— Как думаешь, Грег или Бекки что-нибудь подозревают? — забеспокоилась я.

— Нет, — сказала она и после паузы добавила: — Пока нет.

Большую часть вечера ПП провела, болтая в соседней комнате по телефону с Джереми или беседуя с Ричардом о сексуальных забавах древних народов мира, выясняя что-нибудь полезное для своей новой книги. Все остальные гости были в общем-то предоставлены самим себе. После главного блюда (копченого палтуса с соусом из черных бобов и диким рисом) Рути завела разговор о браке. К уже выпитому алкоголю она добавила еще несколько бокалов вина и вынюханных подарков от своего колумбийского друга, во всяком случае, судя по тому, как часто она бегала в туалет. Ричард приглядывал за ней, пощипывая нижнюю губу пальцами — верный признак того, что он нервничает. Я понимала, что рано или поздно мне придется поговорить с ним и выдать тайну Рути. Я не могла просто сидеть и смотреть, как она скатывается в пропасть, а он не может ей помочь.

— Дело в том, — говорила Рути, — что супружеская жизнь вообще не должна длиться так долго, как у нас всех. Раньше вполне нормальным сроком брака считалось десять лет. Женщина за это время успевала родить и умереть от родов, а вы все, — она слабо махнула в сторону мужчин, — вы все умирали от дуэлей или чего-нибудь в таком духе.

— Я так понимаю, что должен вызвать Ивана на дуэль, — заметил Грег, открывая очередную бутылку вина.

Я поперхнулась рисом, который только что положила в рот.

— Кость от рыбы, — прохрипела я, как только прокашлялась.

— Почему меня? — спокойно спросил Иван.

— Ну а почему бы и нет? Уверен, нам есть из-за чего стреляться, — сказал Грег, и я затаила дыхание. — Вот, например, каких вы придерживаетесь взглядов относительно сельской жизни?

Я расслабилась и сделала большой глоток вина; опасность миновала.

Эта тема была одной из любимейших у Грега, он мог говорить о ней часами.

— Жить невероятно скучно, когда все со всеми постоянно соглашаются, — говорил он.

— Я люблю бывать в деревне, — ответил Иван.

— Нет-нет, я имею в виду, как вы относитесь к охоте на лис? — продолжил Грег.

«Ну, началось», — подумала я.

— На мой взгляд, это прекрасный образчик применения теории Дарвина, — сказал Иван, глядя прямо Грегу в глаза. — Те лисы, которых все-таки ловят, уже старые и больные.

И тут начался бесконечный спор. Грег считал, что убивать из-за развлечения отвратительно, а Иван лирично описывал прелести охоты.

Бекки заговорила, надеясь, что ее услышат:

— А вообще-то я тут единственная, кто родился и вырос в деревне.

Но мужчин не интересовали реальные люди с реальным опытом по лисьему вопросу, так что голоса становились все громче и громче, заглушая наши попытки вставить словечко. Каждый раз, когда мы с Бекки пытались что-либо сказать, Иван с Грегом нас прерывали. Мы взглянули с ней друг на друга и пожали плечами. Наши мужья были похожи друг на друга, притом гораздо больше, чем я думала. Хотя, надо сказать, наблюдая за поведением Ивана и Бекки, я никак не могла отделаться от мысли, что Грег ко мне относится лучше, чем он к ней. Когда Бекки открывала рот, Иван начинал нетерпеливо ерзать и смотрел мимо нее.

— Охота — важная часть экономики и социальной жизни сельского сообщества. Я говорю не об этих — как вы их называете — щеголях, а об обычных мужчинах и женщинах, чьи жизни уже многие века связаны с охотой на лис, — вещал Иван.

— Да все эти разговоры о том, что люди потеряют от этого работу, совершенно ни при чем, — возражал Грег. — Побочный эффект прогресса в том и состоит, что иногда людям приходится терять работу. Нужно делать то, что правильно, а охота на лис — это не правильно!

— Лисы — вредители. Кроме того, охота уничтожает всего три процента популяции, — парировал Иван.

— И что, может, нам теперь лицензии на отстрел людей выдавать? А что, всего несколько процентов от общей популяции! Смерть — это всегда смерть, — ответил Грег.

— Послушайте, — сказал Иван, показывая на сиамскую кошку ПП, лежащую около окна живой иллюстрацией стишка «Лежит кошка у окошка», — люди заводят кошек, и те помогают им бороться с мышами, разносчиками заразы.

— Кстати, — вмешалась я, — наша кошка так не делает. У нее вообще анорексия.

— Ох, да какая разница?! Лисы, шмисы! — громко воскликнула Рути и, ко всеобщему удивлению, разразилась громкими рыданиями. — Как все это нелепо, — всхлипывала она, еле стоя на дрожащих ногах.

Ричард в отчаянии бросил на меня беспомощный взгляд; он никогда не умел действовать в критических ситуациях, так что я быстро подхватила Рути и отвела ее в спальню ПП, где она прилегла на кровать.

— Прости, Хло, я немножко облажалась, — сказала Рути, перевернулась и отключилась.

По пути назад на лестнице меня подкарауливал Иван.

— Нас могут увидеть, — озабоченно прошептала я.

Но Иван притянул меня к себе, и, прижавшись к нему бедром, я почувствовала тепло его тела, напомнившее мне о минутах, проведенных вместе. Это было невыносимо приятно. Это уже даже не русская рулетка, это практически самоубийственный риск. Иван опустил руку к моим трусикам и начал меня ласкать, затем вытащил ее и, глядя прямо мне в глаза, облизал пальцы, которые только что были во мне. Я залилась краской от смущения и возбуждения. Если бы кто-нибудь увидел нас в тот момент, ни о каком правиле номер шесть и речи быть не могло. Собрав остатки воли в кулак, я оттолкнула Ивана и бросилась вниз по лестнице. В дверном проеме показалось любопытное лицо ПП.

— Я что-то пропустила? — заинтересованно спросила она.

— Я просто показала Ивану, где на втором этаже туалет, — равнодушно пожала плечами я.

— А Иван с Бекки довольно милые, — сказал Грег, когда мы ехали домой. — Иван, правда, очень самоуверенный тип, но зато довольно интересный. Надо будет как-нибудь выбраться с ним в бар, пропустить по рюмке.

Я постаралась скрыть свое смущение и начала усердно крутить ручку радио в поисках последнего прогноза погоды. Только этого мне не хватало — муж в компании с любовником в уютном баре. Может, даже обсудят, какова я в постели.

— Рути что-то не в лучшей форме, — попыталась перевести разговор я.

— Видимо, менопауза не за горами, — сказал Грег типичную идиотскую фразу, которыми мужчины сводят все женские эмоции к гормонам.

— Да ей всего сорок три! — возмутилась я.

— У многих женщин в вашем возрасте уже начинаются первые симптомы.

— Отлично. Буду их ждать, — сухо ответила я.

Иван так меня возбудил, что я даже подумывала было соблазнить Грега, когда он отправился спать. Правда, это было бы не очень честно по отношению к Грегу — заставлять его доделывать чужую работу. Я, конечно, понимала, что буду далеко не первой и не последней женщиной, которая думает в постели с мужем о другом мужчине, но все же… Пока я и моя совесть взвешивали за и против, Грег решил все за меня — из спальни раздался его громкий храп. Я всегда считала себя порядочным и честным человеком, но, похоже, с недавних пор во мне проснулась прирожденная злодейка. Интересно, достаточно ли пересечь границу между хорошим и плохим поведением всего на мизинец? Первый шаг в этом направлении еще не последний, он лишь начало пути, который неизбежно приведет к краху — и своему, и чужому. Я лежала и пыталась своими предательскими-пересекающими-всякие-границы ногами найти прохладное место на простыне, чтобы наконец успокоиться и заснуть.