«Как в себе. Топь, кончай ты уже с этим. Ты прекрасно знаешь, что своему напарнику я доверяю. Он не предаст меня. Ни один вампир не пойдет против своей тэ’риль».

«На каждое правило всегда найдется два-три исключения… на каждое…» — как-то рассеянно пробормотала Топя, словно и не собиралась этого говорить, но случайно сболтнула крутившуюся мысль.

Ох, не нравится мне это. Она раз за разом поднимает этот вопрос, как будто хочет мне сообщить что-то важное, но в последний момент не решается, отступает. Что она пытается мне сказать? Что Спир может в любой момент меня предать? Глупость. Я слишком хорошо помню его взгляд в тот момент, когда мы прощались в Фири… Не может лгать тот, кто так смотрит, не может.

Пока я развлекала себя подобными мыслями, мы все-таки куда-то пришли. Длинный бело-золотой коридор, с двух сторон которого выстроились ажурные колонны. Забавно, если бы Лир не обратил на это внимания, то я ни за что не заметила бы рядки неприметных дверей, спрятавшихся между этими самыми колоннами.

— Раньше двери вели на различные кафедры, теперь преподавателей не так много, а потому за каждой из них скрывается личный кабинет того или иного профессора с ФИ.

— С ФИ? — недоуменно нахмурилась я.

— Да, с факультета искусств. Профессора с общего предпочитают не покидать своего корпуса.

Любопытная информация. Но не более того. В любом случае, пока не разберусь во внутренней кухне, никаких изменений вносить не буду — это чревато неприятными последствиями. Кстати, не мешало бы мне найти человека, хорошо разбирающегося в работе данного учебного заведения… Пока таких рядом со мной совершенно точно не было. Жаль.

«Уверена?» — насмешливо поинтересовалась Топя. Я словно воочию увидела ее, нагло развалившуюся на моем ложе и легкомысленно помахивающую хвостом.

«В чем именно?»

«В том, что рядом нет зардов, знающих Академию».

«А они есть?» — сразу же заинтересовалась я.

«Разумеется! И ты, кстати, прослушала целую лекцию как раз от одного из них».

«Лир?» Я недоуменно посмотрела на мальчика. Он, конечно, знал много, и, насколько я поняла, его суждения были довольно взвешенными, но я не могла доверить свою судьбу кому-то со столь ничтожным жизненным опытом.

«Именно Лир. Вернее, не он сам… Тебе не интересно, от кого он узнал столько всего об Академии? Многие сведения, которыми он обладает, явно не находятся в открытом доступе, и если бы ты его слушала, то знала бы об этом».

«Да интересно мне, интересно. И я обязательно еще поговорю с мальчиком».

«Поговори-поговори… полезно будет». Топя просто не могла не оставить за собой последнее слово. Ну и ладно. Не больно-то и хотелось.

Пока я про себя перекидывалась дежурными фразами со своей дайкаей, мы успели дойти почти до конца коридора. Перед нами оказались высокие золоченые двери, в отличие от остальных, они прямо-таки бросались в глаза, и не заметить их было довольно сложно.

— Там, — Лир кивком указал на двери, — кабинет ректора. Думаю, здесь мы можем закончить эту экскурсию…

Я упрямо качнула головой:

— Прежде всего мне бы хотелось поговорить с ректором.

— Это уже без меня, — хмуро откликнулся мальчишка. — Мне и без того проблем хватает.

— А что такого в моей просьбе? Я всего лишь хочу взглянуть на зарда, занимающего сейчас столь ответственный пост.

— В любом случае ты его не увидишь, зато столкнуться с Визардом мы вполне можем. И как раз этого лучше избежать.

— Визардом? — Прежде чем я успела задать этот вопрос, его задал Спирос.

Лир, недовольно глянув вначале на меня, потом на моего напарника, тяжело вздохнул и заговорил тоном усталого лектора:

— Шеркай Визард — секретарь ректора нашей Академии. Уникум. Снежного окраса. Помимо этого порядочная скотина. Вопросы?

— Уникум? — А что еще я могла спросить? Я среди зардов второй день, а они только и делают, что сыплют малопонятными терминами.

— Как тебе уже объясняли, почти все зарды делятся на две ветви: металлы и минералы. Но это деление не совсем верно. Изредка рождаются те, кто не подходит под эту классификацию. Вот их и называют уникумами. Например, Верликая Лизард относилась как раз к этой ветви, так как ее дайкай оказался коралловым. Дайкай Визарда — снежно-белый. Мы прояснили этот вопрос? Я теперь могу идти? — С каждым словом Лир выглядел все более недовольным. Эх, какая жалость, что ему не повезло связаться именно со мной!..

— Можешь, — широко улыбнулась я, — но только вместе с нами и — туда. — Я пальцем указала на двери. — Ты же не хочешь, чтобы твоя Королева заблудилась в незнакомом доме и потерялась? Ведь другая на мое место может уже и не найтись.

Лир посмотрел на меня с явным раздражением, но спорить не стал. Странно, я думала, что мне придется долго воевать с ним и доказывать обоснованность своих прав, но он подчинился с таким равнодушием, словно делал это каждый день.

«Ну-ну, а то он не делал. Ох, вляпаешься ты когда-нибудь с этой своей слепотой… Мальчик всю жизнь провел в тени матери, он ведь даже говорил об этом… Ты неподражаема, Лик. Даже абсолютный глупец уже понял бы, какие действия тут уместны, а какие — нет. Впрочем, сколько я тебя знаю, ты раз за разом совершаешь одну и ту же ошибку». Топя замолчала, словно не хотела говорить на эту тему. К сожалению, я уже сама поняла, насколько ошиблась и в чем, а потому поселившееся в груди глухое раздражение могла излить только на свою дракошу.

«И какую же ошибку я, по-твоему, совершаю с таким завидным постоянством?» — прохладно осведомилась я.

«Элементарную. Ты всегда и всем наступаешь на больные мозоли. Иногда намеренно, пытаясь вскрыть нарыв. Иногда — совсем как сейчас — случайно бередишь кровоточащую рану. Такая тактика вряд ли добавит тебе популярности. Помни об этом». И Топя снова закрылась. Не знаю, почему она редко говорит со мной о важных вещах, но кое-что бесспорно: она действительно знает, когда и что следует сказать.

К сожалению, я далеко не всегда способна все осмыслить и принять.

— Лир…

— Я все понял. Я не покину вас, Королева, ибо быть с вами — это мой долг, — сухо произнес мальчик и, не дожидаясь дальнейших моих действий, распахнул двери. Я невольно сделала шаг вперед, одновременно пытаясь осмотреть все помещение разом. Миленько. Рыже-коричневые деревянные панели покрывали все стены. Кое-где висели лохматые декоративные цветы, их длинные тонкие листья вываливались из горшков и свисали. Кроме растений в комнате находился только стол, большой, массивный, с множеством различных ящичков. В единственном кресле, за этим самым столом, сидел парень. На мой взгляд, довольно молодой, но, как я уже поняла, у темных с их многообразием рас юный вид не тот показатель, на котором стоит заострять внимание. Впрочем, на него можно было смотреть и без всяких задних мыслей типа «пригодится — не пригодится»: красивый, ухоженный сероглазый блондин, несколько равнодушный и отстраненный. Едва мы появились на пороге, как он оторвал взгляд от многочисленных бумаг, которыми был завален весь стол, и с некоторой долей интереса посмотрел на нас.