За прошедшие годы девушка хотя бы раз в год позволяла себе такое отступление от правил, ежесекундно опасаясь за собственную жизнь, но отказаться от вылазок из укрытий, которые они с Абелин меняли не реже раза в полгода, не могла. Короткие пересечения с давним приятелем давали девушке силы жить дальше, терпеть необходимость скрываться и…

Эль не могла близко подойти к дому, в котором прежде жила с отцом. Да и к самому мистеру Джилсону — тоже. Это было смертельно опасно для них обоих. Не просто потому, что так сказал Гриффин. Нет. Эль сама видела, что все эти годы ее бывший дом находится под контролем охотников — их темные силуэты девушка могла разглядеть сквозь тень за много кварталов.

Как итог ей оставались анонимные встречи с Джейми в их старом любимом кафе, где подростками они провели столько чудесных часов за беседами, спорами и чтением книг. Прошли годы, а парень продолжал приходить в это заведение, будто поддерживал в себе память о ней, Эль.

"А может это всего лишь привычка?" — сама себя спросила девушка, не решаясь завести беседу с сидящим напротив молодым человеком.

Джейми повзрослел, из симпатичного паренька превратившись в симпатичного молодого мужчину. У него на носу поселились очки, щеки покрывала трехдневная щетина, а вместо рюкзака на свободном кресле лежал кожаный портфель, но это был все тот же Джейми Фейн, которого Эль знала.

"Я могу видеть хотя бы тебя, — начиная уже ставший традиционным мысленный диалог, улыбнулась девушка. — Хоть что-то из моей прошлой жизни. Из всего того, что было со мной восемь лет назад".

Это были трудные восемь лет. Эль хотелось, чтобы с ней случилось то, о чем так часто пишут в книгах, когда персонаж не замечает утекающих в прошлое месяцев. Но ей не повезло. Она слишком отчетливо помнила каждый день из этих восьми лет.

Две тысячи девятьсот двадцать два дня, каждый из которых она провела под выдуманным именем, скрывая себя, не видя отца, не имея возможности обнять друга детства. И… ни разу за эти чудовищные две тысячи девять сотен и двадцать два дня не встретившись с Гриффином.

Порой Эль было даже стыдно за то, что по раннару, которого она знала так недолго, она скучала гораздо больше, чем по близким и родным людям. Ей было стыдно, но она ничего не могла с этим поделать. Так же как и с тем, что теперь очень многое не зависело от нее.

Восемь лет назад из убежища в толще горы Гриффин перенес Эль на окраину какого-то маленького городка и с рук на руки передал высокой темноволосой женщине с хищными, какими-то птичьими чертами лица. При Эль даже одежды не было, не то что другого имущества, оставшегося в старинном особняке в глубине парка. Перед тем, как уйти, Гриффин строго настрого велел Эль быть осторожной и наложил на нее что-то вроде щита. Этот щит прикрывал истинную сущность девушки, делая ее не отличимой от человека.

С тех пор каждое утро Эль проверяла сохранность щита и вздыхала с облегчением. Раз щит цел, значит и поставивший его раннар жив. Хоть какая-то связь с Гриффином.

О Саладине девушка вспоминала значительно реже, хоть он и появлялся пару раз за эти годы, умудряясь каким-то чудом отыскивать Абелин, а ведь раннарка выбирала новую точку мира, куда предстояло отправиться, совершенно случайно.

Первое место выбрала Эль. Ни Абелин, ни Гриффин не решали этого за нее. Эль даже не подозревала, что выбор окажется столь трудным. Это было не просто место на земле, куда им с Абелин предстояло отправиться. Нет, это был выбор, после которого Эль предстояло покинуть Гриффина.

"Тогда было обидно… Просто обидно, что он решил отослать меня от себя, хоть и обещал защищать, — подумала девушка с тоской. — А сейчас…"

Тоска переросла в тупую боль, которая никогда не оставляла Эль.

Место Эль выбрала случайно. Просто ткнула в карту, положившись на судьбу.

Судьба избрала для них с раннаркой крохотный городок на побережье другого континента. Даже не городок, почти деревушку.

Туда и перебрались Абелин и Эль. Они воспользовались почти всеми доступными способами перемещения, кроме того, что предпочитали раннары, рассудив, что так их будет сложнее отыскать. Раннар почти не способен затеряться среди людей, шагая семимильными сапогами через страны и континенты, но человек исчезал среди людей мгновенно. Серое на сером.

Городок был крохотный. Но их появление в середине туристического сезона прошло почти незаметно. Они купили пустовавший дом в самом центре городка. Абелин хотела было устроить целое представление с ремонтом и покупкой новой мебели, но Эль остановила ее. Девушке не хотелось привлекать слишком много внимания к себе. Она всей душой желала стать невидимой для окружающих. Но исполнить это была не в силах.

Место не изобиловало развлечениями: кафе, ресторанчик, библиотека, спортивный клуб. В подобных местах новые соседи, их жизнь — одно из развлечений для местных жителей. Сначала Эль долго к этому привыкала, но после десятого переезда свыклась. Приняла как часть нового существования.

В той первой деревушке можно было пойти на собрание клуба любителей чего-нибудь — почти все жители состояли хоть в одном из местных союзов, делясь на любителей всех рангов, сортов и классов.

Казалось, что кроме работы, учебы и увлечений местных ничего не интересовало. Для них вряд ли имело значение, что происходит за пределами их маленького царства. Ну, и сплетен, конечно. Сплетни — один из важнейших и увлекательнейших видов развлечения, вид спорта практически.

Все было мило, чинно и благопристойно. И жители приняли Бель Джадж и ее внучку Эльзу Торн пусть и не с распростертыми объятиями, но вполне дружелюбно. Через неделю всей деревушке, в которой не насчитывалось и трех сотен жителей, стало известно, что миссис Джадж в прошлом преподаватель литературы — профессия респектабельная и уважаемая. А ее внучка, тяжело переживавшая в данный момент гибель родителей, училась в довольно приличном университете, хотя ей пришлось бросить учебу после того, как они переехали.

Где новоприбывшие жили до этого, обитатели не знали, но с радостью первооткрывателей строили теории на этот счет. Озвучивались самые разные страны. Каждый из предполагавших выдвигал множество подтверждений своих доводов: кто-то ссылался на акцент, кто-то на одежду.

Абелин с усмешкой пересказывала Эль выдвинутые жителями версии, но никто из новоприбывших не пытался опровергнуть или подтвердить слухи, а от прямых расспросов они уклонялись. Эль это давалось с трудом. Она краснела, бледнела, кусала губы.

Но неуверенность в себе вскоре прошла, и к следующему переезду Эль была готова, выражением лица и магией обрывая любые попытки вызнать хоть что-то о себе.

Она, конечно, не привыкла находиться в центре внимания окружающих, но не без помощи Абелин выработала в себе способ игнорировать это внимание — Эль придумала и надела маску, делавшую ее непохожей на себя. Старше. Увереннее. Способности раннара пришлись тут кстати, а опыт и знания позволяли с каждым разом совершенствовать защитное обличье.