– Вставай, думай о блокировке, думай о маме, о Максе. Думай! Не поддавайся! – орал на нее Роберт.

Из другого ящика он достал охапку перевязанных книжек, похоже, – паспортов, и запихал в пакет. С полки книжного шкафа в ведро полетели синие папки – досье на каждого сенсера. Роберт щелкнул зажигалкой, поджег лист бумаги и укрыл им получившуюся кучу.

Эллен показалось, что вспыхнули не досье – вспыхнули жизни…

Роберт схватил пакет со стола и взял на руки Машу. Он вышел из кабинета, Максим по стеночке засеменил следом. В коридоре мужчина замер и обернулся. Его взгляд застыл на двери Риты.

«Почему он не идет за ней? Почему не помогает сестре?!» – не понимала Эллен, обессилено прижимаясь к дереву. Казалось, она навечно прирастет к стволу, ее словно тоже обездвижили. Но это было не так. Эллен не могла встать от ужаса и боли, что наполнили сердце. Она ненавидела себя за эту слабость. Все, что она еще могла – наблюдать. Смотреть, как глаза сильного духом мужчины наполняются слезами.

«Почему он не идет за ней?! Макс мог бы взять Машу…»

Мужчина шепнул горькое «прости» и развернулся. Эллен застыла в коридоре, не веря, что Роберт бросил Риту.

«Почему?» Может, он понял, что она не в комнате? Эллен порхнула к Рите, убедиться, что Роберт не ошибся.

Рита лежала на кровати. Из ее руки выпала книга, а взгляд застыл на двери, где притаилась невидимка-Эллен. Ей показалось, что Рита смотрит прямо на нее, молит о помощи… вот только ее ресницы не дрожали, и слезы не кричали о горе. Взгляд Риты не горел, как прежде. Потух. Стал стеклянным и бездумным. Грудь не вздымалась от сбившегося в волнении дыхания. Рита не волновалась.

Рита не дышала… и ее сердце молчало.

Эллен отпустила дерево и рухнула на землю. Она скорчилась, сжала челюсть руками, чтобы не закричать на весь лес. Боль, словно ядерная бомба, взорвалась в сердце. В голове так четко зазвучал голос Риты. Голос из прошлого, веселый, увлеченный. Рита так любила проводить занятия, рассказывать и объяснять…

«Ты что, обычному человеку с таким не справиться! Вмешательство в мозг сразу нескольких сенсеров абсолютно нежелательно, а сплоченная группка вообще смертельно опасна. Я все боюсь, что ребята надумают мне за что-нибудь отомстить».

После она рассмеялась, но быстро вернула рабочий настрой. Как всегда…

«Обычному человеку… сплоченная группка… смертельно…»

Эллен сжалась еще сильнее, когда поняла, что это не единственная мгновенная смерть в доме. Алла Николаевна, мама Кристины – не сенсер. Она должна была быть на кухне, готовить для любимых жителей обед. Как всегда…

– Эллен!

Крепкие руки с силой рванули ее с земли и сжали в объятиях. Ее с головой накрыло спасительной морской волной.

– Дурочка ты моя, – сказал Дима, качая ее, будто ребенка. – Больше никогда меня не бросай.

– Рита… – прохрипела она не своим голосом, – …мертва.

Дима замер. На голову Эллен опустилась ладонь, и родственная связь разлилась по телу, даря ничтожно малое количество успокоения.

– Кто-то успел уйти? – спросил Алекс.

– Не знаю, – всхлипнула Эллен.

– Прости, но ты должна посмотреть.

Дима отстранил Эллен от себя.

– Соберись, – попросил он, стирая ее слезы, – мы должны знать, ушел ли кто-то?

Эллен посмотрела на парней. От того, что они рядом, снова, стало немного легче. Она вздохнула и медленно закрыла глаза.

Эллен порхнула к дому, который теперь без труда могла найти. Уловив голоса, она очутилась в гостиной у лестницы.

– Нет… не оставлю, – со злостью хрипел Олег, ползком взбираясь на ступени.

– Поздно! Ты меня слышишь?! – гремел Роберт, держа обездвиженную Машу на руках. Рядом с Олегом согнулся Максим.

– Идем, не поможешь.

– Нелли! – крикнул Олег, будто из последних сил.

В ответ тишина. Он обессиленно опустил голову и тихо заплакал.

– Олег, идем, – попросил Роберт, – рядом с Нелли не было блокиратора, она не встанет, а ты, даже если заберешься на третий этаж, не спустишь ее.

– Я не помог им. – Олег завертел головой.

– Ты не виноват, чувствующих слишком много, я еле удерживаю нас троих, не заставляй меня еще и на тебя тратить силы. Соберись и встань! Нужно торопиться.

Олег приподнялся, опираясь на руку Максима. Он с яростью смахнул слезы и выпрямился.

Они направились в столовую. К запасному выходу в кухне, догадалась Эллен.

В полутемном коридоре одиноко лежала Лора.

– Я не успела, – всхлипнула она.

– Не плачь, солнышко, я скоро вернусь, потерпи, – с горечью сказал Роберт, обходя девушку.

У спортзала он остановился и, перехватив Машу удобнее, приоткрыл дверь.

– Черт, – с болью шепнул мужчина, – держитесь, парни.

Эллен заглянула внутрь. Антон и Сергей. Она не смогла смотреть на беспомощных ребят и мигом бросилась вперед.

В столовой Эллен замерла – у двери, прислонившись к стене, сидела Лидия. Эллен, понимая, что сейчас предстоит увидеть, крепче прижалась к Диме и невольно пискнула, когда Роберт зашел в помещение.

– Мама! Мама! – закричала Маша, которая до этого так мужественно держалась.

Девушка задергалась в руках Роберта.

– Тише, тише, – запричитал он и обратился к женщине: – Лид, я отведу их, как можно дальше, и вернусь. Вы уж тут продержитесь.

– Помоги им, Роб. И не возвращайся. Умоляю тебя, не бросай их. Уведи из леса.

– Я вернусь поговорить…

– Ты же знаешь, что бесполезно. Обещаю, мы с Кириллом сделаем все возможное. Пожалуйста, помоги им. Помоги ей.

Женщина с трудом протянула руку. Роберт немного склонился, и Маша ухватилась за ее пальцы.

– Мамочка, пожалуйста, вставай, – взмолилась девушка.

– Я помогу, – Максим встал на колено и обхватил Лидию под спину, но не удержался и упал. Олег рухнул рядом. Парни были похожи на сломанных кукол. Отказывали то ноги, то руки.

– Они уже близко. Я не могу, Роб. – Олег ударил кулаком по полу.

– Можешь! Встань! Живо!

Максим приподнялся и снова попытался помочь Лидии.

– Не надо, – возразила она. – Уходите. Позаботься о моей девочке.

– Мама! Пожалуйста, Макс, помоги ей. Макс, пожалуйста!

Девушка забилась в истерике. Роберт крепче приобнял ее и, больше не медля ни секунды, пошел к кухне. Плач Маши разлетался эхом по всему помещению, гремел в сознании Эллен. Больше она не смогла смотреть.

Она распахнула глаза и резко вдохнула, словно до этого не дышала вовсе. Тело пекло, потоки парней покорно тянулись к ней, и потребовалось немало усилий, чтобы оборвать эти нити.