— Правда? — Последнему утверждению трудно поверить. Бретт всегда упорно работал, чтобы попасть на вершину и получить безраздельное право выбирать лучшие роли.

— Абсолютная правда, — просто подтверждает он. — Знаю, что был ужасным отцом. Знаю, что непросто вернуться в чью-то жизнь, и все же очень хочу загладить вину перед Тэкери. Знаешь, я просто влюбился в нашего парнишку.

Дружно оборачиваемся и смотрим на Тэкери: сын устроился поудобнее и теперь лежит на спине, свесив с дивана ногу.

— Если честно, то хочу добиться прощения. — Бретт переводит взгляд на меня и говорит почти шепотом. Глаза зовут. Гладит по руке, и я чувствую, как заряжаюсь. Да, простое движение творит чудеса и рождает странные, неизвестно откуда прилетевшие мысли. «Поцелуй», — шепчет кто-то.

— Но это невозможно, — отвечаю в пространство и отвожу взгляд. — Да и вообще нам пора. Можешь вызвать такси? — Встаю и чувствую, как кружится голова. Неужели выпила лишнего? Или все дело в Бретте?

— Я тебя обидел? — спрашивает он и вскакивает.

— Нет. Просто то, о чем ты говоришь, невыполнимо, — отвечаю я.

— Да, конечно, — тихо соглашается он. — Понимаю.

— Я замужем за Адамом и не могу вернуться к тебе. Это было бы нечестно.

— Знаю, — еще тише произносит Бретт. — Прости. Не стоило ничего говорить.

— Да, не стоило, — раздраженно подтверждаю я.

Но он кладет руку на плечо, другой рукой касается щеки, и способность сопротивляться окончательно улетучивается. Умная женщина сейчас повернулась бы и ушла, но я почему-то продолжаю стоять, ощущая тепло ладони, нежность прикосновения, близость когда-то любимого человека.

— Совсем забыл, до чего ты красива, — восхищенно шепчет Бретт. — Добрая, верная, честная: все это я знаю. Ты всегда была такой. Но еще и восхитительно красивая.

Смотрю в глубокие глаза и не могу пошевелиться: ноги примерзли к полу. Сейчас на лице Бретта такое же выражение, какое было в день свадьбы, а в глазах читаются преданность, забота, желание. Да, действительно лучше поскорее уйти. Вопрос лишь в том, как поставить одну ногу перед другой в направлении двери, а потом поменять ноги местами. Не так уж и трудно. Но теперь Бретт держит мое лицо в ладонях, и сердце трепещет, как не трепетало уже много лет. «Пора, — напоминаю себе. — Двигайся к выходу». Но он легко целует в шею, и дыхание останавливается. Нет, невозможно. Недопустимо. Прошло немало времени, все чувства давным-давно улетучились.

— Как по-твоему, у меня есть шанс? — шепчет он.

— Нет, — едва слышно отвечаю я. Но руки почему-то обвиваются вокруг его шеи. «Не делай этого!» — предупреждаю себя, но прижимаюсь всем телом и — о, ужас! — чувствую, что поступила правильно. Драма сегодняшнего дня растаяла в воздухе, тоска по отцу притупилась. Удивительно, но в объятиях Бретта прошлое перестало существовать.

— Люблю тебя. Всегда любил, — говорит он и целует жадно, смело.

Сдаюсь. Уступаю напору и захлестнувшей волне страсти и желания. Ладонь ложится на грудь и ласкает, лишая остатков здравого смысла. Вторая ладонь проникает под юбку. Но все это время внутренний голос не устает повторять: «Остановись. Остановись. Остановись!»

— Нет, нельзя, — наконец произношу я и вырываюсь. Даже направляюсь к двери. Но Бретт крепко держит за руку.

— Пойдем со мной, — искушает он. — Там можно уединиться. — И ведет в спальню.

— Бретт, нельзя, не могу, — отказываюсь я, но мы оба прекрасно понимаем, что это неправда.

Когда я впервые увидела Бретта, он стоял на улице и кричал на девушку. Дело было возле клуба «Йогатопия» в Брентвуде. Я только что закончила занятия и с ковриком в одной руке и бутылкой воды в другой направлялась к припаркованной неподалеку машине. И разумеется, не могла не заметить, что на тротуаре парень кричит на девушку. Парень был высоким и симпатичным, но некрасиво кричал.

— Ты хоть понимаешь, что натворила? — орал он во весь голос на несчастную «твинки» и отчаянно размахивал руками. — Испортила все, все и даже не задумалась! Бессердечная сука!

Я бы, конечно, прошла мимо и не обратила внимания на скандал, но краем глаза заметила лицо блондинки: оно выражало неподдельный ужас.

— Только не бей, — взмолилась она, и не напрасно: парень выглядел слишком воинственно и определенно не владел собой.

Любой прохожий на моем месте поступил бы точно так же.

— Если хотя бы тронете пальцем, немедленно вызову полицию, — храбро пригрозила я.

Реплика подействовала. Парень внезапно замолчал и изумленно обернулся, да так резко, что случайно задел бутылку с водой. Бутылка отлетела в сторону. Стало страшно, что теперь гнев перекинется на меня.

Но шумный незнакомец уже немного угомонился.

— Все в порядке. Думаю, обойдемся без крайностей, — заверил он. — Вы просто не поняли, в чем дело.

— Прекрасно поняла, — сурово отрезала я. — Никто не давал права бить женщин. Вам придется научиться держать себя в руках. Кстати, сквернословить на улицах тоже нельзя.

Я собиралась пройти мимо, но заметила, что нарушитель спокойствия улыбается. И блондинка тоже.

— Мы всего лишь играли сцену. Ну, можно сказать, репетировали. — Молодой человек показал на табличку на соседнем здании: «Театральная школа Джека Манделла, Вечерние классы». — Нас всех отправили на улицу и впускают по очереди, парами… но мне жаль, что так вышло с водой. Позволите купить другую бутылку?

От растерянности и неловкости я почти утратила дар речи. До чего же глупо! Конечно, театральная школа. Всем прекрасно известно, что она расположена именно здесь. А сейчас уже стало понятно, что и другие пары репетируют ту же самую сцену. Да, опозорилась, ничего не скажешь.

— Вон там, через дорогу, кафе. Пойдемте, попробуем компенсировать утрату.

— Нет-нет, не беспокойтесь, все в порядке, — пыталась отказаться я. Однако настойчивый незнакомец не сдавался.

— Пожалуйста, — уже почти умолял он. — Иначе придется весь вечер бороться с угрызениями совести. — Сразу было заметно, что убеждать начинающий актер умеет. Глаза сияли искренним энтузиазмом и неподдельным дружелюбием. И я согласилась. — А вы храбро бросились на защиту, — заметил он, когда мы переходили улицу. Красивый парень, ничего не скажешь. — Всегда так уверенно ставите на место хулиганов?

— Занятие опасное, но кто-то должен это делать, — сказала я, и он рассмеялся так, что всем вокруг сразу захотелось присоединиться.

В кафе в это время проходили поэтические чтения. Стоя в очереди, мы оказались невольными участниками события. Выступал гений из Англии. Сказал, что его фамилия Беловски, и начал читать стихотворение о том, как провалился в кружку с пивом и плавал там на кукурузных хлопьях. Гений был ужасно смешным, и мы снова начали хохотать.