Мой герцог отошел к стеллажу, снял с полки закрытый сундучок. Внутри оказалось не меньше двадцати мощных и очень мощных накопителей. Грант выбрал самый простенький и подключил.

Артефакт засветился, что означало начало работы. От навершия последовательно разошлись три сиреневатых, быстро тускнеющих кольца, а затем такие же кольца появились на карте. Диаметр рос, и линии двигались от особняка через весь город. Накопитель мерцал, показывая, что быстро отдает энергию.

Кольцам потребовалось около получаса, чтобы пройти всю карту.

— Нет, — выдохнула я.

В отличие от меня Грант остался собранным.

— Ты уверена, что артефакт в столице? Насколько я понял, он может быть где угодно.

Грант отбросил кристалл, ставший пустышкой и от легкого удара о столешницу рассыпавшийся пылью. Убрав карту столицы, он расстелил карту островов и поставил более мощный накопитель, быстро подогнал масштаб. Заранее подготовился? У меня от нежности слезы на глаза навернулись, и я быстро их смахнула, пока никто не заметил.

Снова разошлись три сиреневато-фиолетовых кольца. В этот раз ожидание длилось гораздо дольше, я даже успела задремать на плече у Гранта.

Ответ пришел с первыми лучами восходящего солнца, и ответ неутешительный.

— Артефакта нет, — глухо сказала я. — Ошиблась в расчетах?

— Лучше перепроверить, — кивнул мой герцог, доставая карту… мира.

Из сундучка ему пришлось вытащить почти все накопители.

— Грант…

— У меня есть еще, запаса хватит. Не волнуйся, Мелани. Просто перепроверь расчеты, пока я запускаю новый поиск.

Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться, потому что найти Эгоиста было важнее, чем сохранить россыпь баснословно дорогих кристаллов.

Я села считать.

Взгляд зацепился за толстую тетрадку.

Кажется, я ее раньше не просматривала. Не знаю почему, но когда потянулась к ней, руки задрожали.

Открыв, я не поверила своим глазам.

— Мелани, это не стоит твоего внимания. — Грант отвлекся от калибровки. — Это так, баловство. Я прикидывал, как можно улучшить артефакт нашего рода, но то, что я насчитал, сделать просто невозможно. Баловство.

Кажется, он смутился, что я увидела его фантазии. Протянул руку, чтобы забрать тетрадь, но я не отдала, отшатнулась, быстро-быстро пролистывая. Пол буквально уплывал из под ног, в ушах тонко звенело, но я не могла оторваться. А когда сумела произнести хоть слово, голос прозвучал, будто чужой.

— Ты ошибаешься, Грант. У тебя все получится. Я это знаю точно. Теперь я поняла. Не нужно искать. Артефакта, возвращающего в прошлое, нет в этом мире, ведь ты его еще не создал.

— Что?! — растерянно произнес он, глядя на меня расширившимися глазами.

Я сглотнула и попросила:

— Сделай, пожалуйста, одну вещь. Только не спрашивай зачем, ладно? Я потом все объясню.

— Все что угодно.

— Я сейчас закрою глаза. А ты подойди сзади, положи мне руки на плечи и скажи шепотом: «Я безнадежный эгоист, Мелани…»

Ох, какая же я дура! Раньше надо было попросить! Да я бы сразу его узнала, сразу!

— Кхм… — несколько растерянно сказал Грант. Но послушался. Подошел и положил руки мне на плечи. Я невольно расслабилась, закрыла глаза и откинула голову ему на грудь. А потом оно прозвучало. Точно как тогда.

— Я безнадежный эгоист, Мелани… Я никому и никогда тебя не отдам. Никому и никогда. Никакому…

— Не отдавай, — перебила я и рассмеялась. Наверное, это было слегка похоже на истерику. Ну надо же! Ответ все время был у меня буквально перед самым носом. А я ходила вокруг да около, искала в тени то, что буквально само светило в глаза.

Кто, ну кто еще мог любить меня настолько сильно, чтобы сделать невозможное?

А «зеленый человек»? Зря он, что ли, прошел через всю мою прошлую жизнь, словно хранитель? Да, мне казалось, что я видела его после ареста Гранта. Но! Ведь мой герцог один раз обманул смерть — мою. Разве он не сумел бы обмануть свою? Вместе с Эдвином и его приспешниками.

Грант смог бежать, инсценировав свою смерть, теперь я уверена. И задам еще один, последний, вопрос, только чтобы он тоже кое-что понял. Пришло время открыть карты.

— Скажи, среди свойств родового артефакта твоей семьи есть так называемый долгий сон?

Эта магия погружает человека в глубокое беспамятство и одновременно поддерживает в теле жизнь, сердцебиение замедляется до пары ударов в минуту. Изначально «долгий сон» использовался императорской семьей против ассасинов, именно поэтому «долгий сон» относительно известен. Нападавшего погружали в состояние, в котором он не мог себе навредить, а затем избавляли от контролирующих магических пут, чтобы допросить.

Но позже «долгий сон» нашел новое применение.

Грант с его помощью, я уверена, имитировал собственную смерть. Люди Эдвина подтвердили, что герцог мертв.

А я им поверила… Дура! Должна была знать, что Грант гений.

— Откуда ты знаешь?! — поразился он.

Причастность к императорской семье афишировать не принято.

— Значит, есть. — Я развернулась в кресле, потянула его за камзол и, когда Грант наклонился, поцеловала его так, как не целовала еще никогда.

Теперь можно.

— И ты все это время… — Голос Гранта звучал хрипло и сдавленно, словно с трудом протискиваясь сквозь горло.

— Да. Я все время думала, что ты умер в тюрьме и не мог быть тем, кто спас мне жизнь и отправил в прошлое. Я искала… неизвестного Эгоиста и никак не могла поверить, что он все время был рядом.

— Мелани… — Он прижал меня к себе еще крепче и быстро поцеловал. — Погоди, я все еще не могу поверить. — Он запустил руку в и без того всклокоченные волосы. — Моя глупая поделка, почти шутка… Да я сам себе не верил, когда наткнулся в старых записях на обрывки непонятных расчетов и начал разбираться, что к чему. Это же невероятно, это даже не магия…

— Но ты сумел довести расчеты до конца. — Я расслабленно улыбнулась, положив голову Гранту на плечо. — Только ты мог быть настолько упрям и гениален.

— Мелани, прекрати…

— Ты покраснел? Что, правда? Какая прелесть!

— Мелани!

Я беззаботно рассмеялась.

До сих пор долг перед Эгоистом давил на меня тяжестью могильной плиты. Чем бы я ни занималась, на что бы ни отвлекалась, я всегда помнила о тикающих часиках, о бегущих стрелках, секунда за секундой сокращающих отведенное мне на поиск время. Я почти отчаялась настолько, чтобы дать объявление в газету… Сумасшедший жест отчаяния.

И вдруг так просто…