– Что ж… благодарю, дон Трик. – Мия с улыбкой присела в реверансе, неловкую тишину нарушил смешок юноши.

– Есть хочешь?

– Умираю с голоду, – вдруг осознала она.

– Возможно, Бледная Дочь согласится пройти со мной на кухню?

Трик согнул локоть и предложил ей руку. Мия сильно ущипнула его, и двеймерец ойкнул. Улыбаясь, парочка побрела по коридору в поисках ужина.

– …Кто-то идет…

Мия проснулась в кромешной тьме и часто заморгала. Приподнявшись на локтях, зашипела от боли, пронзившей всю левую руку. Ее синяки чуть ли не светились в темноте.

Кто-то взламывал ее дверь. Это не могла быть Наив; она бы просто постучала. Кто тогда? Какой-то аколит? Тот, кто убил Водоклика? Мия нащупала стилет и скатилась с кровати, затем прокралась по каменным плитам в темный угол. Подняла клинок правой рукой. В этот момент дверь открылась, и в комнату заглянуло веснушчатое лицо, обрамленное светлыми косичками.

– Корвере! – послышался шепот. – Ты тут?

– Эшлин? – Мия вышла из укрытия и спрятала могильную кость обратно в рукав. – Зубы Пасти, нельзя так вламываться к людям!

– Я же говорила, друзья зовут меня Эш. – Блондинка скользнула в комнату, расплываясь в веснушчатой улыбке, и ей потребовалась пара секунд, чтобы найти Мию во мраке. – И если бы я вламывалась, ты бы меня не услышала, пока мой нож не оказался бы у твоего горла, Корвере.

– Да неужели? – Мия вздернула бровь и тоже улыбнулась.

– Даю твою голову на отсечение! Как крылышко? – Эшлин по-дружески хлопнула Мию по руке, и девушка прошипела сочное ругательство, прижимая к себе локоть.

– Черт, прости, – пролепетала Эшлин. – Я забыла, что ты левша.

– Все нормально, – Мия скривилась, потирая локоть. – У меня же всегда при себе хранится запасная рука. Зачем ты вообще взломала мой замок? Не могла потренироваться на своем?

– Потренироваться, пф-ф-ф! Если в этом месте и есть замок, который мне не умаслить, я его еще не встретила. Я просто хотела спросить, нормально ли ты себя чувствуешь, чтобы выйти прогуляться.

– Прогуляться? – Мия уставилась на нее. – Куда? Зачем?

– Да так, побродить повсюду. Поискать проблем. В общем, ты поняла. Прогуляться.

Мия нахмурилась.

– Достопочтенная Мать сказала, что нам запрещено покидать комнаты после девятого удара часов, помнишь?

Веснушчатое лицо девушки расплылось в усмешке.

– А ты всегда делаешь только то, что приказывает мамочка?

Мия вспомнила камеру во тьме. Зловоние гнили и смерти, обжигающее глаза. Дрожащие руки. Шепот, холодный и острый, как сталь.

«Не смотри».

– Нет, – ответила она.

– Вот и славно. Мой брат не любитель шалостей, а любая другая девушка в этом месте либо хочет поиграть в недотрогу, либо в ханжу, либо и в то и в другое. Так что остались только мы с тобой, Корвере.

– Ты слышала Друзиллу. Если нас поймают, нам будут драть задницы, пока кровь не пойдет носом.

– Ну, отличный стимул, чтобы не попасться, не так ли?

Улыбка ваанианки была заразительной. Она подхватила Мию и потащила за собой. И когда Мистер Добряк допил последние капли страха, Мия просунула раненую руку в повязку на шее и улыбнулась в ответ.

– Дамы вперед, – сказала Эш, поклонившись перед дверью.

– Что-то я не вижу здесь дам, а ты?

– О-о-о, мы с тобой отлично поладим!

Продолжая улыбаться, девушка прокралась обратно за дверь, и Мия последовала за ней.

Они бродили вдоль коридоров, спускались по бесчисленным лестничным пролетам, ступали в извивающуюся тьму. Мие казалось, что она узнала несколько коридоров, встретившихся ей по пути в библиотеку, но она не была уверена. Девушка могла поклясться, что некоторые стены… как бы… двигались. Коридоры почти никак не были украшены, их однообразие разбавляли только витражные окна или странные скульптуры из костей животных. Эшлин уверенно шла впереди, бесшумная, словно труп, и не останавливалась ни на секунду. Лишь иногда делала паузы, чтобы пометить стену кусочком красного мела.

– Ты хоть знаешь, куда идешь? – спросила Мия.

– Н-н-не особо.

– А обратную дорогу найдешь?

– Если никто не сотрет мел, то да.

– А если сотрет?

– Скорее всего, мы потеряемся и умрем от голода в недрах горы.

– Просто чтобы ты знала, если дойдет до каннибализма, тебя сожрем первой.

– Что ж, справедливо.

Мистер Добряк скользил перед ними, скрытый в вечной темноте. Когда они проходили мимо особо гротескной костяной статуи – чем-то средним между хищной птицей и свернувшейся змеей, – Мия ощутила дрожь в своей тени. Почти знакомую. Мистер Добряк встал на дыбы, и ее тень пошла рябью. На секунду девушка почувствовала, как ее грудь пронзает холодная и острая игла страха. Мия взяла Эш за руку и потянула за постамент статуи, прижав палец к губам.

Что-то приближалось.

По коридору прокатился низкий рык. Во мраке впереди появился совершенно черный силуэт, обозначенный лишь тусклым светом из окна. Мия прищурилась, мучимая желанием спросить Мистера Добряка, что происходит. Дочери, это кажется немыслимым, но впервые на памяти Мии не-кот выглядел… испуганным.

– Черт! – выругалась Эшлин. – Это Эклипс*[62].

Мия нахмурилась.

– Кто…

Вопрос так и застрял в горле, когда темный силуэт приблизился. Высотой больше метра, гладкий и совершенно бесшумный. Длинные клыки, острые когти и никаких глаз. Волк.

Волк из теней.

Существо резко остановилось, уставившись в коридор, где прятались девушки. Обе прижались к постаменту и задержали дыхание, на лбу Эш заблестел пот. Мия чувствовала Мистера Добряка у своих ног, его определенно трясло. Страх не-кота был заразителен, он поднимался по ее груди и заставлял руки дрожать. Все то время, что они пробыли вместе, не-кот позволял ей одолевать свои страхи. Делал ее крепче, сильнее, смелее, чем она могла бы стать в одиночку. Чего они только не видели. Где только не побывали. Но сейчас он выглядел более напуганным, чем она.

Не-волк вновь зарычал, от этого звука завибрировал пол.

– Эклипс, – позвал глубокий выразительный голос. – Тихо.

Хотя она не осмеливалась даже дышать, не говоря уже о том, чтобы выглянуть, Мия сразу же узнала говорящего: лорд Кассий. Она услышала легчайший шелест ткани, тихий шорох кожи на камне. Лорд Клинков здесь, она была в этом уверена. Глава всей Красной Церкви. Смотрел в коридор прямо на них – от разоблачения их разделяло всего несколько его шагов по полированному граниту.