С ней я научился завтракать с настроением, наполняя каждый новый день смыслом, отдельным от рабочей суеты.

— Тай, — делая глоток кофе, наблюдал за, все еще немного сонной женой, с отчужденным видом помешивавшей чайной ложкой фруктовую смесь в своей тарелке, — мне надо улететь на пару дней, — поморщился от мимолетного чувства тревоги.

— Да? — встрепенулась она, а в глазах блеснула растерянность и что-то сродни испугу.

— Да, — кивнул и, отставив чашку с недопитым напитком, протянул руки через стол, чтобы захватить в плен ее тонкие ладошки. Крепко их сжал, согревая и делясь частичкой уверенности.

— Надолго? — переспросила Тая, заглядывая мне в глаза, словно искала в них какие-то, понятные только ей, тайные знаки.

— На пару дней, — повторил и, не разрывая наших рук, встал со стула, обошел стол, развернув пигалицу лицом к себе, присел перед ней на корточки, — я разговаривал полчаса назад с мамой, они ждут тебя к себе.

Тая кивнула, прикусив нижнюю губу.

— Сейчас? — чуть хриплый голос выдавал ее растерянность, нагоняя на меня еще больше тоски и переживаний.

— Нет, — улыбнулся, пытаясь разогнать грусть, затапливавшую ее взгляд, — вечером поедем, переночуем, а наутро я улечу.

— Хорошо, — сглотнув, произнесла она, старательно растянув губы в подобие улыбки, — я тогда вещи соберу на время, — засуетилась она, пытаясь подняться со стула, — ужин не готовить? Да? А еще надо не забыть выписки взять вдруг…

— Тай, — прервал ее нервный причитания, — все будут хорошо, — привстав, я наклонился над замершей женой и ладонями обнял ее лицо, скрещивая наши взгляды, — это всего на пару дней. Врач на последнем осмотре сказал, что все в норме и до положенного срока ты доходишь, если так и будешь придерживаться всех предписаний.

Я говорил, а она послушно кивала. Моя речь была не столько для нее, сколько для меня самого. Проговаривая все это, я мысленно убеждал сам себя, что за несколько дней с моими девочками, точно ничего не произойдет.

— Я буду отдыхать, пить витамины и при любом недомогании сразу поеду в больницу, — пообещала она.

В тишине мы доели завтрак и я, дождавшись прихода экономки, уехал в офис. Несколько раз за день мы созванивались, интересуясь делами друг друга. Мне льстило, что Тая порой звонила не только для того, чтобы узнать, что приготовить на ужин и какого цвета лучше взять декоративные подушки в небольшом магазинчике в двух шагах от дома. Она раз в день стабильно интересовалась среди дня, как у меня дела.

— Ты точно все взяла? — укладывая ее небольшой чемодан в багажник автомобиля, с сомнением поинтересовался я, — что-то он слишком легкий.

— Все и даже больше, — утвердительно заявила она, усаживаясь на переднее пассажирское сидение.

Дорога заняла чуть больше получаса. А по приезду, я помог ей выбраться из салона, припарковав автомобиль около центрального входа.

— Поднимайся в дом, а я поставлю машину в гараж.

Тая согласно кивнула и походкой бодрой уточки направилась к распахнувшимся дверям. Выгружая на дорожку наш багаж, я слышал радостные возгласы матери и добродушные ответы пигалицы.

Из гаража в дом вела отдельная дверь. Я, припарковав свой автомобиль на выделенное мне место в просторном помещении, ощутив какой-то внутренний покой, вошел в родительский дом, минуя холл, через кухню сразу в столовую.

— Ты знал? — будто не своим голосом, полным боли и недоверия слетел, как обвинение этот вопрос с Таиных дрожащих губ, — ты знал и поэтому был так уверен, что тест будет в твою пользу…

*Амир*

О чем она говорит?

Что ей вдруг стало известно за столь короткое время, что меня не было рядом?

Строго взглянул на стоявшую рядом с Таей мать. А та с удивлением взирающую то на меня, то на взволнованно-перепуганную пигалицу.

— Мам? — сдвинул в угрожающем жесте брови, хотя прекрасно знал — она не знает ничего.

Но все же, что-то ведь произошло, а рядом с моей девочкой была только она.

— Что я? Я сама не поняла, что произошло, — пожала мать в недоумении плечами, — мы вон в окно Эрика увидели и, все, что я успела сказать, так то, что он твой племянник, а Тая как-то разом побледнела.

Вот же засада! Я ничего не знал о его приезде, иначе бы ни при каких условиях не допустил бы их встречу. По крайней мере, до родов точно! И уж тем более не в данный момент, когда мне срочно надо улетать, а Тая останется одна.

— Мам, оставь нас одних, — попросил я, не отводя глаз от жены.

— Амир, — попыталась настоять на своем и остаться заботливая родительница.

— Мама, — лишь одним голосом дав ей понять, что возражения не принимаю.

Все это время молчавшая Тая вздернула подбородок и решительно заявила, как только захлопнулась дверь в столовой, и мы остались вдвоем.

— Отвези меня домой, — решительно заявила она, — и я требую развод, немедленно.

Делая шаг на встречу к ней, я лишь качаю головой, отрицая все ее требования. Я не готов к этому, я не желаю этого. Нам просто надо поговорить.

— Давай поговорим, — протянул к ней руку, в попытке обнять, прижать и защитить от всех перепитий.

— Ты знал, что отец моей малышки он, — отступая назад она махнула рукой в сторону окна, — знал и зачем-то устроил весь этот спектакль, — глотая слезы вперемежку с гневом, разрывала мне сердце своими обвинениями и той болью предательства, что плескалась в ее глазах.

Я обманул, я предал ее, только-только начавшиеся зарождаться, ожидания и доверие. Меня самого каждый день грызла совесть, за то, что я утаиваю правду. Но больше всего я боялся, что все мои чаяния окажутся пустыми. Я боялся задавать вопросы, потому что, как последний трус, я просто не хотел услышать на них ответы.

— Я узнал об этом совсем недавно, — решаюсь раскрыть ей правду, не всю. Лишь ту, которая успокоит, — в тот день, когда вернулся в Грецию после маминого звонка о твоем здоровье. И ты знаешь, мне все равно, чей он. Потому что как кто-то, когда-то сказал: если ты искренне любишь женщину, ты полюбишь и ее ребенка. А я за это короткое время понял, что да, пигалица, я тебя ЛЮБЛЮ. Люблю и никуда не отпущу. И Эрика в наши отношения ни за что не допущу. Если надо будет, выкуплю у него отказ от отцовства, увезу вас туда, где вы никогда с ним не встретитесь. Я сделаю все, чтобы вы были только моими.

Поднять вопрос о новогодней ночи на Бали я не решался. Не стоило ей сейчас еще и это узнать вот так, с бухты-барахты. На данный момент меня волновало лишь одно, как убедить Таю, в том, что я искренен, что все это не игра, что все что я сказал — правда.

— Я тебе не верю, — глухо выдает она, вжавшись в подоконник, — вы все подстроили. Только зачем? Зачем я вам нужна? Это у вас такая забава: один переспал и исчез, заблокировав номер после сообщения с положительным тестом на беременность. Другой — хренов благородный рыцарь — взял все на себя. Зачем? Я не призовой кубок и моя малышка не игрушка для решения, каких-то ваших задач, — возмущение, обида и злость нарастали, срывая ее голос на крик.