Милиционеру я пыталась объяснить, что прохожу как свидетель в одном уголовном деле и данные обстоятельства — продолжение этого дела. Поэтому я все лучше расскажу следователю, который будет заниматься этим делом. Он ответил, что так не положено. Тогда я сделала вид, будто упала в обморок и «пришла в себя» только в плотном кольце белых халатов.

Артема повезли в больницу, я увязалась за ним. Меня осмотрели в приемном покое и положили в палату. Заснуть удалось только к утру, а проснуться пришлось уже через несколько часов.

На стуле рядом с кроватью сидел серьезный молодой человек в черном костюме с рыжими волосами, серыми холодноватыми глазами и широким ртом, к которому подошла бы широкая улыбка.

— Вера Михайловна? — обратился он ко мне, как только заметил, что я открыла глаза.

Вот же дает! Неужели нельзя подождать пока я проснусь окончательно?

— Она еще не проснулась, — сообщила я ему довольно сердито.

— А пора бы!

— Дали бы хоть очухаться! — упрекнула я рыжего, садясь на койке.

Кстати, во что я одета? Ой, это больничная мужская пижама! Когда я успела ее напялить?

— Я из милиции, — сказал посетитель сухо. — Меня зовут Павел Петрович Седов.

— Польщена!

— Да нет, это я польщен, — он чуть заметно наморщил нос, но какие эмоции отражала эта гримаса, осталось втайне. — Я читал дела, по которым вы проходите в качестве свидетеля, и окончательно запутался. У вас невероятно насыщенная жизнь. Так что на этот раз случилось?

— Меня пытались сжечь…

Рассказать Павлу Петровичу о своих последних приключениях оказалось невероятно сложно. Седов, кстати, заметил, что оперативники нашли мой некролог и записали меня в список жертв гродинского серийника. Они, конечно, удивились такой странной и трагической судьбе бедной женщины, тем не менее, Алеша эту фишку хорошо придумал! Выслушав меня и задав, наверное, с сотню вопросов, рыжий распрощался. Напоследок он справедливо упрекнул меня:

— Что же вы вчера оперативной группе не рассказали о том, кто вас поджег? Мы бы уже их задержали! А теперь, где их искать?

Седов ушел, оставив меня в полном удивлении от своей собственной глупости. А, правда, чего я упрямилась? Теперь Алексей и Кристина смоются за границу, продадут мой алмаз, и станут жить долго и счастливо. С моим сыном и за мой счет!

Вспомнив Илью, я зарыдала от злости и тоски. Да сколько же можно ждать встречи с сыном! А теперь его увезли за границу, и увижу ли я его еще когда-нибудь — неизвестно.

А Артем?

Я слезла с койки, вытерла сопли и слезы, нашла свою одежду в тумбочке и переоделась. Затем отправилась на поиски своего милого погорельца. Поиски не заняли много времени — Бескровного положили в соседней палате. Я увидела его бледное узкое лицо на серой больничной наволочке сквозь стеклянную дверь. Он тоже проснулся, но продолжал находиться в постели, пристегнутый к капельнице. Понятное дело: лечат последствия отравления снотворным препаратом и угарным газом.

Надо признать, что Артем очень изменился с той встречи на анапском ветреном пляже. Когда это было? Полтора месяца назад? Трудно сосчитать, потому что календарь и ощущения не соответствуют друг другу. Правильно сказать, что с тех пор прошла жизнь. И какой он был тогда вальяжный — страшно вспомнить! Я стеснялась даже заговорить с ним, думала о нем, как о небожителе. Небожитель, как же! Простой дурак, влюбившийся в женщину, которой нужны только его деньги. Стоило ли из последних сил добиваться денег, теряя самого себя, растрачивая годы своей жизни ради такого итога: фирма на ладан дышит, жена изменять начала еще до свадьбы…

Жалея его всем сердцем, я в сантименты не впадала. Сейчас самое важное вернуть моего сына. Понятия не имею, что мне придется для этого сделать, но я сделаю все. И мне нужен союзник. Сама могу не потянуть — денег у меня нет, а Илья, возможно, за границей. А где Илья, там и Олеся, которая нужна Артему, ведь пока он не в курсе, что отец девочки — мой муж. И так как я не собираюсь расстраивать Бескровного плохими известиями, он остается лучшей кандидатурой мне в союзники.

Войдя в палату Бескровного, я остановилась перед его кроватью. Он чуть повернул голову, и я увидела его глаза. Они были невероятно, катастрофически усталыми, печальными, погасшими. Но что он, вообще, знает о случившемся?

— Артем… — я приблизилась еще на один шажок. Он продолжал молчать. — Ты как себя чувствуешь?

Артем повел бровью, что могло означать «так себе!» и даже «а тебе-то что?». Какой же он чужой! Наверное, я ошиблась, решив, что он стал другим человеком за последнее время. А, может, измена Кристины его так страшно сразила? Он любил ее, потом их отношения остыли, он влюбился в меня, а теперь, когда понял, что Кристина навсегда исчезла из его жизни — сожалеет о своей потере и снова любит ее.

— Артем… — повторила я, потому что наше молчание порождало все новые предположения, сводившие меня с ума. — Ты в курсе, что случилось?

— Нет, — его ответ был очень тихим.

— Хочешь, расскажу?

— Давай.

Меня уже записывать в Шахерезады! Хоть бы кто, добрый, мне все рассказал!

Бескровный выслушал мою историю очень спокойно, а потом закрыл глаза. Аудиенция закончена. И не то, чтобы я ожидала каких-то особых слов благодарности за спасение, похвал за свою сообразительность и ловкость рук, но полное отсутствие впечатлений любимого задевало за живое. Придется уйти восвояси. Но как же дети?

— Нам надо вернуть детей, — сказала я, упрямясь собственному ощущению его отстраненности. — Давай будем искать их вместе!

— Их и без нас будут искать, — возразил он, открывая свои усталые глаза.

— За границей — не будут! Как их искать, если Алеша и Кристина продадут алмаз и с деньгами исчезнут в тумане!

— Ну, а мы что сделаем?

— Мы поедем туда, разыщем их и увезем детей!

— Нас поймают и посадят за похищение. Перестань выдумывать. Если найдут их, найдут и детей.

— Но я не могу, не могу больше ждать!

Он молчал и смотрел в окно. Ну, ясно — вот и нашла союзника.

— Артем, тебе плохо?

Он разомкнул тяжелые веки, и вяло ответил:

— Физически я почти в норме. Немного посплю и все в порядке. Но ведь ты не об этом спрашиваешь?

— Ну, — я попыталась улыбнуться, просто чтобы он не думал, будто здесь и сейчас решается моя судьба.

— А в целом, у меня серьезные проблемы. Я потерял всю свою жизнь.

— Ты о Кристине?

— И о ней тоже. И я не знаю, что буду делать в жизни дальше.

— Но у тебя осталась твоя фирма, — и тут я пустилась во все тяжкие: — а, если захочешь, у тебя останусь и я!

Никогда и ничего я не ждала с таким трепетом, как реакции Артема на свою последнюю реплику.