Вниманием Келани опять завладело окно. Взгляд лересы по привычке следил за улицей и облаками. Она всматривалась в темноту в надежде не обнаружить ничего подозрительного. К. едва заметила, как какой-то херианец пробежал торопливо по дороге и свернул за угол.

Время от времени она опиралась то на одну ногу, то на другую, как бы разминая их. Она не привыкла долго стоять, и у нее болели колени. Когда скованность мышц становилась невыносимой, она сгибала их на мгновение, приседая, а потом выпрямляла. К. скучала по массажу с кремами, который делали горничные, и даже по самому бесполезному и уродливому табурету во Дворце Розы, который все равно бы оказался сейчас удобнее стульев безымянных. Она не осмеливалась отлипнуть от окна и пройтись по столовой, чтобы хоть как-то разогнать застоявшуюся кровь, боясь, что в это время другой боец прокрадется в здание. Ни одно из Имен не позволит своим шагам быть услышанными так, как это делали херианцы. Но если Чире удалось проникнуть в здание так, что Келани не увидела ее через окно, что мешает другим сделать то же? Была ли здесь вообще задняя дверь?

Она потерла виски, глубоко вздыхая.

Что она делала? Разве она не должна была хотеть, чтобы ее кто-то нашел?

Но она не желала умирать первой.

Эхо колоколов громогласно зазвучало под свинцовым покровом, как будто не сумело договорить тогда до конца и наверстывало упущенное. Келани прикрыла рот ладонью, подавляя стон. Слезы радости наполнили ее глаза. Наконец у нее появилась возможность закрыть их и дать выплеснуться напряжению, которое сковывало ее грудь многие часы. К. обняла себя за плечи, скрестив руки. Миновал первый день, и она все еще жива.

Лереса услышала скрип двери позади, быстро вытерла слезы, и повернулась, натянув улыбку, но, узнав херианку, перестала притворяться. Мать сопровождала ее с ребенком под руку. Чира выглядела угрюмой, ее мать казалась более расслабленной. Ее шаги были уверенными и оживленными, спина выпрямилась. Мальчик прижимал пару мячей, чуть больше его кулачков, к груди – любое неосторожное движение, и они выпадут из рук.

Лайла усадила ребенка на кресло, ножки мальчишки болтались в нескольких саниметрах от пола. Чира растянулась на соседнем диване. Она едва удостоила лересу быстрым взглядом, полным презрения. Если она предполагала, что способна напугать ее грязным дротиком, что принесла с улицы, то ошибалась.

– Лайла, помогите мне снять доспехи, пожалуйста! – попросила Кевалайн. – И если бы вы могли указать мне на место, где я могу отдохнуть, я была бы очень благодарна.

Хозяйка кивнула.

– Конечно. Однако я прошу вас, прежде чем вы уйдете к себе, сесть рядом с нами за стол отужинать. Вы должны поесть, чтобы восполнить потраченные за день силы.

Чира хмыкнула.

– Имя не делит стол со слугами, – выплюнула она очередную грубость. – Наша еда не дотягивает до вашего изысканного вкуса. Я уверена, что водой и воздухом вы более чем насытитесь. Во всяком случае, так, как заслуживаете.

Лайла подбоченилась и нахмурилась, точно готовилась разорвать свою дочь на части.

– Не беспокойтесь, Лайла, – четко проговорила лереса, поднимая руку беззаботно, но гордо. – К глупым разговорам мои уши глухи. Я буду счастлива попробовать одно из ваших блюд, – под конец ее тон смягчился.

Лайла, получив желаемый ответ, поклонилась.

– Следуйте за мной, – попросила она. – Не знаю, подойдет ли вам моя кровать, но уверяю, она теплая и просторная.

Келани шагнула вслед за женщиной, но Чира вскочила и встала у нее на пути.

– Почему бы вам не поспать на нашем мягком диване, лереса Келани? Раз вы такая понимающая, – прошипела она.

Келани сделала еще шаг. Ее имя, так мерзко произнесенное устами мятежницы, заставило ее поежиться. Это скорее было издевательство, чем проявление уважения. Единственный правильный способ обратиться к ней, учитывая их далеко не близкие отношения и пропасть по положению в обществе, был лереса Кевалайн, с титулом и фамилией, а не личным именем.

Чира была ее ровесницей, но это нисколько не извиняло ее. Келани сверлила ее взглядом. Они стояли в шаге друг от друга. К. ощущала на своей коже беспокойное дыхание мятежницы.

– Потому что я не настолько бессердечна, чтобы позволить вам спать на полу, – обе смотрели друг на друга прищурившись. Раздался щелчок, это дротик надломился в руке Чиры. – Теперь, если позволите…

Чира не сдвинулась с места. Келани прошла мимо нее, задев плечом. Учитывая их обоюдное стремление навредить друг другу, один из шипов брони К. точно оставил след на коже мятежницы.

– Кстати, – добавила Кевалайн, повернувшись назад, Чира не соизволила посмотреть на нее в ответ. – У меня есть работенка для тебя. Ты дойдешь до Дворца Корней и выяснишь, кто умер.

Лайла, предчувствуя гневный ответ дочери, не дала ей открыть рот.

– Беги, дитя, – выкрикнула херианка. – Пока небо не разделилось луной на две части.

Мать и К. исчезли за дверями спальни, а Чира кидала в их спины ядовитые взгляды.

Вдруг один из мячей брата отскочил от ее ног. Она остановила другой ботинком. Посмотрела на него и села на диван. Мальчик наблюдал за ней широко открытыми глазами и с белозубой улыбкой.

Он нырнул вниз и забрал мячик.

– Поймай его! – сказал мальчик и подбросил мяч.

Он сам словил его на лету, прежде чем тот успел упасть ей на колени.

Чира подошла ближе и взъерошила волосы брата.

– А ты вырастешь настоящим мошенником.

Мальчик издал сдержанный смешок, похожий на щебетанье птенца.

Беспричинная тревога пронзила Чиру. Она присела перед ним на корточки.

– Сегодня все закончится, Кай, – сказала она. – И мы снова будем одни, втроем. Обещаю тебе, – она поцеловала его в лобик, слегка нагнувшись.

Чира вышла из квартиры и сбежала по лестнице быстрыми и короткими прыжками, не пропуская ни одной ступеньки. Оказавшись на тротуаре, она накинула капюшон и двинулась вперед.

Херианка могла солгать Келани. Назвать случайное имя и избавить себя от похода к Корням. Пойти в Клоаку и увидеться с Гаретом. Она была уверена, что ему известно о местонахождении почти каждого из Имен, да, наверное, даже всех. Это было гораздо лучше, чем тратить время впустую. Она удовлетворит свое любопытство. Свое, а не ее. Чира тоже хотела знать, от скольких уже успели избавиться.

Она свернула с дороги и направилась в темный переулок. Ее ноздри учуяли знакомый тошнотворный запах. Она увидела парящие, бледно-дымчатые кольца, прежде чем наткнулась на него.

– Однажды это тебя убьет, – сказала она в сторону дыма, который понемногу рассеивался, и среди