Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты спонсируешь?
– Не только. Многие наши скидываются. Включая Родиона Хитрюковича и Бориса Ясеневского.
Алла уточнила, нашел ли Литвинов место для церкви. Территория княжества ведь небольшая.
– Все нашли. Нам уже участок под кладбище отвели.
– Православное? – поразилась Алла.
– Не только. Там еще будет мусульманская часть. Для наших мусульман. Это Зелимхан пробил. Сейчас уже работы ведутся. Через два дня первые похороны.
– Твоего друга?
– Ага.
Тут им пришлось замолчать – началась служба.
После нее траурный кортеж в сопровождении представителей королевских семей Европы и членов европейских правительств отправился к фамильному склепу князей Фортунских. По пути Алла вспомнила Николая, вчера спасенного из холодильника, и его рассказ о закладке взрывного устройства. Алла пересела к начальнику полиции, который имел слегка пришибленный вид, и спросила, проверяли ли они склеп на предмет взрывных устройств.
– Три раза, потом бросили, – ответил начальник полиции.
От такого ответа Алла слегка опешила, затем попросила уточнить. Начальник полиции объяснил, что вчера поступило двадцать шесть сообщений о заминировании склепа. Им удалось отследить несколько звонков, и они прекратили посылать саперов на место.
– И… кто звонил?
– Ваш сын не звонил, – успокоил ее начальник полиции. Алла вздохнула с облегчением. – Тарас звонил два раза, а также дети других ваших соотечественников, обосновавшихся в княжестве, и приехавшие туристами. У вас это вообще как, еще одна национальная традиция?
– Нет, обычно дети звонят с сообщением о заминировании школы перед контрольной. Тут, наверное, просто баловались.
– Наверное.
Но вдруг Алла застыла на месте.
– А ночью вы не проверяли склеп? Или сегодня утром?
Начальник полиции странно посмотрел на нее.
– Вы ведь знаете, что мы вчера спасли человека из холодильника?
– Знаю.
Алла пересказала услышанное от Николая.
– Вы просто не представляете, чего ждать от чеченцев! У вас они не устраивали взрывов! У вас…
Но начальник полиции ее больше не слушал, он уже отдавал приказы по рации, вызывая саперов к склепу. Траурный поезд остановили у кладбища, оцепленного полицией. Русские опять взяли ситуацию в свои руки и стали произносить речи, взбираясь на крыши машин. Потом спросили, кто еще хочет что-то сказать.
Местный народ, не привыкший к таким выступлениям, заскучал, но начальник полиции строго-настрого запретил пугать людей сообщением о заминировании.
Примерно через час начальник полиции появился в сопровождении генерала Сидорова. Тот светился счастьем, что не очень вязалось со спецификой мероприятия. Его племянник, также удалявшийся к склепу, отсутствовал.
Алла подошла к генералу и поинтересовалась ситуацией. Кортеж заезжал на кладбище – значит, мину (или что там было) обезвредили.
– Ваню-то моего к местной награде представят, – сообщил генерал Алле. – Видишь, какой у меня Ваня орел! Он мне как сын, Алла.
– Так была бомба? Или мина? Или…
– Все было, – кивнул генерал. – И эти местные никогда бы сами не справились. Ну, может, несколько дней. А Ваня сразу обезвредил. Вот так-то.
И генерал по-отечески обнял Аллу.
Процедура у склепа прошла довольно быстро. Алла посматривала в сторону конкурентов, которые непрерывно о чем-то совещались. Сергей Григорьевич был очень возбужден и явно с трудом стоял на месте, желая куда-то бежать, молодой восточный мужчина, обхаживавший Оксану, исчез, Оксана поворачивалась к репортерам то одним боком, то другим, Тарас стоял хмурый, а Лариса Тарасовна явно кипела энергией и не знала, куда ее девать.
А у Ларисы Тарасовны тем временем мелькнула интересная мысль… Она отвела дочь в сторону.
– Оксана, тебе нужно уделить внимание Литвинову, – объявила мать. – Давай-ка начинай смотреть на него своим фирменным взглядом.
…Когда Оксане было шестнадцать лет, Лариса Тарасовна увидела у нее журнал с голыми бабами. В те годы Лариса Тарасовна трудилась директором магазина «Мясо. Колбасы» (то есть «сидела» на дефиците) и знала, что такой журнальчик, найденный при обыске (а Лариса Тарасовна, как уже говорилось, больше всего боялась конфискации), добавит к сроку годика два-три (советская власть почему-то относилась предвзято к печатным изданиям подобного рода). «Ладно бы у меня сын был, – подумала тогда Лариса Тарасовна. – А девка-то что на голых баб смотрит?» В те годы в нашей стране секса не было, про розовых знало очень ограниченное число людей, целующихся юных лесбиянок и резвящихся престарелых голубых по телевизору не показывали. Ларисе Тарасовне, правда, про них про всех было известно, но она не могла поверить, что ее родная, единственная дочь…
– Зачем тебе этот журнал? – спросила тогда Лариса Тарасовна.
– Я по нему обучаюсь, – ответила шестнадцатилетняя дочь.
– Чему?! – воскликнула Лариса Тарасовна.
– Взгляду, – ответила Оксана невозмутимо и ткнула в блондинку с огромными сиськами, играющую с собой пальчиком. Блондинка смотрела прямо в душу…
Лариса Тарасовна тогда долго изучала журнал и пришла к выводу, что дочь права. Мужикам от такого взгляда не оторваться. И ведь в самом деле Оксанку все эти годы всегда кто-то содержал!
– Нужно перетянуть Литвинова на нашу сторону, – объявила Лариса Тарасовна. – Действуй, Оксана.
* * *
Поминки в резиденции были устроены под руководством Литвинова. Когда он спросил у княгини-матери, какие песни любил Великий князь, она вначале вообще не поняла вопроса. Алла отметила, что княгиня сидит отрешенная, словно накурилась какой-то дряни. Литвинов обратился с тем же вопросом к дяде Просперу и по ходу пояснил, что у нас на поминках часто поют любимые песни усопшего, правда, не стал добавлять, что потом переходят на все известные собравшимся и народ вообще забывает, зачем пришел.
Во время исполнения «Шумел камыш» дверь в зал отворилась и на пороге появилась женщина лет тридцати, которая держала за руку пятилетнюю девочку.
В первый момент на них не обратили внимания. Потом часть народа стала возмущаться тем, что пустили посторонних. Другая часть или продолжала петь, или уже намеревалась залечь под столом.
– Ой! – воскликнула княжна София при виде появившихся и прикрыла рот рукой.
– Кто это? – Литвинов, казалось, мгновенно протрезвел. – Сонька, тебя спрашиваю. Говори или, смотри, ребят отзову.
Последняя угроза подействовала и София шепотом сообщила, что появившаяся женщина – бывшая любовница Алана, на которой он даже хотел жениться, но мама не дала. Девочка – дочь Алана.
– Еще одна конкурентка? – перегнулась через стол Лариса Тарасовна, которая обладала удивительным слухом и уловила весь рассказ Софии. – Не потерпим.