Уэст понял, что может подавиться и собственной слюной, если не удержит Рию в рамках.

– Да, полагаю, так и есть.

Она взглянула на него, слегка нахмурившись:

– Но вы не уверены?

– Вы, вероятно; понимаете, что мне никогда не представлялось случая ни меч глотать, ни сосать… – Он вовремя остановился, понимая, что наговорил слишком много, чтобы удержать Рию в рамках. Осторожность надо сохранять, прежде всего, в отношении себя самого, а уж после того, как она уйдет, он применит к себе все необходимые меры в самом буквальном смысле. – Я думаю, я сказал уже достаточно, – сообщил он ей. – Нет смысла выхолащивать тему.

Но когда он попытался забрать у Рии книгу, она ему ее не отдала.

– Если книга – единственный способ получать знания, вы не должны лишать меня единственной возможности. А теперь скажите мне, приятно ли подобное действие им обоим.

Он тихо застонал и закрыл рукой лоб.

– Мужчине – конечно. Женщине – иногда.

– Почему только иногда?

– Зависит от ее вкусов.

– Понятно, – протянула она, стыдясь признаться в том, что не вполне его понимает. – Вы знаете по опыту?

Он убрал руку с глаз лишь для того, чтобы бросить на Рию уничтожающий взгляд, Когда она немедленно покраснела и погрузилась в изучение иллюстраций, он почувствовал глубокое удовлетворение. Он не мог говорить ей всего, ведь должна же она была понимать, какие вопросы задавать не следует.

Пальцы Рии слегка дрожали, когда она перевернула страницу.

– Рисунок точно такой же, как предыдущий. Я не понимаю, какой смысл его повторять.

– Не совсем как предыдущий. – Он снова потянулся за книгой и, когда она не захотела ему ее отдавать, попросил у нее книгу. – Я обещаю вернуть. – Он повернул книгу так, чтобы она видела, взялся за страницы большим и указательным пальцем и, скользя большим пальцем по кромке, сделал так, что страницы одна за другой стали быстро переворачиваться.

Рия заморгала. Восхищенная и немного испуганная, она смотрела, как мужчина и женщина ожили. Женщина подалась вперед, повинуясь рукам мужчины, удерживающим ее голову, и заглотнула член партнера примерно так, как цыган заглотнул меч.

– По самую рукоять, – выдохнула она, едва понимая, что говорит вслух.

– Точное описание.

Рия взяла книгу у него из рук и повторила движения Уэста. Фигуры дергались почти комично, но цель их стала совершенно ясна.

– Как же все происходит?

Уэст усмехнулся. Ее больше интересовал прием, использованный художником, чем содержание.

– Как я уже говорил, картины не идентичны. Между ними есть тонкое различие, объясняющее движение фигур, когда страницы быстро переворачиваются. – Он открыл книгу на середине. – Видите разницу между данной картинкой и картинкой вначале? А теперь посмотрите на картинку в конце. Женщина снова его отпустила.

– Вы должны признать, что штука весьма хитроумная.

– Те же слова произнес Саут, когда впервые увидел такую книжку.

– Сколько вам было лет?

– Одиннадцать. Может, двенадцать.

Она кивнула, вздохнув:

– А я вдвое старше. Мальчикам везет больше, я думаю, потому, что они узнают подобные вещи рано.

– Не помню, чтобы я разделял ваше мнение, когда нас поймали.

Рия улыбнулась:

– Ну, может, двенадцать и рановато. И все же девочки росли бы более приспособленными к жизни в обществе, если бы знали заранее, что им предстоит выдержать.

– Выдержать, – тихо повторил Уэст. Будучи совершенно неопытной, она ухватила самую суть женской проблемы. Наверное, та же дилемма стояла и перед его матерью. Он смотрел на лицо Рии, когда она перелистывала книгу в третий раз. Краска больше не заливала ее лицо, на нем застыла сосредоточенность. Между прекрасно очерченными бровями ее легла тоненькая складка, глаза ее чуть прищурились. Она поджала губы и слегка скривила их. Он не сомневался, что она с той же внимательностью постигала азы премудрости в классной комнате, будучи способной ученицей – гордостью и отрадой своих учителей.

Рия перевернула книгу. Теперь она понимала, зачем художник разместил картинки таким образом. Взявшись за страницы, она скользнула пальцем по кромке, и они разлетелись. Хотя примерно она знала, чего ожидать, но она вздрогнула. Мужчина вонзился в женщину и стал работать как насос, рывками. То голова женщины оказывалась откинутой, то голова ее любовника.

Уэст успел перехватить книгу до того, как Рия уронила бы ее себе на голову. Он закрыл ее и отложил в сторону, чтобы она не могла до нее дотянуться. Повернувшись на бок, он смотрел на нее.

– Достаточно увидели?

Рия чувствовала странное учащение сердцебиения и какое-то беспокойство внутри. Как следствие ей слегка не хватало дыхания.

– Вполне достаточно, я думаю. Выглядит все довольно грубо.

– Так и есть. – Уэст радовался, что может поощрить в ней такой ход мыслей.

– И похоже на то, что может быть больно.

– Настоящая агония.

Взгляд, что она на него бросила, стал подозрительным.

– Неужели все так ужасно? Не может быть! Иначе никто не стал бы этим заниматься даже ради продолжения рода.

– Можно многое вытерпеть ради производства себе подобных.

– Я вам не верю. Уэст пожал плечами:

– Мне очень даже понравилось, когда вы меня целовали.

– Поцелуи служат для того, чтобы смягчить дальнейшие ощущения.

В Рии теперь чувствовалось меньше уверенности.

– А как насчет того, чтобы давать и получать наслаждение? Вы говорили так раньше.

– Может, я преувеличивал. На самом деле удовольствия в подобных отношениях совсем чуть-чуть.

– Поэты говорят иначе.

– Поэты говорят о любви. Вы же говорите о… – Он все не мог подыскать подходящее слово. – Может, вам следует продолжить дискуссию с леди Тенли?

– Трус. – Рия повернулась к нему. – Не можете сказать – блуд? Ведь этим занимаются парочки, не так ли? Блуд. Так и говорите.

– Конечно, – подтвердил он, чуть приподняв бровь. – Я задел ваши чувства, когда меньше всего этого хотел.

Выражение ее лица оставалось очень серьезным.

– Я знаю, что вы меня уважаете, – тихо промолвила она. – Ни к чему так тщательно подбирать слова.

– Рия, вы вздрогнули, когда я сказал «черт возьми».

Тут он прав, и ей нечего возразить.

– Просто вы иногда думаете, будто я сама не знаю, что говорю. Такое отношение меня действительно обижает. Хотела бы я, чтобы вы не пытались защитить меня от себя самой, чтобы ваше ко мне уважение не основывалось на биологическом факте. Я женщина, да, мной можно восхищаться, но со мной надо считаться.