-Хедж-Холле.

— Каким ремеслом занимаетесь?

— Живу на ренту.

— Когда вы познакомились с Молодым Претендентом?

— Я никогда не был с ним знаком и даже не знаю, как он выглядит.

— Однако он написал вам письмо?

— Ваша честь, кто-то подсунул эту гнусную фальшивку в мой карман, когда я на минуту отвлекся. Я даже не знал содержания этого послания, пока офицер, присутствующий здесь, не вскрыл его и не дал прочесть хозяину дома, сэру Роберту. Неужели ваша честь допускает, что если бы я и в самом деле получил письмо от Молодого Претендента, то оставил бы его нераспечатанным в кармане?

— Письмо было запечатано, когда вы его нашли? — спросил судья у офицеров.

— Да, — ответил один из них смущенно.

— Кто его распечатал?

— Я, ваша честь.

Казалось, судья задумался.

— Вы готовы поклясться честью, — спросил он Себастьяна, — что не знакомы с Молодым Претендентом и никогда не имели с ним дела, пусть даже через третьих лиц?

— Безусловно. Клянусь в этом честью. Я не нуждаюсь ни в деньгах, ни в милостях Стюартов, и ничто на свете не вынудит меня исполнять презренное ремесло сводника.

— Знакомы ли вы с миссис Фицкраун?

— Никогда не слышал этого имени.

— Эта дама проживает в Эдинбурге, как мне сказали.

— Никогда не был в этом городе. А откуда эти господа узнали, что при мне письмо?