А вот в Даршиве дела обстояли по-иному. В столичном храме вГемиле произошло нечто вроде раскола, закончившегося кровавой резней. – Онусмехнулся. – Очевидно, это был один из немногих случаев, когда гролимыиспользовали свои ножи по назначению. В итоге контроль над храмом приобрелновый верховный жрец – человек по имени Нарадас.

– Мы слышали о нем, – кивнула Польгара.

– Я никогда его не видел, но мне говорили, что у негоочень странные глаза. Среди его последователей была молодая гролимская жрица поимени Зандрамас. Тогда ей, наверное, было всего шестнадцать, и она, по слухам,была очень красива. Нарадас восстановил старые формы культа, и алтарьгемилского храма обагрился кровью. – Наброс поежился. – Кажется, юнаяжрица проявляла особый энтузиазм, участвуя в гролимских жертвенных ритуалах –то ли из-за фанатизма и природной жестокости, то ли зная, что это лучший способпривлечь внимание нового верховного жреца. Впрочем, ходили слухи, что онаиспользует и другие способы. Зандрамас раскопала какой-то фрагмент в книгеТорака, из которого следовало, что обряд жертвоприношения нужно совершать обнаженными.Говорят, что у нее потрясающая фигура, и думаю, сочетание ее наготы и видакрови воспламенили Нарадаса. Я слыхал, что в святилище храма во время ритуалатворилось такое, что невозможно описать в присутствии дам.

– Думаю, это можно опустить, Наброс, – чопорнопроизнесла Польгара, покосившись на Эрионда.

– Все гролимы считаются чародеями, – продолжалНаброс, – но насколько я понял, даршивскке гролимы не были сильны вколдовстве. Нарадас еще мог кое-что проделывать, но большинство егопоследователей ограничивались шарлатанством – ловкость рук и тому подобныетрюки. Как бы то ни было, вскоре после того как Нарадас укрепил свое положение,до нас дошли сведения, что Торак убит. Нарадас и его подчиненные пришли вотчаяние, но в Зандрамас произошли глубокие перемены. Она вышла из гемилскогохрама словно в трансе. Мой друг из министерства торговли был там тогда и виделее. Он говорил, что ее глаза остекленели, а на лице было написано выражениесверхчеловеческого экстаза. Добравшись до окраины города, она сбросила одежду инагой побежала в лес. Мы решили, что она окончательно спятила и что больше мыее не увидим.

Однако некоторые путешественники говорили, что видели ее впустыне на границе Ликандии. Иногда она убегала от них, а иногда заговаривала сними на языке, который они не могли понять. Тем не менее они внимательнослушали – возможно, потому, что на ней все еще не было никакой одежды.

Однажды, спустя несколько лет, Зандрамас снова появилась уворот Гемила. На ней была черная гролимская мантия из атласа, и она вроде быполностью контролировала свои поступки. Зандрамас пришла в храм и стала искатьНарадаса. Верховный жрец с отчаяния пустился в жуткий загул, но, поговорив сЗандрамас наедине, пришел в себя. С тех пор он стал ее последователем ивыполнял все ее распоряжения.

Некоторое время Зандрамас провела в храме, а потом началастранствовать по Даршиве. Сначала она разговаривала только с гролимами, нопотом снизошла до общения и с обычными людьми. Она говорила им одно и то же –что грядет новый бог Ангарака. Постепенно слухи о ее поведении дошли доМал-Яска, и Урвон направил в Даршиву несколько могущественных гролимов, чтобыостановить ее. Не знаю, что именно произошло с ней в лесу и в пустыне, но этонаполнило ее какой-то необычайной силой. Когда гролимы Урвона пытались помешатьей проповедовать, она просто уничтожала их.

– Уничтожала? – удивленно воскликнул Бельгарат.

– Это единственное слово, которое кажется мнеподходящим. Некоторых из них поглотил огонь. Других разнесло на мелкие кусочкимолнией, которая ударила с безоблачного неба. Однажды земля разверзлась,поглотила пятерых гролимов и соединилась вновь. С этого времени Урвон началвоспринимать Зандрамас всерьез. Он посылал в Даршиву все больше гролимов, ноона уничтожала их всех. Даршивские гролимы, ставшие ее последователями, обрелиподлинное могущество, поэтому им уже было незачем прибегать к шарлатанскимтрюкам.

– А те, кто не подчинились Зандрамас? – спросилаПольгара.

– Никто из них не выжил. Насколько я понял, некоторыегролимы пытались притвориться, будто верят ее словам, но, думаю, Зандрамасвидела их насквозь и принимала соответствующие меры. Хотя, возможно, в этом небыло нужды – она проповедовала настолько вдохновенно, что никто не мог устоять.Вскоре вся Даршива – как гролимы, так и светские люди, – лежала у ее ног.

Из Даршивы Зандрамас направилась на север – в Ренгель иВоресебо, – вербуя своими проповедями множество новых сторонников.Верховный жрец Нарадас слепо ей подчинялся, проповедовал столь же красноречивои вроде бы обладал почти такой же силой, как и она. По какой-то причинеЗандрамас до недавнего времени никогда не пересекала реку Маган и не появляласьв Пельдане.

– Итак, она подчинила себе Ренгель и Bopeсибо, –сказала Польгара. – Что дальше?

– Право, не знаю. – Наброс пожал плечами. –Около трех лет назад она и Нарадас исчезли из виду. Думаю, они отправились назапад, хотя я в этом не уверен. В своей последней проповеди Зандрамасвозвестила, что собирается стать невестой нового бога, о котором она говорила.Месяц назад ее войска перешли Маган и вторглись в Пельдан. Вот и все, что мнеизвестно.

– Благодарю вас, Наброс, – мягко произнеслаПольгара. – Почему бы вам не поспать? А я оставлю для вас завтрак.

Мельсенец вздохнул; его глаза слипались.

– Спасибо, госпожа, – сонно отозвался он и черезминуту уже крепко спал.

Польгара заботливо прикрыла его одеялом. Все отошли к огню.

– Все начинает сходиться, не так ли? – заговорилБельгарат. – Когда Торак умер, Дух Тьмы овладел Зандрамас и превратил ее вДитя Тьмы. Вот что происходило в пустыне.

Глаза Сенедры сердито блеснули.

– Тебе лучше что-нибудь сделать, старик, – сугрозой сказала она Бельгарату.

– Ты о чем? – Волшебник выглядел озадаченным.

– Ты слышал, что говорил этот человек? Он сказал, чтоЗандрамас намерена стать невестой нового бога.

– Да, я слышал, – мягко промолвил Бельгарат.

– Надеюсь, ты не собираешься позволить ей это?

– Вообще-то нет. А что тебя так расстроило, Сенедра?

– Что бы ни случилось, – горячо воскликнулаона, – я не хочу, чтобы Зандрамас стала моей невесткой!

Бельгарат уставился на нее, а затем разразился смехом.