на почту и пристраивает ее на работу. К счастью, накануне Фолькенрат перешла в Освенцим, а их новая начальница не имеет понятия, кто должен здесь работать, а кто не должен. Циби знает, что, услышав их историю, ни одна из девушек не выдаст их.

– Какой у нее номер? – спрашивает Рози.

Циби закатывает рукав Магды на левой руке и с удивлением видит чистую кожу. Без номера ее сестра не существует.

– У тебя нет номера? – выдыхает Рози.

– Рози, она только что приехала. – Циби продолжает смотреть на руку Магды. – Конечно, у нее нет номера. Что нам делать?

И Циби начинает паниковать. Магда хочет успокоить ее, сказать, что это не важно, что они что-нибудь придумают. Однако Циби знает, какое это место. Понятно, что отсутствие номера – это очень скверно.

– Я видела, как здесь несколько минут назад работал татуировщик, – говорит Рози. – Может, он все еще здесь, он может это сделать.

– Какой номер?! – взрывается Магда. – О чем вы говорите?

Циби закатывает свой рукав и показывает татуировку на левой руке. Рози делает то же самое.

– Побудь здесь, – говорит Циби, направляясь к двери.

– Куда она пошла? – спрашивает Магда.

– Увидеться с Лале, – объясняет Рози. – Он даст тебе номер, и тогда ты будешь в безопасности, как и все мы.

Рози ухмыляется, и Магда начинает улавливать мрачный юмор девушек из Биркенау.

Снаружи Циби находит Лале, сидящего за маленьким столом. Он терпеливо набивает номера на руки мужчин. Поблизости маячат двое эсэсовцев, повернувшись спиной к очереди узников, и Циби рискует подойти к столу:

– Лале…

– Привет, – произносит он, поднимая глаза от руки, на которую собирается наносить номер.

– Мне нужна твоя помощь, – поспешно говорит Циби.

– Продолжай.

Лале выбивает проколкой цифры на руке мужчины. Тот напрягается, но другой реакции нет.

– Здесь моя сестра, я тайком привела ее в свой барак, но у нее нет номера.

Лале прекращает работу и смотрит на Циби:

– Где она сейчас?

– На почте. Мы работаем на почте.

– Тогда возвращайтесь к работе. Когда я закончу здесь, то найду вас, – предлагает Лале и снова склоняется над заключенным.

Час спустя, верный своему слову, Лале просовывает голову в дверь почты и знаком зовет сестер выйти.

В тени соседнего здания их ждет его сумка с инструментами.

– Я Лале, – представляется он Магде. – Я слышал, тебе нужен номер.

Магда напугана. Она видела руку Циби, руки девушек с почты и уже понимает, что нанесение нестираемой отметки на кожу будет болезненно.

– Циби, я не могу нанести ей четырехзначный номер. Только более поздний. – Он закатывает рукав Магды и набивает ей номер А-25592.

Магда даже не вздрагивает.

Когда на руке сестры появляется номер, Циби испускает долгий вздох облегчения. Позже вечером она упросит Риту добавить сестру в утреннюю перекличку, и тогда Магда будет официально существовать в Биркенау.

– Возвращайтесь к работе, девочки, – убирая инструменты, говорит Лале сестрам. – Завтра будет хороший день.

В течение нескольких следующих дней, пока Магда начинает вникать в истинную природу жизни сестер в лагере и в то, что они видели здесь, по лагерю ползут слухи о военном наступлении русских, и это рождает у всех смутную надежду.

Прохладным утром в конце октября Ливи доставляет донесение в административный корпус, когда в Биркенау прибывает первый за день состав. Ливи останавливается, чтобы взглянуть на мужчин, женщин и детей на платформе. Люди в ужасе. Они, вероятно, даже не понимают, куда попали.

Дети снуют в толпе, выплескивая избыток энергии, накопившейся за несколько дней в тесноте вагона для перевозки скота. Маленькая девочка гоняется за мальчиком постарше, мальчик наталкивается на старика, и девочка останавливается, чтобы извиниться. Старик наклоняется, чтобы похлопать ее по плечу, потом выпрямляется и оглядывается по сторонам.

В груди у Ливи творится что-то странное, словно сердце хочет выскочить. Она прищуривается и трет глаза. Нет, она не ошибается. Она где угодно узнает этого человека. А когда она видит женщину рядом с ним, ее бросает в жар, а потом в холод.

Мама!

Переминаясь с ноги на ногу, чтобы лучше увидеть, Ливи не знает, что делать. Она не в силах уйти, не в силах оторвать взгляд от мамы, но ей надо идти, надо разыскать сестер.

Циби и Магда сортируют почту, когда в дверь врывается Ливи. Циби достаточно одного взгляда на ее лицо, на ее сверкающие глаза и пылающие щеки, чтобы понять: что-то случилось. Она должна вывести сестру за дверь, пока та не навлекла на них беду.

– Побудь здесь, – говорит Циби Магде и выталкивает Ливи за дверь. – Говори!

– Это мама, Циби! Она здесь, и дедушка тоже. – Ливи замолкает, чтобы перевести дыхание, и указывает на главные ворота лагеря. – Поезд… Они только что приехали на поезде. – Ливи кладет ладони на плечи Циби и встряхивает ее. Глаза сестры остекленели, она тоже пытается отдышаться, но у них нет на это времени. Ливи снова встряхивает Циби. – Мы должны помочь им!

– Но Магда… Нам нужна и Магда тоже, – задыхаясь, произносит Циби.

– Циби, если побегут две из нас, это уже плохо. – Ливи тянет Циби за рукав. – Магда здесь новенькая. Если ее поймают, она погибнет.

Девушки проходят короткий путь между почтой и поездом. Стоя бок о бок, они смотрят, как сотни вновь прибывших бредут по платформе, а узники лагеря в знакомых полосатых униформах снуют по вагонам для перевозки скота, воруя их пожитки.

– Я их не вижу. – Циби мучительно всматривается в лица.

– Вон там! – указывает Ливи. – Я только что видела их там.

Циби замирает, разглядев офицеров СС, которые будут проводить отбор.

– Крамер, Ливи. Я должна поговорить с ним.

– Нет, Циби! Не надо. Прошу тебя!

Ливи хватает Циби за руку, но та не слушает ее. Оттолкнув сестру, она направляется к офицерам. При ее приближении эсэсовцы поворачиваются и смотрят на нее. Циби чувствует себя очень маленькой, слабой зверушкой среди сильных охотников, но она собирает все свое мужество.

– Командир Крамер, я только что видела на платформе свою мать и своего деда. Умоляю вас пощадить их. – Циби не плачет – она слишком напугана, чтобы плакать, но у нее дрожат руки. Она глубоко вонзает ногти себе в ладони, и боль прибавляет ей храбрости. – Они – все, что у меня осталось в этом мире.

Крамер оглядывает ее с головы до ног и резко качает головой:

– Это я решаю их судьбы, а не ты, девчонка. Скоро твои мать и дед предстанут перед Богом.

– Умоляю вас…

Циби не замечает, как на нее обрушивается удар, сбивающий ее с ног. Лежа на