— Ты, Дронт, за меня не беспокойся. Моя, как ты говоришь, морда — это мое личное дело, уж о ней я позабочусь, можешь быть уверен. А вот чего ты так испугался? Я просто хотел узнать дорогу, а ты сразу схватился за оружие. Вы тут что, каждого так встречаете?

— Все сначала вроде дорогу узнать хотят, а потом оказывается, что дорогу-то они и сами прекрасно знают, а интересует их совсем не дорога, а сундуки, которые мы охранять приставлены. Один-то ты нам не страшен, только вот кто знает, может, здесь рядом твои дружки засели. Так что имей в виду, парень, если что, ты первый на земле валяться будешь!

— Ну, вы даете! Неужели можно из-за какого-то барахла так переживать? — От удивления я даже забыл рассердиться.

— Какое это тебе барахло? А золото и бриллианты королевские не хочешь? Мы это барахло вот уже который год с рудников в гномьи мастерские возим, где из них разные цацки красивые делают, не одно нападение отбили!

— А ты, Дронт, трепись больше, так еще не одно отбить придется, — раздался из повозки сердитый голос, и на землю соскочил его владелец.

Это был высокий парень с курчавыми волосами, румяными толстыми щеками, и вообще весь какой-то пухлый, так и напрашивалось сравнение то ли с наливным яблочком, то ли с эльмарионской булкой. Парень оглядел меня с головы до ног и буркнул:

— Хватит байки слушать! Видел я принца Рикланда, не он это.

Я тяжело вздохнул. Не иначе парень хлебнул лишнего или, чего доброго, нанюхался Цветка Грез до одурения, а тогда с ним лучше вообще не разговаривать. Такую чушь пороть начнет, что сам свихнешься, пока слушать будешь. Но глаза парня смотрели трезво и вызывающе, и я ехидно спросил:

— И где ж это ты видел принца Рикланда, во сне, что ли?

— Да на рудниках и видел, — хмуро ответил парень. — Сначала люди его приезжали, Крайт этот деловой, который торгуется ловко, и с ним человека четыре всадников, Гунарта Сильного привезли да еще нескольких мерзавцев из свиты Урманда. Такую цену заломили, сдуреть можно! А только они уехали, сам принц и пожаловал с дружиной. Крестьян пригнали, целую деревню, а то и две!

— Это не я был! Что я, ненормальный, крестьян на рудники продавать?

— Знамо не ты! Тот поосанистей будет, да одет по-королевски, весь в золоте, и корона на голове знатная, не то что у тебя. Сразу видно, что принц!

Я разозлился не на шутку. Какой-то самозванец позорит мое имя, разоряя деревни, а я об этом узнаю последний от каких-то грубиянов, случайно встреченных на дороге!

— Где этот ублюдок? — завопил я и рывком водворил румяного парня между собой и арбалетом Дронта. — А ну отвечай, куда понесла его хромая кобыла, или молись всем богам, чтобы умирать не очень долго!

— Ты что, ошалел, парень? — испуганно забормотал румяный. — Что ж я, отчета должен у принца спрашивать, куда он поедет? Люди говорят, в замке Урманда он был, а сейчас кто ж его знает? — Парень сделал попытку вырваться, но я перехватил его за запястье и заломил руку за спину. — Дронт, Тиалир, ну сделайте что-нибудь! — взмолился он.

Дронт отбросил бесполезный арбалет, и они вдвоем с Тиалиром, худощавым высоким парнем с трехдневной тетиной на впалых щеках, обнажили мечи и ринулись ко мне. Я оттолкнул румяного и выхватил меч.

Звон клинков эхом загулял по отрогам гор, неудивительно, что на этот звук прибежала запыхавшаяся Мира. Женщины почему-то никогда не упускают случая помешать славной схватке.

— Остановитесь! — отчаянно закричала она.

Румяный парень, от драки ставший еще румянее, тут же допустил досадную оплошность — он резко обернулся на крик и застыл как вкопанный. Я чуть не проткнул его насквозь, но вовремя вспомнил о данном себе обещании никого не убивать и переключился на Дронта, который спешил ко мне из кустов кизила, куда я благополучно зашвырнул его меч, предварительно выбив из рук. Бедняге Тиалиру повезло меньше. Он в первые минуты боя получил мечом по коленной чашечке и теперь сидел на земле, мерно покачиваясь из стороны в сторону и баюкая больную ногу.

Я машинально парировал удары Дронта и краем глаза следил за румяным. А тот вдруг повел себя очень странно. Он отшвырнул в сторону меч и с воплем: «Матушка!» — бросился к Мире. Странное поведение для человека, собравшегося убить женщину. В том, что парень собирается убить Миру или по крайней мере пригрозить мне ее смертью, я не сомневался. Мне не раз приходилось бросать оружие из-за таких вот горе-воинов, которые не упускали случая приставить нож к горлу женщины, чтобы не драться с мужчиной. Догонять парня было бесполезно, уж насколько я быстро бегаю, он все равно добежал бы первым, тем более что бестолковая Мира зачем-то побежала навстречу. Я подхватил на обочине дороги камень и запустил вдогонку румяному. Камень угодил по затылку, и парень растянулся на дороге. Мира подбежала к нему, опустилась на колени и запричитала:

— Лус, сыночек, неужели это ты? А я уж думала, тебя в живых нет! О боги! Рикланд, ты убил его! Ты убил моего сына!

Лус, заметно побледневший, застонал и открыл глаза. Неудивительно, что Мира узнала его после стольких лет разлуки. Есть люди, внешность которых мало меняется с возрастом. Такие пухлые парни, как этот Лус, в пять лет и в двадцать пять различаются только размерами.

— Ну и чего ты добился? — пропыхтел Дронт, пытаясь в очередной раз достать меня мечом. — Парень мать нашел, которую у него еще в малолетстве тролли уволокли, а ты его чуть на тот свет не отправил.

Я пожал плечами, опустил меч и слегка посторонился, чтобы Дронт не разрубил меня пополам.

— Знаешь, — сказал Дронт, тоже опуская меч, — а я верю, что ты Рикланд. Уж больно бойко ты мечом орудуешь. Не серчай, что сразу не признал. Так ведь в песнях, что про тебя поют, не говорится, что ты мальчишка совсем. А того самозванца сам я не видел, но люди сказывают, будто он только в Вольноземье деревни жжет, какие побогаче. Так что, может, и встретишь его где. Вольноземье ведь рядом, — от гор и до самого Лихолесья. Да только дружина у него полсотни человек, все конные, одному тебе никак не справиться.

— Ладно, Дронт, я не сержусь. Могу даже, если от этого вам будет какая-то польза, рассказать отцу, как вы замечательно охраняете его сокровища от всяких разбойников и бродяг. Прощай!

Говоря с Дронтом, я то и дело поглядывал на счастливого Луса, который уже окончательно очухался и теперь что-то взахлеб рассказывал Мире. Везет дуракам. Я бы все на свете отдал, только бы вот так встретить свою мать, погибшую в пламени дракона четырнадцать лег назад. А может, она тоже не погибла, а томится где-нибудь в неволе? Да нет, черный колдун своими глазами видел ее обгоревший труп. Впервые в жизни я кому-то завидовал черной завистью, такой черной, что даже в глубине души жалел, что не убил Луса сразу, пока его не увидела Мира. Я в последний раз хмуро взглянул, как Мира обнимает своего вновь обретенного сына, и отправился вверх по дороге, ведущей в горы. Мире я был больше не нужен, а разобраться с самозванцем, от моего имени грабившим деревни, я решил после того, как выполню клятву, данную Кларису. Не поворачивать же обратно, когда до рудников, можно сказать, рукой подать.