Что касается моего любимца, то им стал Аман, старший брат Арджуна. Это был смышленый и бойкий мальчишка, озорной, жизнерадостный, уже по-взрослому независимый, самостоятельный и очень раскованный в суждениях. Запал он мне в душу после одного забавного случая. Однажды вечером, когда мы с Санни поужинали у него в доме и уже вызвали рикшу, чтобы отправиться в отель, нам встретился Аман, который носился во дворе, играя с остальными детишками.

– Чача, ты куда? – спросил он.

– Провожаю Джули до отеля, – невинным голоском отозвался Санни.

– О, здорово!.. – не успели мы опомниться, как Аман тоже влез к нам в рикшу. – Я тоже с вами поеду!

– Как это – поедешь? – растерялся Санни. – Нет, не надо…

– А что такого? – удивился Аман. – Проводим вместе, и вместе же домой вернемся…

Санни принялся лихорадочно соображать, как ему с достоинством выпутаться из столь щекотливой ситуации.

– Понимаешь, Аман, – рассудительно начал он, – ты не можешь сейчас поехать вместе со мной. Во-первых, уже очень поздно, а вернусь я не скоро…

– Ну и что, чача, дорогой, милый, хороший! – перебивает его Аман умоляющим тоном. – Завтра ведь воскресенье, мне не надо в школу, я могу сегодня допоздна не спать…

Знал бы бедняга Аман, что Санни вообще не собирается сегодня возвращаться домой, но как и в случае с Арджуном – ну как тут ребенку объяснишь? А Санни как прикажете выкручиваться?..

– Ну дядечка, ну любимый, ну пожалуйста… – бубнит Аман, вцепившись ему в колено и смотря снизу вверх умоляющими глазами. – Чача, чача, плиз…

– Ладно, – наконец говорит Санни. – Ты сходи домой и спроси у своей мамы. Если она тебе разрешит, поедешь с нами…

Хитрюга Санни прекрасно понимал, что его невестка – мама Амана – ни за что в жизни не позволит сыну поехать. Знал это, видно, и сам Аман. Заметно погрустнев, он доехал с нами до соседнего дома (все-таки тоже небольшое развлечение), попрощался и выскочил из рикши.

Мы хохотали как безумные всю дорогу до отеля. Я то и дело подкалывала Санни, подталкивая его в бок и пища тоненьким голоском, подражая Аману:

– Чача, чача, плиз!

С тех пор Аман стал моим явным фаворитом среди всей остальной малышни. Не могу, однако, похвастаться тем, что я сразу же завоевала его ответное доверие. Поначалу он относился ко мне с некоторой долей снисходительного пренебрежения, как мужчина – к глупой женщине. Нет, конечно, он признавал, что я «очень красивая», но на него это не производило большого впечатления. Куклы тоже бывают красивыми, но толку-то от них! Подозреваю, что именно глупой красивой куклой я поначалу для Амана и была.

– Слушай, а чего она все время улыбается? – тихо спросил он у Санни как-то, искоса поглядывая на меня.

– Улыбаться полезно для здоровья, – выручил меня верный Санни и подмигнул. Не мог же он сказать, что один только вид Амана всегда вызывает у меня улыбку – тот еще обиделся бы, чего доброго…

Но постепенно, шаг за шагом, я завоевывала расположение этого упрямого карапуза. Однажды показала ему, как сделать «бомбу» из обычного тетрадного листа. В другой раз мы устроили с ним поединок на руках – кто кого поборет, причем я разрешила ему, для облегчения задачи, использовать обе руки. Я победила! После этого мой авторитет в глазах Амана заметно вырос, он меня серьезно зауважал. Начал охотно болтать со мной, угощать конфетками, интересоваться моими делами…

Правда, должного почтения к старшей в его общении со мной так и не чувствовалось. Например, он все время забывал, как положено ко мне обращаться, и часто это звучало примерно так:

– Послушай-ка, Джули… Ой, извините! Слушайте, чачи… Я вот что хотел у тебя спросить…

Едва моя мама узнала дату свадьбы, она тут же озаботилась получением визы в Индию и приобретением билетов на самолет.

– На сколько дней мне стоит приехать, как думаешь? – поинтересовалась она у меня в одном из телефонных разговоров.

– Как хочешь… – неопределенно ответила я. – По мне – приезжай на подольше, а там уж как сама сможешь, что с работой будет…

– Да с работой-то как раз не проблема, это же начало января, новогодние праздники… Я просто думаю – как Санни к этому отнесется? Может, он меня и двух дней терпеть не захочет…

– Не говори ерунды! – рассердилась я. – Санни тебя тоже очень ждет и мечтает с тобой познакомиться…

Это было правдой. В том, что мама и мой будущий муж понравятся друг другу, я уже не сомневалась ни секунды. Хотя в первое время, признаюсь честно, у меня были кое-какие опасения… Во-первых, мама изначально была настроена по отношению к Санни не очень-то доброжелательно, недолюбливала его. В ее глазах он был коварным заморским злодеем, который украл у нее драгоценную дочурку. Она никак не хотела смириться с мыслью, что я собралась замуж не за нормального русского парня, а за «какого-то черномазого индийца». Во-вторых, Санни поначалу тоже отказывался идти на любые контакты с моей родительницей. Не потому, что испытывал к ней антипатию, совсем нет! Наоборот, чувство глубочайшего почтения и благоговейного трепета не позволяло ему набраться храбрости и поговорить с ней хотя бы по телефону. Да и потом, мама английский забыла еще со школьных времен, а Санни русскому пока не научился – о чем, скажите, они могли разговаривать?.. Поэтому до поры до времени все взаимоотношения будущих зятя и тещи сводились к простой передаче приветов через меня.

Наконец мама созрела для того, чтобы услышать его голос.

– Дай ему трубку, – попросила она однажды, – пусть хоть что-нибудь скажет… – Очевидно, она хотела убедиться, что Санни обладает вполне человеческим голосом – не рычит, как тигр, не мяукает, как кошка, не хрюкает, как свинья, и не трубит, как слон. Я протянула ему мобильный:

– Скажи ей что-нибудь, хоть по-английски, хоть на хинди…

Но Санни шарахнулся от меня в сторону, как от чумной:

– Ты что?! Я не могу! Я… стесняюсь!

Вот ведь засранец, подумала я тогда. На меня вечно наезжает, что я стесняюсь его родни – мол, что тут такого страшного, отчего ты засмущалась? Постоянно сует мне телефон, чтобы я сказала очередному родственнику очередное «салам алейкум», и никогда не спрашивает меня – а хочу ли я, собственно, это делать… А тут, значит, «стесняюсь»! Мне, стало быть, нельзя, а ему – можно?..

Я начала понемножку «дрессировать» его, а именно – учить русскому языку.

– Нехорошо, пойми, – втолковывала я ему, – моя мама хочет с тобой поговорить, а ты отказываешься… Что она может подумать? Что ты ее не уважаешь…

– Я ее очень, очень уважаю! – испуганно отвечал Санни. – Ты только научи меня нескольким фразам, и я с ней обязательно пообщаюсь…

Учеником он оказался способным – уже через пару дней свободно говорил по-русски следующие слова и предложения: