— Да ради бога, — Жорж был добрый малый, — хоть тысячу. А когда пойдем на арбатский концерт?

— Вот сделаешь, звони, и пойдем, — сказал Гор и передал Жоржу конверт. «Пусть будет напечатано не на моем ксероксе, — удовлетворенно подумал Гор. — Как это говорят по-русски: «Бог оберегает оберегаемого»?

Гор задумчиво потягивал виски со льдом, сидя в баре Пресс-центра МИД на Зубовском бульваре. Негромко звучала музыка, доносились тихие разговоры. А он сидел и думал о своем.

В общем, он был доволен жизнью. Вчера звонил директор газеты и в конце разговора похвалил его. Гор даже по нормам своей страны был далеко не бедным человеком. Он знал, что, когда окончательно вернется на родину, его ждет солидная, хорошо оплачиваемая работа. Не откажутся от его услуг ни на телевидении, ни на радио.

Конечно, работать в Советском Союзе стало трудней, это очевидно. Раньше, какую область жизни ни возьми, ничего не стоило проехаться на «их» счет. Кричали о победах, об успехах, а на поверку… Теперь сами все у себя критикуют (даже перебарщивают). Не к чему цепляться.

Вот недавно явился к нему прямо в корпункт нахал, предъявляет документ — синяя книжечка с золотым тиснением: «Демократический союз». Гор раскрыл удостоверение: слева — «эпиграф» из Александра Галича: «Можешь выйти на площадь в свой назначенный час?» Справа — фотография этого типа, имя, фамилия и «платформа» — «демократический коммунист». А? Слыхали что-нибудь подобное! Он пришел сообщить, что в воскресенье утром состоится на площади Пушкина митинг, пусть господин корреспондент приходит и не забудет фотоаппарат.

То был не первый случай. Без конца звонили активисты разных групп, объединений, движений, фронтов. Чтоб приходили, записывали, снимали эпохальные события. А собиралась сотня-две крикунов. Держали речи перед еще сотней-другой зевак. А потом всех довольно вяло разгоняла милиция. Ни проломленных голов (впрочем, у милиционеров порой бывало), ни убитых, ни раненых.

«Попробовали бы эти демонстранты так вести себя с полицейскими у него на родине! Костей бы не собрали», — Гор усмехнулся. Да, многому им еще учиться предстоит. И что интересно, в учебе этой преступники и смутьяны (так по-русски?) постигают науку куда быстрей, чем те, кому полагается с ними бороться. Это у них называется демократия. Когда у Гора пытаются «зарезать» статью, под предлогом оскорбления власти, или клеветы, или еще какой-то ерунды — вот это зажим демократии. Но когда под предлогом демократии выпускают всех преступников, разгоняют армию, а максимальный срок тюремного заключения снижают до десяти лет, какая же это демократия?!

Кстати, об армии — мысли его приняли другое направление, есть проблема, серьезнейшая проблема: как переправить листовки этому другу Игоря, минуя самого Игоря? Вряд ли он листовку видел. А вдруг захочет посмотреть? И когда посмотрит, спустит в унитаз? А своему другу свернет голову. Так как быть? И тут у Гора рождается план (у него все время рождаются планы). Он еще некоторое время сидит, попивая свое виски.

Наконец выходит, садится в машину и едет на Белорусский вокзал. Там спускается в автоматическую камеру хранения, вкладывает в одну из ячеек пакет и только после этого идет к телефону-автомату.

Не успевает он набрать номер Тутси, как понимает, что сегодня у него везучий день. Выясняется, что Тутси в ближайшие три дня свободна, значит, ее супермен уехал.

— Мадам Тутси, — сокрушенно говорит Гор, — боюсь, я вас подвел…

— Что такое? — она в тревоге.

— Дело в том, что у меня сломался ксерокс и я поручил печатку сделать моему другу. А он срочно уехал…

— И ничего не получилось? — Тутси расстроена.

— Нет, он все сделал, но не успел мне передать, а вернется не скоро…

— Что же делать? — Тутси совсем падает духом, она же обещала Игорю!

— Друг нашел выход — он оставил пакет в коробке хранения на вокзале и сказал мне код. Знаете, там кладут вещь в эту коробку, но открыть может только тот, кто знает код. Вот у меня записано. Так что я вам скажу, а вы можете сказать кому надо.

— Ой, спасибо, Август, — Тутси оживает, — большое спасибо. Я позвоню Олегу, он сам возьмет.

Гор на всякий случай запоминает имя и делает вид, что у него гора с плеч.

— Я очень рад, мадам Тутси. Не люблю не выполнять обещания. Вот код.

Тутси записывает.

Он прощается и едет в корпункт, где у него назначена встреча с Жоржем, речь пойдет об их «музыкальном диалоге», как окрестил его Гор.

Жорж является на этот раз трезвый и даже причесанный — он на работе. Из дальнейшей беседы выясняется, что он весьма добросовестно отнесся к полученному заданию. Жорж уверенно оперирует именами — Цой, Макаревич, Ревякин, Науменко… названиями ансамблей — «ДДТ», «Аукцион», «Алиса», «Телевизор»…

Жорж поведал о спорах, развернувшихся вокруг имени трагически погибшего Башлачева, вокруг истоков русского рока. Он цитировал слова разных песен.

Особенно Гору понравился «Майк» Науменко с его «каждый день — это выстрел, выстрел в спину, выстрел в упор». В кого? Тут можно кое на что намекнуть.

Разрабатывается сценарий диалога. Наконец включает магнитофон.

— Скажите, — вдумчиво спрашивал Гор, — о чем поют периферийные рок-группы?

— Вот, например, — глубокомысленно отвечал Жорж, — новосибирская группа «Калинов мост». Вы уже ощущаете по названию глубоко русские традиции: Калинов — калинка. От этих названий веет богатырской силой, русским духом, историей. Их вокалист Ревякин глубоко самобытен.

— О чем же он поет? — с преувеличенным интересом вновь спрашивал Гор. — Отражает ли он нынешнюю жизнь страны, происходящие в ней события?

— Конечно, — звучит ответ Жоржа, — ведь рок всегда на гребне событий. Вот, например, одна из его наиболее популярных песен: «Долго ли еще моей земле страдать, дурью задыхаться, пот и слезы глотать, косы заплетать мором да гладом, язвы прикрывать Москвой и Ленинградом…»

— Очень интересно, — серьезно замечает Гор и потирает руки, чего, разумеется, не увидит читатель будущего диалога.

— А вот, — продолжает Жорж, — песня Шевчука. Это группа «ДДТ»: «Эй, Ленинград, Петербург, Петроградище — Марсово пастбище, зимнее кладбище, отпрыск России, на мать непохожий, бледный, худой, евроглазый прохожий…»

— Вы считаете, — спрашивал Гор, — что эти строки относятся только к Ленинграду или ко всей сегодняшней жизни страны?

— Возможно, что ко всей, — изображая напряженную работу мысли, отвечает Жорж.

Когда заканчивают первый вариант, Жорж возвращается к давней мысли.

— Послушай, Август, ты все-таки должен посмотреть сам, своими глазами. Тут я приметил одну группку на Арбате…

— На Арбате? — насторожился Гор.

— Да, именно русский рок. У них там руководитель Егор Мухин, интересный объект. Очень способный парень. Наркоман.