Однако в скором времени настроение у него резко ухудшилось. Выяснилось, что дядя Проспер договорился одновременно с английской, французской и немецкой лабораториями (вместо китайцев), которые будут делать независимые генетические анализы. Более того, пробы с трупа князя взяли в предыдущий день (как и кровь у Тараса с Александром). Сергей Григорьевич с Ларисой Тарасовной рвали на себе волосы. Однако, подумав, Рогозин заявил, что еще не все потеряно.

– Заставим раскопать. И вообще, ты только подумай, Лариса, что с ними будет, когда они сегодня откроют холодильник…

Сергей Григорьевич оказался прав. По крайней мере, в последнем. Они с Ларисой Тарасовной наблюдали из окна, как княгиня-мать садилась в лимузин в крайне возбужденном состоянии. Ее сопровождали двое адвокатов великокняжеской семьи. По всей вероятности, представители вражеского лагеря (семья Александра) даже не подозревали о случившемся в морге после их ухода.

– Интересно, а похороны могут отменить? – спросила Лариса Тарасовна, выглядывая в окно на собирающиеся у резиденции толпы народа.

– Не думаю… Что они скажут-то? Труп князя потеряли? Кстати, я считаю, что нам следует проехать в морг. Тебе сколько требуется времени, чтобы одеться?

– Если нужно, я и за пять минут справлюсь. Тем более мы же сегодня в трауре, не на бал едем. Ты пока поторопи Оксанку с Тарасом. Я, правда, Оксанке велела быть готовой час назад, но ты же знаешь, как она обычно копается.

Тарас был готов тронуться в любом направлении (хотя предпочел бы какой-нибудь компьютерный зал). Удивительно, но Оксана уже почти закончила туалет. Сергей Григорьевич сказал ей, что она чудо как хороша, и вскоре все четверо покинули выделенные им апартаменты, спустились во двор резиденции и потребовали одного из дворцовых шоферов. Вскоре они уже тормозили у морга.

– Что вы здесь делаете? – спросил их полицейский, дежуривший у открытых ворот, ведущих прямо к моргу. Как заметили члены семьи, там суетилось много народу.

– Мы хотим попрощаться с Аланом по русской традиции, – не моргнув глазом заявил Сергей Григорьевич.

– Туда сейчас нельзя, – сказал полицейский.

– Мы понимаем. Но мы просто хотим попрощаться с умершим, потому что во время официальной церемонии это сделать невозможно. Неужели его сыну и некогда любимой им женщине нельзя провести с дорогим покойником пару минут наедине?

Оксана пустила слезу, правда, следя, чтобы не испортить тщательно наложенный макияж. Тарас выглядел грустным (из-за отсутствия компьютеров поблизости, но полицейский причину не спрашивал).

– Ждите здесь, – сказала он и побежал советоваться с начальством.

Сергей Григорьевич с компанией ждать не стали и тронулись к дверям. Дальнейшие объяснения происходили уже там.

Однако вскоре пришлось прерваться – на носилках вынесли княгиню-мать, рядом с носилками бежал врач и на весу держал капельницу. Княгиню понесли в сторону больницы.

– Ой, бедная женщина, – покачала головой Лариса Тарасовна. – Потерять сына – это такое горе.

– А потом еще и труп сына, – послышался голос мужчины в штатском, но явно с военной выправкой, который вышел из здания.

Он и несколько его подчиненных приступили к допросу прибывшей компании. Но те изображали святую простоту, хотя Сергей Григорьевич намекнул, что вчера ночью Алла Афанасьева, мать Александра, претендующего на престол, ездила прощаться с отцом своего ребенка в сопровождении большой группы лиц.

– Откуда вам это известно? – тут же напрягся полицейский.

– Слышал разговоры, – пожал плечами Рогозин. – А мы вот хотели сегодня. У нас в России различные семьи одного мужчины, как правило, прощаются с дорогим покойником по отдельности. Ну… чтобы женщины не рвали друг другу волосы, по крайней мере, у гроба. Иногда бывают исключения. Я имею в виду отношения между женщинами.

И Сергей Григорьевич рассказал историю своих клиенток (одна была женой, две – любовницами усопшего), которые при жизни их общего мужчины дрались с завидной регулярностью, а после его смерти (он повесился) объединились и писали совместное прошение Патриарху Всея Руси о разрешении на отпевание. Рогозин объяснил прибалдевшим фортунцам, что в России в случае самоубийства отпевать вообще нельзя, но можно, если разрешит сам Патриарх. В России всегда находится обходной маневр, в особенности, если есть деньги. Чем больше денег, тем легче путь.

– И Патриарх разрешил? – уточнил один из полицейских.

– Наши полицейские решили сделать труп криминальным, – поведал Сергей Григорьевич, правда, не стал уточнять, что эта идея пришла в его светлую голову и он на ней немало заработал. – Нужно было одного типа посадить. Вот ему и навесили убийство. А раз убитый – отпевать можно. И все были довольны, за исключением того, на кого труп повесили, причем не только этот. Но он сам виноват, не нужно было в политику лезть, когда все места давно распределены.

После того блестяще разработанного плана Сергей Григорьевич получил гонорары сразу от нескольких лиц – от всех трех баб, конкурента политика, который таким образом без труда прошел в Законодательное собрание, а также одного убийцы, которого отмазал Рогозин, договорившись с ментами, в свою очередь получившими и благодарность в долларах, и «палку» в отчетах о раскрываемости.

Фортунцы минуты две стояли молча, с раскрытыми ртами. Потом встречавший Рогозина и компанию у ворот полицейский шепотом посовещался с другими, и вскоре почти все полицейские и Сергей Григорьевич с компанией тронулись в направлении княжеской резиденции. Рогозин тихо радовался, что перевел стрелки на противников. Он в своей адвокатской практике вообще часто применял такую тактику. Его коньком было умение договориться с разными людьми и убедить, уговорить или вынудить их сделать то, что ему нужно.

Лариса Тарасовна с трудом сдерживала улыбку. Если эту Аллу арестуют или просто вышлют из страны… Вместе со всей сопровождающей ее компанией… Лариса Тарасовна все-таки улыбнулась.

А во дворце начался переполох.

* * *

Когда двое полицейских вошли в покои Аллы, она уже была практически готова к началу церемонии, как и ее телохранители.

Полицейские не стали тратить время зря и не заполняли никаких протоколов, записывая в них номер паспорта и место работы, как принято в России.

– Вы ездили вчера ночью в морг? – прямо спросили у нее.

– Да, – ответила Алла, хотя один из телохранителей за спиной полицейского корчил страшные рожи.

Видимо, этого признания полицейские от нее не ожидали.

– Зачем? – более мягким тоном спросили ее.

– Попрощаться с Аланом.

– У нас такая традиция, – встрял один из телохранителей, хотя его и не спрашивали, и попытался объяснить про различные семьи одного мужчины.

– Про ваши традиции мы уже слышали, – ответили полицейские.

Алла с телохранителями не стали спрашивать, от кого, но могли догадаться. «Неужели и Оксану носило?» – только подумала Алла.