Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самослав правил суд, как ему и полагалось по должности. И тут Стефан снова удивился. Оказывается, в княжестве было письменное Уложение, свод местных законов, как у франков. Оно было довольно коротким, занимая всего один свиток, но у других склавинов не было и такого. Стефан уже осмотрел мастерские кузнецов, горшечников, ткачей и сукновалов. Они почти не отличались от тех, что были в Константинополе. Ну, может, были меньше. А так почти то же самое — множество людей, каждый из которых делал какую-то свою операцию.
Пограничный городок назывался Драгомиров. Как пояснил брат, в честь военачальника, который с небольшим отрядом отбивал тут нападение авар, и погиб при этом. Войско люто завидовало покойному Дражко. У данов могли в честь воина сагу сложить. Но чтобы назвать в его честь город… Нет, такого еще в мире не бывало. Только цари и императоры древности могли позволить себе это. Александр, Селевк, Птолемеи, Цезарь, императрица Агриппина, Тиберий… Все эти люди правили обитаемым миром, а тут какой-то простой сотник. Странно! Поразмыслив, Стефан понял, что его брат абсолютно прав. Какая разница, как будет называться ничтожный деревянный острог на границе леса и степи. Важно то, что теперь каждый воин мечтает о такой славе, и будет из кожи лезть вон, чтобы заслужить подобную честь.
Видел Стефан и легион своего брата. Он с удивлением узнал, что командует им отставной тагматарх Деметрий, который родился на Сицилии. Выучка воинов была выше всяких похвал и, положа руку на сердце, она была куда лучше, чем в разномастной армии императора, набранной из горцев-наемников.
Они должны были сделать огромный круг, обойдя земли южнее Дуная до самого Солеграда. А потом брат обещал показать ему земли на севере. Его войско завоевало несколько племен, и теперь там вовсю идет притирка к новым порядкам. Нравились они не всем, но, как сказал Само, теперь это не его проблема. То, что видел Стефан, не только удивляло. Оно зародило в нем новые мысли. Он привык, что земледельцы — это бесправные колоны, а то и вовсе рабы. Он привык к ненавидящим взглядам, изможденным лицам и рахитичным детям с раздутыми животами. Здесь же дети бегали голышом, как у всех варваров, но были крепкими и сытыми. Женщины держались с достоинством, а многие из них носили украшения из серебра. Височные кольца хорутан выделяли их из ряда других словен. Стефан представил себе крестьянку на вилле где-нибудь в Анатолии, которая носит серебро, и рассмеялся. Сама мысль об этом казалась нелепой. Какое может быть серебро, когда земледелец в Империи платит налоги не только за себя, но и за брошенные участки земли. А их за время войны стало необычайно много. Сбор налогов в Империи не слишком отличался от военного похода. Бывали, случаи, когда при приближении практоров, чиновников налогового ведомства, целые деревни уходили в горы, угоняя скот. Здесь же каждый земледелец был воином, впрочем, как водится у всех словен и германцев. Попробуй, возьми с него лишнего, получишь такое восстание, что никакое войско не поможет.
А еще, Стефана удивила постоянная деловая суета, что окружала его брата. Казалось бы, он должен проводить время в пирах и охотах, но нет. Все его пиры сопровождались обсуждением рабочих вопросов, а на охоте он и вовсе не был ни разу. Брат сказал ему по секрету, что вообще не любит охотиться, ему беззащитных животных жалко. Стефан, глядя на него округлившимися от удивления глазами, поклялся, что никому об этом не расскажет. Но, тем не менее, огромные леса Самослав уже объявил своей собственностью и охотничьими угодьями. С его слов, он хотел сохранить нетронутыми места, где водились зубры, тарпаны и туры, которые не переносили соседства с человеком. У Стефана кружилась голова от непривычных идей, но он нехотя признавал правоту брата. Жизнь тут оказалась очень понятной и несложной. Тут брали взятки, но князь был прост и доступен, а потому мог узнать о творившейся несправедливости от простого родовича, который имел право попросить его суда. Разница между местным боярином и простолюдином была, но она по меркам Империи казалось совершенно неощутимой. Там знать и простонародье отделяла целая пропасть. Это были совершенно разные миры. Одни купались в роскоши, другие умирали от голода. Здесь не было ничего подобного. Бояре служили, а не жили в праздности в унаследованных имениях. Князь Самослав предусмотрительно запретил частную собственность на землю. И это Стефан тоже счел весьма разумным, вспоминая сенаторов Империи, большая часть из которых были просто пустым местом, проводя все свое время на пирах и скачках.
— И это всё твои земли? — удивленно спросил Стефан, когда они подъехали к окрестностям Солеграда. — Там, за горами, Италия, потерянная провинция Империи. Если ты вернешь ее Августу, он будет вечно благодарен тебе.
— Нашел дурака, — хмыкнул Само. — И зачем бы мне это делать? Сейчас у меня в соседях куча германских герцогов, которые вечно грызутся между собой. А ты предлагаешь вместо них императора Ираклия? Брат, я что, похож на умственно отсталого?
— Вообще не похож, — рассмеялся Стефан. — Ты похож на господина протоасикрита. Такой же продуманный интриган. Только у тебя, в отличие от него, яйца на месте.
— Кстати, у меня был отличный шанс их лишиться, — хмыкнул Само. — Приск хотел сделать меня евнухом и продать в Карфаген. Он тебе не рассказывал об этом?
— Я думаю, — пожевал губами Стефан, — что он изо всех сил старается забыть об этом случае.
Они выехали из леса, и евнух поднял голову вверх, неприлично раскрыв рот. Он был в полнейшем изумлении.
— Это еще что? Это то, что я думаю?
— Да, — усмехнулся Самослав. — Это Солеград. Сильнейшая крепость на Западе.
— Поразительно, — сказал Стефан, когда пришел в себя. — Да эта гора сама по себе неприступна, а ты еще и такие укрепления построил.
— Тут моя казна, — развел руками Само. —
